Огонь с небес - Александр Афанасьев

– Сильно ты им насолил.

– Еще бы… Отец…

Араб оборвался на полуслове. Я ждал.

– В общем, человек этот, Тихонов – последний раз я его видел на заброске. Нас тогда в Персию забросили, на разведку и аэродромы готовить. А потом и их. А так – он водила. Караванщик. Здесь ходит.

– Здесь? До Кабула?

– Да…

– Ему доверять можно? Подумай хорошенько.

– Если ему нельзя, значит, никому нельзя, – уверенно сказал Араб, – значит, кончилась Россия. Уходить отсюда пора.

Я поднялся с корточек, несколько раз переступил ногами, распрямился – затекло сильно.

– Что сидишь? Пошли.

Quis custodiet ipsos custodes?

Кто усторожит сторожей самих?

Быть мертвым… точнее, числиться мертвым – не так и плохо, если поразмыслить. Тебя нет. Тебя никто не ищет. Враг расслабился. И удар, который ты нанесешь, будет для него полной неожиданностью.

Из города мы выехали просто – на автобусе. Поддельные документы были и у Араба, и у меня – не подкопаться. Все-таки мы были не салагами – мы были травлеными, битыми, стреляными волками, за милю чующими стальной дух капкана. Мы были такими же, как все – бородатыми, загорелыми, с небольшими сумками через плечо, деньги у нас тоже были – успели схватить. В этих местах электронику не уважали, поэтому продали нам отрывные билеты старого образца, и вместе с ними мы вошли в старый, с высокой посадкой «Зубр». Водила оторвал контрольные талончики, насадил на подставку с гвоздем и кивнул – проходите, садитесь. Тягучая восточная мелодия сочилась из динамика, подобно каплям меда…

Зарычал мотор. Автобус тронулся. Мы молчали: меня уже потряхивало, Араба тоже – отходняк начался. Но показывать это нельзя…

Мысли ворочались в голове, подобно камням.

Невеселые…

Quis custodiet ipsos custodes?

Как получилось так, что офицеры, клявшиеся в верности Престолу, стали убийцами, террористами и заговорщиками? Как получилось так, что они получили контроль над столь важными частями государственной машины, что сумели совершить то, что совершили в Туркестане…

Что произошло – я знал… догадался, не дурак. Араб не знал, у него допуска не было, да и не очень-то он любил все эти электронные штуки и шпионские игры – а я все знал, потому что и допуск у меня был, и к созданию этой системы я имел самое непосредственное касательство.

Протокол Эпсилон. Четвертый, совершенно секретный уровень реагирования на угрозу. Практически абсолютное оружие, никакого документирования, никакого разбирательства по поводу применения, абсолютное убийство. Ты набираешь нужный номер – сам номер тоже государственная тайна – произносишь в нужном порядке несколько слов, даешь координаты цели – и врагу конец. От боевого беспилотного аппарата не убежать, не спрятаться, к смерти невозможно подготовиться, сам аппарат невидим, он может парить над заданным районом несколько десятков часов. Абсолютное оружие, которое мы создали для того, чтобы убивать своих врагов – но как-то так получилось, что оно теперь убивает нас. Правда, для активации этого оружия нужно иметь очень серьезные полномочия, их доверяют считаным людям. Если по нам нанесли удар беспилотником, значит, дело о коррупции и измене, какое мы раскопали в Кабуле, затрагивает интересы старших офицеров армии и спецслужб. Это один из небольшой группы посвященных, которая никогда не была больше двадцати человек. Может – и не один.

Quis custodiet ipsos custodes?

Так, в невеселых мыслях и размышлениях – не знаю, сколько мы проехали. Пришел в себя от того, что Араб ткнул меня локтем в бок, совершенно не соблюдая субординацию.

Пора…

Переступая через стоящие в проходе большие, из плотной пластиковой ткани сумки, мы добрались до водителя, Араб постучал по перегородке, бросил пятирублевую монету в копилку рядом с водителем…

– Высадите нас здесь, эфенди, и да сделает Аллах вашу дорогу легкой и приятной…

Водитель пожал плечами, начал перестраиваться в крайний ряд, чтобы на ближайшем кармане остановиться. Ничего удивительного нет – может, люди свой кишлак увидели или надо им что-то. Главное, что без билета не едут, билеты до Термеза, а ехать до него или сойти по дороге – это уже их дело…

С шипением отошла дверь.

– Рахмат, эфенди… – поблагодарил Араб.

– Рахмат… – сказал и я, выбираясь из автобуса…

Взревев мотором и окатив нас на прощание сизым облаком дыма из плохо отрегулированного двигателя, автобус тронулся в путь. Мы остались на бетонной площадке кармана.

