Волчий камень - Петр Заспа

— Давай ты первый, я помогу. — Он подтолкнул Пауля, опасаясь, чтобы тот не передумал.

Пауль встал на бревно и заглянул через забор.

— Послушай, а как мы вернемся назад? — заартачился он.

— Давай, давай! Что-нибудь придумаем! Скорее, а то кто-нибудь увидит.

Клаус схватил Пауля за ногу и попытался приподнять. Подтянувшись на руках, Пауль мешком перевалился на другую сторону. Сдавленно ругнувшись, он выбрался из колючего кустарника. Следом свалился Клаус.

— Приспичит же тебе. Посмотри, как я руки разодрал.

— Ничего, оно того стоит. — Клаус плотоядно облизнулся. — Я тебе раны джином промою.

Пригнувшись, они миновали забор, вильнув в джунгли, обогнули несколько хижин и, обойдя церковь так, чтобы их не было видно с берега, оказались на пороге таверны Амбросио. Перед дверью Пауль остановился.

— Может, там и нет никого?

— Есть, есть! Я видел. Вечером здесь уйма народу. Заходи.

— Клаус, может, вернемся? — взмолился Пауль. — Что-то у меня дурные предчувствия.

— Ты меня начинаешь раздражать! Отойди! Смотри, как надо.

Клаус отстранил друга, уперся руками в два бревна, подпирающие навес, и впечатал подошву в дверь. Помедлив пару секунд, он решительно шагнул внутрь. Из-за его плеча заглянул Пауль.

Помещение едва освещалось несколькими факелами на стенах. С десяток столов стояли в небольшом зале, оставив узкие неудобные проходы.

Клаус опытным глазом окинул таверну: за столами сидело не больше семи-восьми вполне трезвых испанцев, и натренированным чутьем понял — они пришли вовремя.

— Типичный кабак, — восхищенно произнес он, — я о таком уже два месяца мечтал. — Затем, принюхиваясь к витавшему в воздухе спиртному аромату, он набрал полную грудь и проревел в темноту: — Ну, кто здесь напоит ваших защитников?

Из темноты на них воззрилось несколько удивленных пар глаз.

Из-за массивной барной стойки выскочил хозяин таверны, небольшого роста, с круглой лысой головой. Со дня появления на острове чужаков он впервые увидел их в своем заведении. Даже в первый, разгульный для подводников день никто так и не узнал дорогу в его таверну, а потом чужаки редко выходили из-за забора. Амбросио с интересом разглядывал вошедших моряков.

— Клаус, они тебя не понимают, — прошептал Пауль ему на ухо.

— Ничего, поймут! Главное — чувствовать себя хозяином положения, а остальное приложится.

— Ты посмотри на их рожи. — Пауль кивнул на сидевшего в углу испанца с подбитым глазом и ссадиной на лбу. — Они, наверное, здесь дерутся. Так и нам достанется.

— Прекрати брюзжать! Что может быть лучше хорошей кабацкой пьянки? Только хорошая кабацкая драка!

Клаус подошел к Амбросио, улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Ну, что стоишь? Видишь, гости пришли. Не стесняйся, давай наливай! Что там у тебя есть? Я хочу джина!

Амбросио тоже улыбнулся и часто закивал, продолжая, однако, стоять на месте. Клауса это начинало раздражать.

— Пить! Пить! Понимаешь? Хочу джина! Вот дубина! Ладно, сейчас объясню.

Он подошел к столу, из-за которого выскочил Амбросио, и пошарил глазами в поисках чего-нибудь похожего на кружку или бутылку. Рядом с мокрой тряпкой стоял ковш, до краев наполненный темной жидкостью. Клаус схватил его за изогнутую ручку и сделал два больших глотка.

— Тьфу! Что за гадость! Это вода что ли?

Наблюдавшие за ним испанцы загоготали, хлопая от смеха ладонями по столам. Клаус понял, что совершил какой-то ляп и сейчас выглядит дураком. Он схватил Амбросио за рубашку на груди и, хорошенько встряхнув, зло прошипел ему в лицо:

— Послушай, болван, если ты сейчас не нальешь нам то, что пьют остальные, я выбью тебе зубы и тебя не будут понимать не только немцы, но и твои соотечественники!

Но Амбросио не шелохнулся, продолжая улыбаться еще шире.

— Смотри!

Клаус подошел к ближайшему столу, за которым сидел здоровый, с распухшим носом островитянин. В громадных, с черными ногтями ручищах он держал глиняную кружку. Клаус заглянул внутрь и, увидев, что там плещется еще больше половины, вырвал ее у него из рук. Улыбка на физиономии испанца сменилась немым изумлением. Клаус понюхал содержимое, уловил знакомый аромат и жадно выпил обжигающую горло жидкость.

— Вот! — радостно закричал он, поставив пустую кружку на стол. — Вот такого я хочу! Налей мне еще. — Клаус ткнул пальцем себе в грудь. — И ему, — указал он на Пауля.

Амбросио, продолжая улыбаться, жестом предложил друзьям сесть и скрылся за стойкой, из-за которой послышалось недвусмысленное бульканье.

