Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья

— Не делай вид, что хорошо знаешь меня, — отрезала я, впиваясь ногтями в ладони. — Любой ректор старается ради своего учебного заведения, тебе ли не знать.

Грегори вновь усмехнулся. На этот раз он сосредоточил взгляд на мне, но, к счастью, ближе не подходил.

— Жаль, что уловка с Марибо не смогла тебя вытащить, любовь моя. Но я все-таки добился своего — и вот мы наедине, в достаточно интимной обстановке, без посторонних людей. Как тебе нравится. А теперь скажи мне, Рейвен, — голос его стал проникновенно-опасным, таким, что все внутри судорожно сжалось от страха, — почему до меня доходят слухи, что ты спишь со светлым магом? Неужели тебе не хватает ректора Военного Университета?

— Мы с тобой расстались год назад, — напомнила я.

Эти слова сорвали Грегори крышу. Он вмиг оказался рядом, сжимая мою шею осторожно, но с силой. Позади стекло, в которому я вынужденно прижалась, отчаянно скрипнуло.

— Мы. С тобой. Не расставались, — процедил он, большим пальцем водя по быстро бьющейся жилке на шее. — Ты отказалась выйти за меня, хотя на самом деле уже стала женой. Ты отдавалась мне, жила в моем доме, проводила вечера со мной. И то, что я дал тебе время принять нашу связь, не приближался близко, не значит, что нужно изменять.

— Грегори, — как можно мягче произнесла я, заглядывая в его злые глаза. — Я знаю, как ты хочешь пойти на поводу у зверя, но возьми себя в руки. Прими тот факт, что мы не вместе. Мы были вместе, но я никогда не знала тебя. Я сейчас провожу исследование об оборотнях, так за несколько недель я узнала о твоей расе в сотню раз больше, чем за десять месяцев рядом с тобой. Знаешь, почему? Потому что все, что мы делали — это проводили время в постели. Мы были любовниками, но я никогда не любила тебя.

Грегори зарычал, крепче сжимая пальцы на шее. Глаза его приобрели янтарный оттенок, и, наверное, впервые я ощутила зверя так близко.

— Ты моя, — выплюнул он и жадно впился поцелуем в мои губы, снимая, требуя того, что, как он думал, принадлежит ему по праву.

Раньше у него получалось отвлечь меня от мыслей. Его чувства, его желание обладать топило меня, я переставала контролировать себя, за что потом долго корила себя. Каждый раз, когда я пыталась заговорить с ним о чем-то важном, Грегори тащил меня в постель. Лишь его предложение руки и сердца смогло привести в чувства… точнее, меня поставили перед фактом: такого-то числа у нас будет свадьба. Это подействовало как ушат холодной воды. Я не хотела становиться игрушкой, не хотела жить с деспотичным оборотнем. И я сбежала, да. В течение года успешно избегала попыток Грегори встретиться, потому что боялась, что он опять своей аурой, обаянием или чем еще сломит меня. Нежеланная, нелюбимая слабость.

И вот… он вновь поцеловал меня, впился в губы жадно, точно путник в пустыне. Но я не почувствовала слабости в коленях, того томительно-обреченного вожделения. Я сдавалась каждый раз, когда Грегори приближался — но сейчас сохранила холодный рассудок. Впервые.

Грегори всем телом прижал меня к подоконнику, и я чувствовала его желание, однако мое тело оставалось безучастным.

Конечно же, он почувствовал это. Чуть отодвинув лицо, он внимательно посмотрел в мои глаза и отчего-то разозлился.

— Чем он лучше меня? Ты же ненавидишь светлых! — прорычал он.

Положив ладонь на его руку, осторожно отодвинула ее от своей шеи и мягко произнесла:

— Грегори, дело не в нем.

— Не боишься, что его тело найдут где-нибудь на грязной окраине? — процедил он. — Я сумею сделать так, чтобы следы не привели ко мне.

— Перестань… — я покачала головой.

— Если я узнаю, что ты продолжаешь встречаться с ним — убью!

— Ее или меня? — насмешливо раздалось от дверей.

Эрриан. Сердце рухнуло куда-то вниз. Сколько он успел услышать и… увидеть? Боги, если он видел, как Грегори целует меня… я не знаю, как оправдать это.

Грегори резко развернулся, скрывая меня от Эрриана.

— Она моя!

