Том 4. Стихотворения 1930-1940 - Демьян Бедный

Кого мы били*

КОРНИЛОВ

Вот Корнилов, гнус отборный,Был Советам враг упорный.Поднял бунт пред Октябрем:«Все Советы уберем!Все Советы уберем,Заживем опять с царем!»Ждал погодки, встретил вьюгу.В Октябре подался к югу.Объявившись на Дону,Против нас повел войну.Получил за это плату:В лоб советскую гранату.

КРАСНОВ

Как громили мы Краснова!Разгромив, громили сноваИ добили б до конца, –Не догнали подлеца.Убежав в чужие страны,Нынче он строчит романы,Как жилось ему в былом«Под двуглавым…»Под Орлом.Настрочив кусок романа,Плачет он у чемодана:«Съела моль му-у-ундир… шта-ны-ы-ы-ы,Потускнели галуны-ы-ы-ы».

ДЕНИКИН

Вот Деникин – тоже номер!Он, слыхать, еще не помер,Но, слыхать, у старикаИ досель трещат бока.То-то был ретив не в меру.«За отечество, за веруИ за батюшку-царя»До Орла кричал: «Ур-р-ря!»Докричался до отказу.За Орлом охрип он сразуИ вовсю назад подул,Захрипевши: «Кар-ра-ул!»Дорвался почти до Тулы.Получив, однако, в скулы,После многих жарких баньОткатился на Кубань,Где, хвативши также горя,Без оглядки мчал до моря.На кораблике – удал! –За границу тягу дал.

ШКУРО

Слыл Шкуро – по зверству – волком,Но, удрав от нас пешком,Торговал с немалым толкомГде-то выкраденным шелкомИ солдатским табаком.Нынче ездит «по Европам»С небольшим казацким скопомРади скачки верховойНа арене… цирковой.

МАМОНТОВ

Это Мамонтов-вояка,Слава чья была двояка,Такова и до сих пор:– Генерал и вместе – вор!«Ой да, ой да… Ой да, эй да!» –Пел он весело до «рейда»,После рейда ж только «ой» –Кое-как ушел живой;Вдруг скапутился он сразу,Получивши то ль заразу,То ль в стакане тайный яд.По Деникина приказуБыл отравлен, говорят,Из-за зависти ль, дележкиПротянул внезапно ножки.

КОЛЧАК

Адмирал Колчак, гляди-ко,Как он выпятился дико.Было радостью врагуВидеть трупы на снегуСредь сибирского пространства:Трупы бедного крестьянстваИ рабочих сверхбойцов.Но за этих мертвецовПолучил Колчак награду:Мы ему, лихому гаду,В снежный сбив его сугроб,Тож вогнали пулю в лоб.

АННЕНКОВ

Сел восставших усмиритель,Душегуб и разоритель,Искривившись, псом глядитБорька Анненков бандит.Звал себя он атаманом,Разговаривал наганом;Офицерской злобой пьян,Не щадя, губил крестьян,Убивал их и тиранил,Их невест и жен поганил.Много сделано вреда,Где прошла его орда.Из Сибири дал он тягу.Все ж накрыли мы беднягу,Дали суд по всей винеИ – поставили к стене.

СЕМЕНОВ

Вот Семенов, атаман,Тоже помнил свой карман.Крепко грабил Забайкалье.Удалось бежать каналье.Утвердился он в правахНа японских островах.Став отпетым самураем,Заменил «ура» «банзаем»И, как истый самурай,Глаз косит на русский край.Ход сыскал к японцам в штабы:«Эх, война бы! Ух, война бы!Ай, ура! Ур… зай! Банзай!Поскорее налезай!»Заявленья. Письма. Встречи.Соблазнительные речи!«Ай, хорош советский мед!»Видит око – зуб неймет!

ХОРВАТ

Хорват – страшный, длинный, старый,Был палач в Сибири ярыйИ в Приморье лютый зверь.Получивши по кубышке,Эта заваль – по наслышке –«Объяпонилась» теперь.