– Долго? – спросил я Араба.

– За пару часов дойдем… – Араб закинул на плечи свою сумку, чтобы легче было нести, перепрыгнул через ограждение на насыпь. – Раньше выйдем – раньше дойдем.

– Погранцы на нас внимания не обратят? – Я кивнул на висевшую над горами в отдалении серую тушу дирижабля…

– Нет. Они обращают внимание на тех, кто с той стороны идет. Да и что мы несем? Так, слезы одни…

– Логично, – признал я.

До караван-сарая дошли, как Араб и говорил, за два часа. Теперь оставалось только ждать нужного человека.

Говорили, что как только мы возьмем Афганистан, куча людей у границы потеряет работу. Ха, как бы не так! Потребность в перевозках не только не уменьшилась, но и увеличилась, теперь надо было снабжать наш контингент там. Появились частные военные компании… они вообще-то давно появились для конкуренции казакам, но сейчас, с тех пор как неспокойно в Персии, теперь и в Афганистане, как появилась потребность замирять Белуджистан с его огромными запасами газа, строить там порт, способный принять два авианосца… и все эти частные компании тоже нуждались, как говорят североамериканцы, в «логистическом обслуживании». Поэтому на стоянке было еще больше машин, чем раньше, среди бронированных грузовых мастодонтов выделялись бронированные, вооруженные пулеметами и гранатометами внедорожники и легкие бронетранспортеры, их было так много, что места на стоянке не хватало. Часть из них были русскими, часть – афганскими, из дружественных, прежде всего северных, племен и племенных групп. Русских на стоянке было не отличить от афганцев – бородатые, с цветастыми платками, прикрывающими рот и нос от пыли. Мы тоже повязали шемахи, чтобы не выделяться.

Половой предложил номер, предупредив, что вечером может и не быть. Мы отказались – но оставили для него десять рублей, чтобы придержал, если останемся ночевать… деньги здесь текли просто бешеные. Прошли в трапезный зал, заказали плов. Смешно, но афганцы здесь все ели плов с диковинной для них курятиной, а русские – налегали на баранину, которую в средней полосе и не найдешь вовсе. Свинины, конечно, не было…

Десятку отдали не просто так. Тихонов появился на удивление быстро, повезло просто. Он был в компании таких же, как он, караванных водил: жесткие, как свитые стальные тросы, мужики, которые так, наверное, и умрут за рулем. Если не погибнут до этого…

Араб вышел из-за столика, привлек внимание своего контактера, маякнув каким-то принятым у них способом. Тот пообнимался еще на арабский манер с кем-то, потом – отошел от своей компании, оказался у нас за столиком.

– Салам алейкум.

Тихонова я тоже знал… не знал, скорее, встречался несколько раз, он был кем-то вроде старшины у большой группы водителей. Ему было за пятьдесят, причем далеко за пятьдесят, но менялся со временем он мало – только морщин на обветренном лице стало больше. Человек из тех, которые умирают на своем посту – умирают, но не сдаются. Тонкие, обветренные бледные губы, настороженные глаза. А седина… он был весь седой, в Афганистане я видел людей, которые в двадцать с чем-то лет были седыми.

– Ва алейкум ас-салам, – ответил Араб, – присоединяйтесь к нашему столу. Знакомы?

– Да, – ответил я.

Тихонов ел плов, как местные, руками. Если бы не глаза, явно русские, светлые – не отличишь от афганца.

– Что-то произошло?

– Произошло… – сказал Араб. – Слышали уже, господин подполковник?

– Мельком. Слухи быстро расходятся.

– Так вот теперь правду послушайте…

– Невеселая история… – подвел итог Тихонов, отпив из своей кружки свежего кваса. Квас научились делать прямо здесь, в караван-сарае, шел он хорошо. Пить что-то надо было – а выпив спиртного, можно было не вернуться…

– Какая есть, господин подполковник… – невесело сказал Тимофеев, перебирая ставшие уже привычными четки.

– Да какой я тебе господин подполковник. Ты меня уже в и звании обогнал… Араб. И в делах своих.

– Какое там обогнал… Смотрите, что делается…

– Да, невесело. В мое время такого не было.

– Было, – сказал я, – мой отец погиб. И мать тоже.

– Было, – согласился Тихонов, – но не так. Чтобы целая организация, чтобы весь советнический аппарат.

– Я подозреваю, что не все, но значительная часть… – сказал я, – следы уходят наверх. На самый верх. Идет грызня за власть, за деньги. Многие из тех, кто в это влез, отродясь больших денег в руках не держали. А тут целая страна на кормление. Соблазн был слишком большой. Афганистан, если и не козырный туз, то точно немалый козырь в этой игре. Картинка[51], не меньше…