— Так-то лучше, — произнес Клаус, гордо расправив плечи. — А ты сомневался.

Он хлопнул Пауля по плечу и толкнул его в зал.

— Идем во-он туда. Я вижу пустой стол. — Пауль указал в темный дальний угол.

— Э, нет! Если ты хочешь, чтобы тебя угощали, всегда садись на самое видное и почетное место. Вот это для нас в самый раз. — Клаус указал на стол испанца, у которого он опустошил кружку, и с грохотом отодвинул тяжелый стул.

— Здесь же занято. — Пауль кивнул на насупившегося испанца.

— Да брось. Это же свой парень.

Клаус почувствовал в голове алкогольную эйфорию и легкость, и им овладело веселое настроение. Он засмеялся и, перегнувшись через стол, спросил испанца: — Как тебя зовут? Не понимаешь? Садись, Пауль, он нас будет угощать, вот увидишь. — Клаус подмигнул испанцу и спросил: — Так как же тебя зовут, амиго? Я не расслышал.

Испанец молчал. За соседними столами прислушивались к каждому слову чужака.

— А, да ладно! Не понимаешь и не надо. Эй, хозяин, где наш джин?

Возле стола появился Амбросио, поставил перед моряками две глиняные кружки и отошел к стойке.

Пауль повертел головой, встретился глазами с хмурым испанцем напротив и, почувствовав повисшую в воздухе напряженность, появившуюся с их прибытием, тронул Клауса за локоть:

— Ох, не нравится мне здесь. Давай зайдем в другой раз. Еще ребят захватим.

— Как ты мне надоел! Лучше выпей и успокойся. Мне тоже многое не нравится! Не нравятся одуряющая жара и влажность, от них у меня вся задница в фурункулах. Не нравится твое нытье! Не нравится, что наш командир держит нас за забором. Зато мне нравится здесь! И честное слово, если ты будешь продолжать брюзжать и портить мне вечер, я двину этой кружкой тебе в лоб!

От выпитого глаза у Клауса заблестели, щеки порозовели, а на лице заиграла самодовольная ухмылка.

— Кстати, о нашем командире. Кто первым заметил американский пароход? Вспомнил? Правильно, ты! А тебе хотя бы спасибо сказали?

— Но, Клаус! Мы же сигнальщики, это наша обязанность.

— Ох, умора! Ты уже говоришь как наш командир. Кстати, топить вражеские корабли — это его обязанность, но он за это получает кресты на грудь, оклад — не ровня нашему, и козыряют ему, едва завидят белую фуражку. — Клаус со злостью ударил пустой кружкой по столу и, развернувшись, прокричал в сторону хозяина: — Эй, Амбросио! Ты что, не видишь, что моя кружка пуста?

Пауль осторожно пригубил свой бокал, пробуя на вкус джин, пахнущий ягодами. Какими, он никак не мог вспомнить. После первого глотка по горлу потекло приятное тепло.

— Слушай, Клаус, а он крепкий. Его бы лучше чем-нибудь закусывать.

— Я тоже так думаю, но никак не пойму, что они едят.

Клаус взглянул на соседние столы, но, кроме кружек с джином, ничего не увидел. Лишь двое островитян, внимательно наблюдавших за ними, сосали какие-то черные стручки.

— Я понял. — Пауль отставил в сторону свою кружку. — Посмотри, как они пьют. По глотку, не больше. Наверное, джин — дорогое удовольствие, и с одним бокалом они могут просидеть весь вечер. Тогда и закусывать нет нужды.

— Ерунду ты говоришь. — Клаус показал Амбросио пустую кружку. — Просто еще рано. Вот увидишь, подтянется народ, станет веселее. Тогда и вынесут поросенка или фазанов. Ты, наверное, книжек не читал об этом времени. А я читал одну, правда, забыл название, но, как там пили и гуляли, хорошо помню. Подожди, все еще будет. Может, у них даже варьете есть, как тогда в Лорьяне.

— Да, конечно. А прима варьете — донна Дебора.

— Ха-ха-ха! Вот такой ты мне больше нравишься! — Клаус стукнул по столу кружкой, пытаясь привлечь внимание хозяина. — Сколько я буду ждать?!

— Не нальет он тебе больше ничего, — произнес Пауль. — Хочешь еще, изволь заплатить. Это не Франция, и тем более не Лорьян.

— А что Франция? Мы тогда с тобой хорошо погуляли и ничего не платили.

— Нас терпели только потому, что рядом была наша комендатура, а за окнами ходили наши патрули.

Пауль заметил, как из подсобной комнаты к Амбросио вышел чумазый мальчишка лет двенадцати с серьгой в ухе. Амбросио, наклонившись, долго что-то шептал ему, поглядывая на моряков. Мальчишка кивал, затем шмыгнул на улицу, плотно закрыв за собой входную дверь. Хозяин вновь стал за стойку. Взяв тряпку, он намочил ее в ковше, из которого отпил Клаус, и принялся усердно тереть стол, не замечая поднятой руки Клауса.