ЮДЕНИЧ

Генерал Юденич бравый,Тоже был палач кровавый,Прорывался в Ленинград,Чтоб устроить там парад:Не скупился на эффекты,Разукрасить все проспекты,На оплечья фонарейПонавесить бунтарей.Получил под поясницу,И Юденич за границуБез оглядки тож подрал,Где тринадцать лет хворалИ намедни помер в Ницце –В венерической больницеПод военно-белый плач:«Помер истинный палач!»

МИЛЛЕР

Злой в Архангельске палач,Миллер ждал в борьбе удач,Шел с «антантовской» подмогойНа Москву прямой дорогой:«Раз! Два! Раз! Два!Вир марширен нах Москва!»Сколько было шмерцу герцу,Иль, по-русски, – боли сердцу:Не попал в Москву милок!Получил от нас он перцу,Еле ноги уволок!

МАХНО

Был Махно – бандит такой.Со святыми упокой!В нашей стройке грандиознойБыл он выброшенным пнем.Так чудно в стране колхознойВспоминать теперь о нем!

ВРАНГЕЛЬ

Герр барон фон Врангель. Тоже –Видно аспида по роже –Был, хоть «русская душа»,Человек не караша!Говорил по-русски скверноИ свирепствовал безмерно.Мы, зажав его в Крыму,Крепко всыпали ему.Бросив фронт под Перекопом,Он подрал от нас галопом.Убежал баронский гнус.За советским за кордономЭто б нынешним баронамНамотать себе на ус!

   Мы с улыбкою презренья   Вспоминаем ряд имен,   Чьих поверженных знамен   После жаркой с нами схватки   Перетлевшие остатки   Уж ничто не обновит:Жалок их позорный вид,Как жалка, гнусна породаДогнивающего сброда,Что гниет от нас вдали,Точно рыба на мели.   Вид полезный в высшей мере   Тем, кто – с тягой к злой афере,   Злобно выпялив белки,   Против нас острит клыки.

1936

Новый год*

В раздумье есть высокая черта.Ему чужды пустая суетаИ мелочность с их логикою зыбкой.Раздумье говорит движеньем легким рта,Усмешкой мудрою, спокойною улыбкой.Оно в уверенном развитии своемСметает вражью ложь, рвет вражеские путы.   Встречая Новый год – пред тем как взять подъемПорыва нового, – раздумью отдаемМы года старого последние минуты.   Не устрашает нас размах двойной, тройнойГигантских замыслов, рожденных новым строем.Страна, взгремевшая стахановской волной,Недаром сделалась Великою Страной,Где труд стал доблестью и труженик – героем,Где соревнуются деревни, городаВ замене творческой – средь бодрого веселья –   Аристократией труда   Аристократии безделья.

   В бою мы не трубим еще в победный рог.   Встречая Новый год в раздумье мудро-строгом,Мы знаем: встретим мы невзорванный порог   За каждым взорванным порогом.   Но также знаем мы: порогов вражьих ряд   Сколь ни велик, но мы пробьем сквозь них дорогу,И недалек тот день – враги уж бьют тревогу! –Когда ударит наш решающий снаряд   По их последнему порогу.

Первое слово*

Пленуму Союза советских писателей, назначенному в г. Минске и посвященному советской поэзии.

Через Минск шли части фронтовые,На панов шли красные бойцы.Я тогда увидел вас впервые,   Белорусские певцы.Не забыть мне кипы книжных связок   Белорусского письма.От легенд от ваших и от сказок   Я тогда сходил с ума.

Нынче жизнь все сказки перекрыла.Бодрый гул идет со всех концов.И летит – звонка и быстрокрыла –В красный Минск семья родных певцовИз Москвы, из Киева, Казани,   Из Тбилиси, из Баку,Сходных столь по духу их писаний,   Разных столь по языку.

Речь пойдет о мастерстве о новом,О певцах о всех и о себе,Но средь слов пусть будет первым словом   Ваше слово о борьбе,О борьбе, которой нету краше,О борьбе, которой нет грозней,О борьбе, в которой знамя нашеВозвестит конец фашистских дней;О борьбе великой, неизбежной,Мировой, решающей борьбе,В коей мы призыв к семье мятежной,Боевой, рабоче-зарубежной,Позабыв на срок о флейте нежной,Протрубим на боевой трубе!

Цветы и корни[12]*