— Думаю, госпожа Маринер сама способна решать, чья она, — усмехнулся Эрриан и скрестил руки на груди. Это я увидела случайно, упрямо выйдя из-за спины Грегори. — Что касается угроз, можете высказать их мне лично, не обязательно ее шантажировать. Но сомневаюсь, что мое убийство поможет вам наладить отношения с госпожой Маринер.

— Зато мне станет легче! — хмыкнул Грегори и тоже скрестил руки на груди. Несмотря на горячность, он заслуженно возглавлял Военный университет, и умел собираться с мыслями.

Эрриан широко и по-особенному насмешливо улыбнулся.

— Смиритесь, господин Пельрен, — он осознанно назвал фамилию Грегори, показывая, что знает, кем он является. — Если она выберет меня, то я не позволю вам даже думать о ней.

— Я убью тебя прежде, — низко проговорил Грегори и сделал шаг вперед.

— Хватит! — рявкнула я, вставая между ними. Посмотрев на Грегори, я жестко проговорила: — Мы расстались год назад, Грегори. Прими мой выбор.

Некоторое время посмотрев мне в глаза, Грегори зло поджал губы, будто бы пытаясь сдержать рвущиеся наружу оскорбления. Поправил камзол, он обошел меня и направился к выходу, по пути шепнув Эрриану что-то. Тот никак не отреагировал, продолжая сверлить взглядом меня.

Мы остались наедине, и еще никогда мне не было так некомфортно в его присутствии, даже в первую встречу несколько месяцев назад.

— Как много ты услышал? — тяжело сглотнув, я часто заморгала и отвела взгляд.

— Услышал мало, а вот увидел много, — сухо проговорил Эрриан.

— Прости за эту сцену…

— Не за что прощать, Рейвен. — Наверное, впервые я услышала столько горечи в его словах. — Ты мне ничего не обещала. Но, знаешь ли, не очень приятно видеть женщину, за которой ты ухаживаешь, в объятьях другого.

— Если бы я попыталась сопротивляться, Грегори озверел бы! — воскликнула я, делаю шаг вперед и смотря на Эрриана. — Он же оборотень, его звериные инстинкты слишком обострены.

Эрриан кивнул. Теперь он отвел взгляд в сторону, на его скулах заиграли желваки.

— Я все понимаю, Рейвен. И стараюсь не злиться слишком сильно, но… Давай поговорим об это через пару дней.

Он посмотрел на меня в последний раз, и я увидела там то, что заставило меня почувствовать себя настоящей дрянью — боль.

Стремительно развернувшись, Эрриан вышел из библиотеки.

Кабинет всегда настраивал на рабочий лад. Сколько в нем студентов было отчитано со мной и еще до меня, сколько докладов рассказано. Сами стены, мне кажется, были проникнуты важностью этого места.

Именно поэтому я предпочла разместиться здесь, а не в покоях у Ингвара. Его комнаты, даже гостиная, успокаивали, расслабляли, мне же нужен и его, и собственный ум в постоянном напряжении, чтобы ничего не упустить, не забыть.

— Насколько хорошо вы ощущаете своего внутреннего зверя? — спросила я, едва слышно постукивая пером в руке по чистому листу. Точнее, уже не совсем чистому — тут и там появлялись маленькие черные кляксы, но меня это не волновало. Все равно потом переписывать.

Ингвар, откинувшись в кресле напротив, едва заметно улыбнулся и ответил:

— У меня нет внутреннего зверя.

Приготовившаяся писать рука замерла от неожиданности. На бумагу плюхнулась еще одна клякса, на этот раз пожирнее предыдущих.

— То есть как? — глупо переспросила я. — Вы же превращаетесь в дракона.

Ингвар покачал головой.

— Внутри меня, моего отца и остальных драконов нет внутреннего зверя, как в оборотнях. Мы не делим тело с кем-либо.

— Но в каждой книге, даже самых древних, говорится, что вы дальние родственники с оборотнями.

— Видимо, слишком дальние, — он пожал плечами и подался вперед, сложив руки на коленях, — внутри нас нет второй личности, даже звериной. Когда я превращаюсь в дракона, я сохраняю трезвый рассудок, остаюсь тем, кем был в облике человека.

Задумчиво хмурясь, я отметила слова Ингвара и спросила:

— Как же инстинкты дракона?

— Инстинкты есть у каждого, даже у смертного. У вас, Рейвен. Материнский инстинкт, инстинкт самосохранения. У драконов они чуть отличаются, но не слишком сильно.