Ревность (ЛП) - Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу)

Хиро последовал в комнату, он трансформировался и его клыки выдвинулись вперед. Его пристальный взгляд резко прочертил дугу по всему — по Анне, развалившейся на диване, по мне, тяжело дышащей и раскрасневшейся, и, вероятно, выглядящей виноватой, как черт — и пришел в полнейший ступор.

Кир тянулся позади него. Брюс шел сзади, выглядя очень задумчивым. И как только он увидел меня, заметно расслабился.

— Миледи, — опять, Хиро дал понять — я не была уверена как — что он говорил со мной. — Простите, что мешаю.

Я проглотила то, что чувствовалось, как кусок моего сердца. Чувство опасности вернулось, в горле взорвался сильный аромат восковых апельсинов.

— Да. Я, гм. Это заседание Совета?

— Нет, — облегчение Брюса превратилось в недоумение. — Но... вы хотите созвать Совет?

Созвать? Какого черта? Я потрясла головой.

— Нет, я... жду, так нет никакого заседания?

Только когда Хиро пересек комнату, близко подойдя ко мне, я поняла, что терла левое запястье о подол толстовки. Быстро, как змея, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, и он оторвал его от моего тела.

Я напрягла колени, готовясь вырвать руку. Но он взглянул на отметки, отворачивая рукав.

— Они старые. Им несколько недель, — он бросил единственный злобный взгляд на Анну. — Позвольте предположить. Рейнард.

— Что? — Брюс оттолкнул его в сторону. Резко втянул воздух. — Почему ты нам не сказала, что была отмечена?

— Он... гм, в общем... Кристоф сделал это. Вампиры приближались. Он спросил, может ли он одолжить кое-что. Я не знала, что он имел в виду, — воспоминания полностью поглотили меня, и я задрожала.

... Кристоф вскинул голову, вытянув клыки из моей плоти, и крепко сжал мне запястье, не отпуская жесткой хватки чуть пониже локтя. Выдохнул, дрожа всем телом, а Грейвс снова хотел оттащить меня. Моя рука безвольно натянулась между ними, как у резиновой куклы, плечо горело от боли, а я не могла вымолвить ни звука.

Глаза Кристофа загорелись пуще прежнего. По ним заструились прожилки, как будто в воду капнули пищевой краситель.

— Как сладко, — прошипел он и вдруг странно подался вперед, опустив голову и опять крепко сжав меня запястье, словно собираясь повторить.

Я хотела закричать, но не могла. Тело не повиновалось. Оно, безвольное и словно подмороженное, просто висело.

— Кристоф, — послышался беспокойный голос Спиннинга. — Ээ… Кристоф?

Звук словно балансировал на острие ножа. Вокруг стояла тьма. Моя голова запрокинулась еще дальше. Грейвс уже держал меня обеими руками. Я была так вымотана, что с трудом дышала. Вдох-выдох, вдох-выдох, ребра словно отказывались подниматься. Невозможно тяжело было втянуть в себя воздух, который я ощущала на лице. И вместе с тем весь океан атмосферы теперь опустился на меня, грозя раздавить.

— Господи, — прошептал Грейвс. — Что ты с ней сделал?

— Как много он взял? — спросил спокойно Хиро.

Поверх его плеча я увидела лицо Анны. Оно было белым. Не бледным, как обычно. Белым. Как будто она увидела призрака. Красные всполохи сверкнули в глубине ее зрачков, и внезапно я была уверена, что если бы Хиро не стоял между нами, то она бы хотела поговорить со мной. Очень близко.

Очень жестоко.

— Она с ним! — прошипела Анна. — Предатель, прямо перед нашим носом! Как Элиза...

Хиро отпустил меня и резко развернулся. Он практически ударил меня — так быстро он развернулся, что я отшатнулась, почти падая на диван. Рука Брюса обвила мои плечи, сильно сжимая их, а его вторая рука промелькнула, оборачиваясь вокруг высокого, серого, шелкового пиджакак с воротником. Материал издал странный неопределенный звук, как будто он натянулся.

— Ты так легко бросаешь обвинения, Анна, — тон Хиро был ледяным, разрезая спокойствие. Рев заполнил мои уши. Я чувствовала легкое головокружение. — И все же...

Внезапно Кир оказался там: между светочей и Хиро. Его клыки вышли наружу, рыжие волосы превратились в чистое золото, так как он начал меняться. Глубокий, напевающий звук сжал весь воздух, превращая его в густоту. Позиция Брюса ужесточилась, и он бросил мне нечитаемый взгляд.

— Давайте будем разумными, — сказал он спокойно. Его тон разрезал рычание, и я поняла, что странный звук разрываемой ткани был от того, что потихоньку рвался пиджак Хиро. — Дрю.

Подождите. Она собиралась сказать Элизабет. Она знала маму? Мои ноги превратились в лапшу. Хотя я встала, потея и дрожа.

— Да, сэр? — как если бы он был отцом, и мы были в баре с группой злодеев из Истинного мира, и кто-то совершил ошибку, мешаясь с ними.

— Как много взял Рейнард? Было больно, не так ли? Сколько раз?

— Я... — я ненавидела саму мысль об этом. — Три. Затяжки. Глотка, называете это, как хотите.

Анна издала шипящий звук, как чайник, готовый закипеть. Ее лицо искажалось и сглаживалось, и Хиро наклонился еще больше вперед. Рано или поздно тот пиджак порвется, и только Бог знал, что тогда произойдет.

— Тогда все хорошо, — понимание Брюса сделалось мягче. — Вы, конечно, провели насыщенную событиями жизнь, миледи.

— Откуда мы можем знать, что она... — начала Анна.

— Ты не хочешь заканчивать это предложение, — Хиро прервал ее слова. Тем не менее, некоторая ощутимая напряженность просочилась из него, очевидно, Брюс также это почувствовал. Поскольку он отпустил пиджак Хиро и обхватил меня. Похоже, на моей руке будет синяк. Я бы просто могла рассказать обо всем.

— Мы не ставим под сомнение слово светочи, — Брюс смотрел поверх моего плеча, когда говорил, но его челюсть была напряжена. Мускул дернулся на его щеке, и его лицо стало жесткой, красивой картиной, на которой выделялись каждая плоскость и линия. Он не трансформировался, но я ощутила, что он был близок к этому, как течение под черной водой старицы.

— Это правда, — Хиро расправил рукава. Я не знаю, как он делал это, но он казался выше на несколько дюймов. — Мы не ставим под сомнение слово светочи.

Она выглядела так, будто ей дали пощечину. Лихорадочный розовый цвет вспыхнул на ее щеках. Ее клыки немного выглядывали, и клянусь Богом, я слышала шипение кошки. Привлекательность, за которой она скрывалась, как за щитом, уменьшилась, и в течение полсекунды что-то уродливое показалось под нею.

Затем она ушла, двигаясь слишком быстро, чтобы ее могли увидеть. Послышался звук, как будто рвали бумагу, и противный чирикающий смех последовал за ней, когда сработала ее уловка — я такое впервые видела после того, как Кристоф отбросил Пепла в снег, что, казалось, произошло миллион лет назад.