Ритуальные грехи - Энн Стюарт

Рэйчел не хотела здесь находиться. Наверное, ей пора было привыкнуть к этому чувству — строгая келья в Санта Долорес была столь же негостеприимной.

И все же между ними существовала разница. За всеми этими рюшечками и финтифлюшками, за фасадом стерильной чистоты в викторианском доме Эстер Блессинг таилось нечто нездоровое, порочное. Как будто зло источало мерзкий яд, проникавший в поры и покрывавший кожу слизкой пленкой разложения, которую невозможно смыть, сколько бы ты ни старался.

Принимая душ с еле теплой водой, Рэйчел подсмеивалась над собой. Это же надо, она всю жизнь гордилась своей хладнокровной практичностью, но, видимо, с возрастом ее потянуло на розовые сопли. Она всегда избегала театральных жестов, которыми так славилась ее мать. Но теперь, когда Стелла умерла, очевидно, она пошла по ее стопам. Одно слово — дурная наследственность, как говорится, яблочко от яблоньки и так далее. Когда Рэйчел была маленькой, то любила фантазировать о том, что она была приемной дочерью. Якобы богатая, увешанная драгоценностями Стелла совершила «набег» на сиротский приют и выбрала ребенка, который внешне был на нее похож. Конечно, потом игрушка ей наскучила, но где-то там существовали настоящие, любящие родители Рэйчел, искавшие свое потерянное дитя.

К девяти годам она уже знала, что все это — чушь собачья. Конечно, Стелла произвела ее на свет — выпив изрядную дозу мартини, она то и дело жаловалась на схватки, которые длились целых четырнадцать часов. К тому же внешнее сходство было неоспоримым — глаза одного и то же цвета, изящное телосложение, даже волосы были одного и того же светло-русого оттенка, хотя Стелла постоянно их красила в модный яркий цвет.

Она видела своего отца лишь однажды. Когда Рэйчел было три годика, Стелла прямо ей сказала, что он не хотел никаких детей. Его больше интересовали молодые парни, а вовсе не семья. Прошло много времени, прежде чем Рэйчел поняла, о чем говорила мать. А однажды она случайно встретилась с отцом, но он оказался вдрызг пьян. Настолько пьян, что тупо посмотрев на дочку мутными глазами, так и не понял, кто она такая.

Сейчас он уже умер. Как умер отчим, который приставал к ней в детстве. Как умерла мать. И на какую-то короткую, безумную долю секунды она поняла, что у нее есть еще один повод, чтобы ненавидеть Люка Берделла. Он совершил то, что ей хотелось сделать самой. Убил своих мучителей.

Как только она вышла из дома Эстер Блессинг, ее снова окутал влажный горячий воздух. Время миновало далеко за полдень, всюду носились жуки, и их неустанное жужжание, казалось, просверлило дырку у нее в мозгу. К счастью, комары никогда не находили ее аппетитной, хотя такой крупной и жадной мошкары, как в Алабаме, она нигде не встречала. Рэйчел направилась к автомобилю, чтобы закрыть окна и включить кондиционер на полную мощность. В это время Эстер Блессинг выглянула из входной двери, ее скрипучий голос разнесся над коротко подстриженным газоном:

— Ужин в семь тридцать, и если ты опоздаешь, то не жди никаких поблажек, — она замолкла, уставившись на Рэйчел. — Куда это ты собралась, крошка?

— О еде я позабочусь сама.

Эстер фыркнула, да так громко, что было слышно на улице.

— Что-то ты плохо справляешься со своей задачей. Того и гляди, ветер дунет и унесет тебя в дальние края.

— Значит, мне повезло, что ветра нет, — буркнула Рэйчел, открывая дверцу машины.

— Как знаешь, крошка. Только смотри, чтобы ночь не застала тебя одну, на темной улице. Лерой Пелтнер рассказывал, что видел неподалеку летающего вампира.

— Есть вещи и похуже, — проворчала себе под нос Рэйчел.

— Что ты сказала? — проскрипела Эстер.

— Что буду вести себя осторожно!

С недовольным видом Эстер захлопнула входную дверь и исчезла в недрах своего унылого, прокуренного дома, заставив Рэйчел пожалеть о том, что она оставила чемодан в душной комнате. Полуденный воздух казался таким густым, что дыхание давалось с трудом, да и вообще этот городок начинал действовать Рэйчел на нервы. Ее не покидало ощущение, что за ней пристально наблюдают, следят за каждым шагом, шпионят.

Но она отсюда не сбежит, пускай не надеятся. Она уже сбежала из Санта Долорес и вернется туда только тогда, когда откопает какой-нибудь компромат на Люка. К тому же она была уверена, что напала на верный след. Интересно, как почувствуют себя восторженные последователи, когда узнают, что он убил своего приемного отца? Конечно, отчим — не родная кровь, но все же… И вообще, почему люди тянулись к Люку, откуда взялось это опасное притяжение? Он был человеком, по следам которого шла смерть. А может, он сам ее призывал?

Нет, ей определенно не нравился этот знойный городишко. Здесь было как-то неуютно, не хватало свежего воздуха, чистого пространства, и хотя многие дома были заново выкрашены белой краской, создавалось впечатление, будто все здесь пришло в упадок. Как будто слой краски скрывал не только прогнившие доски, но и порочные души.

Она не знала, кто может ей помочь, да и сама не спешила обращаться за помощью. Лорин из кафе пояснила в общих чертах, как попасть на местное кладбище, но уклонилась от ответа на вопрос, где искать старый дом Джексона Берделла. Она сказала, что там никто не живет с тех пор, Джексон Берделл застрелился. Мол, все превратилось в болото.

Странно, но Рэйчел не нашла кладбища возле старой церкви, одного из немногих зданий, стены которого не украшала свежая краска. Оказалось, что оно находится на краю города, неподалеку от густого заболоченного леса. Всю дорогу, пока она ехала в том направлении, Рэйчел не покидало тягостное чувство. Она ожидала совсем другого от Алабамы. Она ожидала здесь встретить старомодное очарование и милых, дружелюбных людей, которыми славятся небольшие городки старого Юга. Странное ощущение упадка и тления давило ей на мозг, путало мысли.

Но ведь именно это и было основным занятием Люка Берделла, в котором он достиг блестящих результатов. И неважно, где находилась Рэйчел — рядом или за тысячи миль вдали от него. В этом-то и крылась величайшая опасность. В его присутствии она становилась совершенно беззащитной, и воображение уносило ее в заоблачные выси. А ведь именно этих чувств она боялась и боролась с ними всю свою жизнь. Поэтому она вернется в Санта Долорес только тогда, когда искоренит в себе эти вредные качества.

Трава на кладбище была аккуратно пострижена, чистенькие гранитные таблички выстроились в симметричные ряды. Рэйчел бродила между ними, читая даты и фамилии, среди которых были и жертвы войн, начиная с 1850 года, и дети, унесенные всплеском сезонных болезней. Среди них встречались имена Пелтнеров, Колтрейнов и Берделлов, но родителей Люка она так и не нашла.