Какая удача - Уилл Литч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Итак, Дэниел, что вы можете мне рассказать об Ай-Чин?
Я смотрю на Трэвиса.
И как мы это сделаем?
Давай я просто буду говорить, а ты кивай, если согласен, и качай головой, если нет, ладно?
Я не знаю, стоит ли нам позволять каким-либо твоим словам стать официальным свидетельством.
Смейся, смейся, говнюк.
– Ладно, вот какое дело, – начинает Трэвис, и это даже очаровательно, наблюдать за тем, как он пытается дать презентацию, словно он гостевой лектор с прожектором, или что-то вроде того. Но это длится только мгновение.
– Дэниел весь такой сидит на улице, на крыльце.
– На этом крыльце?
– Чего?
– На крыльце этого дома?
– Да. Ага. Этом крыльце. Этого дома.
– В какой день?
– Чего?
– В какой день?
– В день, когда она пропала?
– Значит, в пятницу?
– В пятницу! Погодите, в пятницу, да? Она в этот день исчезла? – Трэвис смотрит на меня. Я киваю. Господи, чувак. – Да, в пятницу.
– В котором часу?
– Утром.
– В котором часу утром?
– Во время завтрака.
Андерсон тяжело вздыхает:
– В котором часу утром?
– Я не знаю.
Он смотрит на меня. Я включаю свой динамик: – СЕМЬ ДВАДЦАТЬ ДВА.
– Это точное время? – спрашивает он.
– ДЫА.
– Что-что?
Черт.
– ДА. ДА. ДА. ТОЧНОЕ ВРЕМЯ.
– Спасибо. – Он снова поворачивается к Трэвису. – Ладно. Он на крыльце.
– И он видит, как она идет по улице.
– Это был первый раз, когда он ее там видел?
– Да. Нет, погодите, нет. Погодите. Черт, я даже не знаю. Дэниел, это был первый раз, когда ты ее видел? Ты мне говорил? Может, я забыл. У меня много чего происходит!
Андерсон, которого Трэвис уже раздражает, смотрит на меня. Я киваю. Может, мы можем просто избавиться от посредника.
– Послушайте, – говорит Андерсон, – может, я просто поговорю с Дэниелом напрямую, а вы поучаствуете, когда мне понадобится, эм, уточнение.
Наверное, лучше, если я этим займусь. Тебя за что-нибудь арестуют, если ты продолжишь говорить.
Заткнись.
Не говори ему, что у тебя с собой трава.
У меня нет с собой травы.
У тебя всегда с собой трава.
Заткнись.
– Ну, Дэниел, можете сказать: вы видели Ай-Чин утром той пятницы?
– Да.
– Вы видите ее каждое утро?
– Почти.
– Она когда-то видела вас?
Я смотрю на Трэвиса.
Только в то утро.
Только в то утро?
Только в то утро.
– Только в то утро, – говорит Трэвис, очень гордый собой.
– Ладно, – говорит Андерсон. – Вы уверены, что это была она?
Да. Наконец-то.
– Да.
– И Трэвис говорит, вы видели ее в каком-то автомобиле?
– Да.
– Вы видели, что это за машина?
– Да. – Я прерываюсь, чтобы несколько раз напечатать Камаро. Мой телефон почему-то все норовит исправить это на Крайола. – Бежевая Камаро.
– Вы видели, кто был за рулем?
– Немного.
– Это что значит?
– Я видел кепку. И ботинок с хромированным носком.
– Но не его лицо.
– Нет.
Но у меня даже больше информации, чем знает Трэвис.
– Дэниел считает, что он видел этого человека по телевизору вчера вечером, – встревает Марджани.
– Чего? – говорит Трэвис. – У него свое шоу?
Ага, это Джимми Киммел, придурок.
Опять: заткнись.
Андерсона утомил этот фарс. С моей точки зрения, мы с Трэвисом общаемся так с детства, это система, которую мы усовершенствовали, что-то вроде нашей версии языка близнецов. Но да: с его стороны это выглядит как растерянный планокур, таращащийся на едва заметно кивающего головой влево-вправо инвалида. Он хлопает рукой по столу немного сильнее, чем стоило, переводя наше внимание на себя.
– Подождите, что? – говорит он, отталкивая свой кофе в сторону. – Вы видели его по телевизору?
– Новости. Бдение. Ботинок. Кепка.
Марджани покашливает и начинает доливать Андерсону кофе, прежде чем понимает, что у него все еще полная чашка. По всей видимости, кофейные бобы все же могут пропасть.
Она прочищает горло. Андерсон яростно царапает что-то в своем блокноте.
– Вчера вечером мы смотрели новости, сразу после несчастного случая с Дэниелом, – говорит она, – и он говорит, что мужчина из машины был на бдении и попал в кадр. – я замечаю скептические нотки в ее голосе, что мне не нравится.
– Вы видели его лицо на видео?
– Нет. Далеко. Но его. Ботинок. Кепка.
Андерсон закрывает блокнот и засовывает его в карман. С него хватит.
– Что ж, это точно больше информации, чем я получил позавчера, – говорит он, начиная подниматься. – Я очень это ценю. Мы достанем запись – может, это нам что-то скажет.
Он смотрит на меня:
– Эм, вы правда очень помогли. Теперь мы знаем точное время ее исчезновения. Без вас мы бы этого не знали. Так что спасибо.
Но я еще не закончил с информацией. Он еще не может уйти.
– Подождите. Подождите. Подождите.
Я смотрю на Андерсона:
– Почта. Мы переписываемся.
Он хмурится, бросает быстрый, тревожный взгляд на Трэвиса и ерзает на стуле. Трэвис покашливает.
– Да, эм, ваш друг рассказал мне об этом. Он переслал мне письма. Мы знаем этого парня.
Я растерянно смотрю на него. Что?
– Да, его зовут Джонатан Карпентер. Он живет в Восточных Атенс. Мы уже имели с ним дело.
Я подкатываю к нему кресло и он немного отпрыгивает назад. Думаю, он забыл, что я могу двигаться.
– Джонатан. Карпентер.
– Да, это, эм, вроде как его фишка, – говорит Андерсон. – Его у нас все знают, потому что он делает вид, что причастен к преступлениям. Мы имеем с ним дело уже несколько лет. В прошлом году он заявил, что это он дважды вломился в сестринства. Он также пытался убедить парня, сидящего через пару столов от меня, что он собирается ограбить банк. Это все вранье. Он просто психически неуравновешенный человек, живущий в одиночестве и, как по мне, желающий привлечь внимание полиции. Я однажды ездил на встречу с ним вместе с моим старым напарником, когда он позвонил на горячую линию с заявлением, что его сосед похищает старшеклассниц и прячет их в своем сарае. У его соседа даже не было сарая. Он просто звонит, чтобы почувствовать себя важным. Думаю, ему одиноко. Он больной человек.
Я думаю, он одинокий человек.
– Трэвис рассказал нам… что вы что-то опубликовали в интернете об этом деле? – говорит он, в первый раз за долгое время глядя прямо на меня. – Для справки, всегда лучше звонить в полицию, если вы что-то знаете, а не писать об этом блоги, или что вы там делали. В
