Девочки Гарсиа - Хулия Альварес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дай ей повеселиться, – с напускной жизнерадостностью сказала мать Сэнди. – Она просто развлекается в свое удовольствие.
– Она напилась, вот и всё, – отрезал доктор.
Ресторан оживился, глядя на ужимки американки. Она карикатурно терлась бедрами о танцоров и закатывала глаза. Посетители смеялись и хлопали. Администрация, почуяв удачный момент, направила на нее софиты, а гитарист выступил вперед, наигрывая популярную американскую мелодию в испанском стиле. Один из танцоров составил миссис Фэннинг пару; та надвигалась на него, а он отступал в пантомиме мультяшной погони. Ужинающие одобрительно загудели.
Все, кроме Сэнди. Миссис Фэннинг нарушила очарование необузданных и прекрасных танцоров. Сэнди было невыносимо на нее смотреть. Она развернула стул к столу и принялась крутить свой бокал с водой за ножку, оставляя на белой скатерти влажные звенья.
Партнер под аплодисменты проводил миссис Фэннинг обратно к столу. Отец Сэнди встал и выдвинул для нее стул.
– Пошли. – Доктор Фэннинг повернулся, ища глазами официанта, чтобы попросить счет.
– Да брось, сладкий, расслабься, ладно? – засюсюкала его жена.
Одна из танцовщиц отдала американской леди свою розу, и миссис Фэннинг попыталась воткнуть ее в лацкан мужа. Доктор Фэннинг прищурился, но не успел заговорить, как столу преподнесли бесплатную бутылку шампанского от администрации. Когда выстрелила пробка, несколько посетителей за соседними столами зааплодировали и отсалютовали бокалами миссис Фэннинг.
– Выпьем за всех нас! – Миссис Фэннинг подняла свой бокал. – Давайте, девочки, – поторопила она их.
Сестры Сэнди подняли бокалы с водой и чокнулись с американской леди.
– Сэнди! – сказала ее мать. – Ты тоже.
Сэнди неохотно повиновалась.
Доктор Фэннинг поднял бокал и попытался придать моменту подчеркнутую серьезность.
– За вас, семья Гарсиа. Добро пожаловать в эту страну.
Ее родители тоже подняли бокалы, и Сэнди прочитала во взгляде отца благодарность. Глаза матери влажно блестели, что указывало на едва сдерживаемые слезы.
Когда доктор Фэннинг обратился к одному из официантов, к столу подошла танцовщица, на шее которой висела большая соломенная корзина. Она наклонила корзину к девочкам и улыбнулась мужчинам широкой теплой улыбкой. Внутри корзины лежала дюжина темноволосых кукол Барби, одетых как испанские сеньориты. Танцовщица достала одну из кукол и взбила подол ее платья, отчего оно изящно раскрылось, словно распустившийся цветок.
– Хочешь такую? – спросила она маленькую Фифи. Она говорила по-английски, но с таким же тяжелым акцентом, как и доктор Гарсиа.
Фифи горячо закивала, а потом покосилась на мать, которая в упор смотрела на нее. Фифи медленно покачала головой.
– Нет? – удивленным голосом спросила танцовщица, подняв брови. Она посмотрела на остальных девочек и задержала взгляд на Сэнди. – А ты хочешь?
Сэнди, конечно, помнила многократно повторенный запрет просить какие-либо особые блюда или лакомства. Гарсиа не могли позволить себе лишних расходов и не хотели ставить в неловкое положение Фэннингов, вынуждая их тратить деньги из щедрости. Сэнди уставилась на куколку. Одетая в длинное блестящее платье, с миленьким черепаховым гребешком в волосах, с которого ниспадала крохотная кружевная мантилья, она была точной копией прекрасных танцовщиц. На ее ножках были такие же, как у танцовщиц, крохотные черные туфли на ремешке. Сэнди проигнорировала яростный взгляд матери и потянулась к кукле.
Продавщица ткнула кончиком накрашенного ногтя в миниатюрные кастаньеты в руках куклы. Сэнди ощутила нежность, с которой роженицы разгибают крошечные кулачки новорожденных. Продолжая игнорировать свирепый материнский взгляд, она повернулась к отцу.
– Папи, можно мне ее?
Отец взглянул на хорошенькую продавщицу и улыбнулся. Сэнди видела, что он хочет произвести впечатление.
– Конечно, – кивнул он и добавил: – Что угодно для моей девочки.
Продавщица улыбнулась.
Остальные три тут же закричали:
– И мне, папи! И мне!
Мать потянулась к Сэнди и забрала у нее куклу.
– Ни в коем случае, девочки.
