Ревность (ЛП) - Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу)

То, как она это сказала, подсказало мне, что ей вообще не казалось это утомительным. Нет, звучало так, будто от нее ожидали, что она будет жаловаться на это, пока она смотрела на свои ногти и ухмылялась своей удовлетворенной полуулыбкой.

Я стояла, не желая проходить в комнату. Понятия не имела, что я собиралась сказать ей, но мой рот открылся и позаботился об этом за меня.

— Где твои телохранители? Я никогда не вижу их с тобой, — и они все носят красные рубашки, не так ли? Держу пари, что носят. И обтягивающие джинсы.

— О, они, — она махнула рукой. — Они вокруг здания. Я не нуждаюсь в них здесь, с приятельницей-светочей. Они наблюдают из тени, когда я не хочу, чтобы меня беспокоили.

— Из тени? — я тупо повторила.

Она махнула элегантной рукой. Камея на черной ленте на ее тонком, белом горле немного сместилась.

— Ты же знаешь, мы можем ходить так, что нас никто не заметит. И конечно ты заметила, что стоит сказать слово, как они прыгнут подчиняться? Такие хорошие маленькие мальчики. Я их так натренировала. Это была тяжелая работа, но я справилась.

— Ха! — я прошла немного дальше в комнату. Возможно, ощущение опасности, которое я чувствовала раньше, не исходило конкретно от нее.

Ну ладно, она ненавидела Кристофа. Но было легко видеть, как кто-то мог ненавидеть. Он был просто таким...

... каким? Я попыталась придумать слово, но все, о чем я могла думать, это лодочный домик в другой Школе. Где он держал нож у груди и говорил: «Не бойся». Где он обнял меня, и я почувствовала себя в безопасности. Не так, как я чувствовала себя в безопасности рядом с Грейвсом, но все же.

Отметки клыков на моем запястье горели. Я села на диван, который был ближе к двери. Тот самый, на котором чаще всего сидел Хиро, его смышленные, темные глаза вбирали в себя все в этой комнате

Отчасти, мне было жаль, что его не было. Я не могла придумать, что бы еще сказать.

— Дело в том, что в Школе всегда кто-то наблюдает, — на ее лице появилась яркая солнечная улыбка. — Всегда. Это как... гарантия безопасности.

Забавно, это не звучало, как гарантия безопасности. Это походило на угрозу. Ее яркие голубые глаза сосредоточились на мне, но я ничего не ощущала, кроме ленивой удовлетворенности, плавающей в комнате без окон. Огонь — здесь всегда был огонь — дружески потрескивал. Я слегка ощущала «дар» и немного расслабилась.

Но если это не Анна вселяла в меня чувство опасности, то кто? Или что? Кто-то из Совета?

Может, предатель? Казалось, все были уверены, что им был Кристоф. Кроме меня, и, возможно, оборотня, чью жизнь он спас. Я должна была выяснить, кто хотел моей смерти, но не преуспела в этом.

Господи, жаль, что здесь не было папы.

— Анна, — я подумала, что лобовое нападение будет отличным решением, если можно так выразиться. — Могу я тебя кое о чем спросить?

— Ты только что сделала это, — она сделала еще один ленивый взмах руки. — Но я разрешаю, дорогая.

Во что, черт возьми, ты играешь? Но я выбрала кое-что другое вместо этого.

— Почему ты ненавидишь Кристофа?

Она немного напряглась, веки прикрылись. Улыбка сошла с ее лица, как падающая со стены фарфоровая тарелка.

— Я точно не ненавижу его.

— Тогда что? — я поняла, что одним глазом она смотрела на меня, а другим — на дверь. Возможно, я ее нервировала так же, как она меня, и образ сучки-черлидерши был ее защитной окраской.

Это было здравой мыслью. Значило ли это, что я сделала поспешные выводы насчет нее? А ведь я ненавидела, когда люди делали поспешные выводы обо мне.

— Он рассказал тебе? — уголок ее блестящего от помады рта опустился.

— Он был вроде как занят, спасая наши жизни. Он не упоминал тебя, — кроме разве что «Ах, Анна. Разливает яд». Хотя это вряд ли громкое подтверждение. И Дилан, казалось, не был слишком рад увидеть ее. Но я не собиралась рассказывать ей это. Это плохая идея.

— Будет ли для тебя сюрпризом узнать, что Рейнард был моей первой любовью? — теперь все ее внимание было обращено на мне. Маленькие жадные глаза взвешивали, наблюдали. Я слабо чувствовала вкус апельсинов и воска. Отметки клыков на моем запястье покалывали и зудели. Раздражение в них было более интенсивным. — Да? Я смотрю по твоему выражению, что это действительно является сюрпризом для тебя. Он сердцеед; это его единственный настоящий подарок. Наряду с предательством, — она сделала едва заметное движение, устраиваясь более удобно на диване. — Мы были вместе в течение достаточно долгого времени. Несколько лет.

Я была удивлена. Я даже не могла представить, что эти двое смогут находиться в одной комнате. Не без чувства тошноты. И почему Кристоф не рассказал мне?

— Я не думаю... — начала я. Неужели я собиралась защищать перед ней Кристофа?

— Нет, не думаешь. Позволь мне дать тебе сестринский совет, Дрю. В следующий раз, когда ты увидишь Кристофа, беги. Если мой опыт с ним о чем-то говорит, то он ничего хорошего не замышляет. Ему нравятся впечатлительные молодые девушки. Многим дампирам нравятся. Человеческие женщины, ты же знаешь. Светочи, должно быть, намного более привлекательные, но нас так мало, — она издала смешок. — Только ты и я. Ты не чувствуешь себя особенной?

Что-то застыло в моей груди. «Ради тебя, Дрю, я готов биться на стороне света». Но здесь она рассказывала мне... рассказывала что?

Боже, я уверенно могла выбрать что именно. Учитывая то, что у меня совсем не было свиданий, здесь я выясняла всякие штучки о парнях, которые мне нравились.

Кроме того, мне не нравился Кристоф в этом смысле, не так ли? Я сказала Грейвсу прямо так, что он мне не нравился. Что он пугал меня до глубины души.

Я подумала, что смена темы разговора было бы неплохой идеей. Здесь было душно, и я вспотела. В моих ушах начинало звенеть.

— Зачем, чтобы увидеть меня, ты приезжала в ту Школу? Ты могла привезти меня сюда, — та Школа сгорела дотла, погибли оборотни и дампиры, а она сидит здесь, красивая, как картинка, и натянутая, как струна.

Она смотрела на меня так, будто я издала смущающий физический шум.

— Я думала, что Совет собирался привезти тебя сюда, — это прозвучало плоско и неубедительно. — Мы все еще пытаемся узнать, как ты оказалась в захолустье.

Ее слова имели вызывающий, горький вкус лжи, которую лжец даже не пытается скрыть. Кристоф пытался сослать меня сюда, в Главную Школу. Дилан сам пытался оповестить о том, что я была на севере штата и в опасности.

Я уставилась на нее, она уставилась на меня, и только я собиралась открыть рот, чтобы сказать, что она лжет, как дверь распахнулась достаточно сильно, чтобы удариться о стены с двух сторон. Я подскочила, моя сумка упала с дивана. Анна засмеялась. Это было захватывающее дыхание хихиканье.