Она покачала головой танцовщице, которая успела достать из корзины еще трех кукол.
Между тем принесли счет. Доктор Фэннинг просматривал его и клал купюры на маленький поднос. Папи в это время разглядывал скатерть. На родине все дрались за возможность расплатиться. Но что он мог поделать в этой новой стране, где не знал даже, хватит ли в его кармане наличных, чтобы купить четырех кукол, которых он твердо вознамерился подарить своим девочкам.
– Вы знаете правила! – напустилась на них мами.
– Пожалуйста, мами, пожалуйста, – взмолилась Фифи, не понимая, что танцовщица предлагает кукол не бесплатно.
– Нет, – жестко сказала мами. – Разговор окончен, девочки.
Резкость в ее голосе заставила миссис Фэннинг, рассеянно собиравшую свои вещи, вскинуть взгляд.
– Что происходит? – спросила она у матери девочек.
– Ничего, – ответила мами и напряженно улыбнулась.
Сэнди не собиралась упускать свой шанс. Эта женщина поцеловала ее отца. Эта женщина испортила представление прекрасных танцоров. С точки зрения Сэнди, эта женщина ей кое-что задолжала.
– Мы хотим одну из этих кукол. – Сэнди показала на корзину, в которой танцовщица раскладывала отвергнутые игрушки.
– Сэнди!.. – воскликнула ее мать.
– Да это же замечательная идея! Сувенир! – Миссис Фэннинг взмахом руки подозвала продавщицу обратно, и та подошла к столу со всей своей поклажей. – Дайте каждой из девочек по кукле и внесите это в счет. Сладкий, – она повернулась к мужу, который уже захлопнул маленькую книжечку, – придержи коней.
– Я не позволю… – Папи привстал и потянулся в задний карман за бумажником.
– Чепуха! – остановила его миссис Фэннинг и коснулась его ладони, чтобы помешать ему открыть бумажник.
Папи передернуло, и он попытался скрыть это, сделав вид, что стряхивает ее руку.
– Я заплачу.
– Не берите у него деньги, – велела миссис Фэннинг танцовщице.
Та неопределенно улыбнулась.
– Эй, – сказал доктор Фэннинг, соглашаясь с женой. – Мы хотели подарить что-нибудь девочкам, но, хоть убейте, не могли придумать что. Это идеально. – Он вытащил из пачки еще четыре десятки.
Папи обменялся с мами беспомощным взглядом.
Пока ее сестры судорожно выбирали кукол, Сэнди взяла ту, что была одета точь-в-точь как исполнительница фламенко из развлекательной программы. Она поставила Барби на стол, подняла ей одну руку, а другую вытянула вперед, чтобы кукла застыла в позе испанских танцовщиц.
– Вы слишком добры, – сказала ее мать миссис Фэннинг, а потом резким голосом, возвещавшим грядущее наказание, обратилась к четырем девочкам: – Что надо сказать?
– Спасибо, – хором произнесли сестры Сэнди.
– Сэнди? – сказала мать.
Сэнди подняла взгляд. Глаза ее матери были так же темны и прекрасны, как у стоящей перед ней маленькой танцовщицы.
– Да, мами? – вежливо отозвалась она, как если бы не слышала приказа.
– Что надо сказать миссис Фэннинг?
Сэнди повернулась к женщине, чьи мутные, пьяные глаза и ироническая улыбка намекали на вещи, которые Сэнди только начинала уяснять и о которых отлично знали танцовщицы. Потому-то они и танцевали с таким пылом и страстью. Она подскочила со своей Барби к американской леди и отвесила ей поклон. Миссис Фэннинг хихикнула и кивнула в ответ. Сэнди не остановилась. Она протянула свою куклу дальше, так что миссис Фэннинг удивленно скрестила глаза. Поднеся новую куклу к самому лицу американки и наклонив ее, чтобы кукольная головка коснулась ее раскрасневшейся щеки, Сэнди издала чмокающий звук.
– Gracias[73], – сказала Сэнди, потому что речь Барби должна была соответствовать ее испанскому наряду.
III. 1960–1956
Кровь конкистадоров
Мами, папи и четыре девочки
I
Карлос наливает себе стакан фильтрованной воды из чайника в буфетной, когда видит, что по подъездной дорожке к дому подходят двое мужчин в накрахмаленной униформе цвета хаки. На каждом из них надеты зеркальные солнечные очки, и блики оправ сочетаются с бликами застежек на кобуре. Если бы не пистолеты, они могли бы сойти за бригадиров, пришедших за оплатой по счету или чтобы проследить за работами, над которыми будут потеть другие мужчины. Но пистолеты
