Огонь с небес - Александр Афанасьев

Поговорили еще, водители брали мясо и рис руками, как это и принято на Востоке. Потом – Тихонов поймал взгляд усатого, кивнул ему, положил блюдо, канул в темноту. Через пару минут отошел и усатый, потом Араб, потом я. Никто не обратил внимания – поговорить людям надо – опять-таки их дело…

– Салам, Кузьма… – сказал Тихонов.

– Салам, Немой. С тобой?

– Со мной. Признал? Это Араб.

– Салам.

– Салам. Доброго здоровья, Ваше Высокопревосходительство.

Узнали. Хотя… иного трудно было ожидать. Меня многие знают – что по Афганистану, что по Персии, что по последним событиям.

– Бывали?

– В Персию входили еще. Штурмовая инженерно-саперная группа, мы первыми к Парку шахидов прорвались. Брата у меня там убили…

– Сочувствую.

– Да ничего. Все там будем.

– Оно так…

– Дело есть, Кузьма.

– Это хорошо. За дело всегда поговорить готов.

– Слыхал я, ты с учебным центром в близких. Возишь туда снаряжение из Афгана, другое барахло.

– С которым из них?

– Что значит – с которым из них? – перебил я. – Их что, не один?!

– Давно?

– Да как сказать… – Кузьма аккуратно пригладил усы. – Сначала и вправду один был. Недавно второй открылся.

– Где?

– Да под самой Бухарой. А вы что, не знали – вроде же ваши…

Я хотел выругаться, да слов не подобрал. Это же додуматься надо – два центра подготовки! И один – не проходит ни по каким документам. Такое может быть только в одном случае – если деньги на него берутся откуда-то из постороннего источника.

Из какого?

Подвела старая привычка, со времен СевероАмериканских Соединенных Штатов, знакомиться с состоянием дел по финансовым отчетам. Если на что-то не ассигнуются деньги – значит, этого нет! Опасное заблуждение.

А я еще гадал – почему такую наглость проявил Зубов, буквально ввалившись ко мне в Кабуле. Почему он не принял достаточных мер предосторожности! Он же подумал, что я тоже бандит и рэкетир! И потому не буду делать резких движений, а наоборот – после провала выступления в Санкт-Петербурге с радостью вступлю в новую команду. Понятное дело, отвечать за содеянное кому хочется.

Он просто не знал, что я не знал.

– Сколько там человек было? Я имею в виду в том центре, что под Бухарой?

– Человек двести пятьдесят – триста.

– Местные?

– Да вроде да. Даже полицейские – там полно полицейских машин было.

Конечно, как не так. Армии у эмира Бухары нет, а вот полиция – есть. Он ее и обучает, вопрос – с какими целями.

– Русские там были?

– Почти не было.

– То есть были? – уточнил Араб.

– Каляев там был постоянно. Я с ним только дело и имел. Он постоянно там бывал. Мне-то что – мое дело малое: привез – увез.

Тихонов, известный как Немой, наклонился вперед.

– А головой подумать – не судьба? С чего это – два центра, а не один.

Кузьма пожал плечами.

– Мое дело малое…

– Он прав, – сказал я.

– Да нет, не малое, – не согласился Араб, – так всю страну можно по полтиннику разменять.

– Короче. Чего надо, мужики?

– Мы не мужики, а казаки, – резко сказал Араб.

– Стоп… Мало чужих, друг на друга бросаемся. Подвезти нас надо.

– Туда?

– Вот именно. Туда.

– И без объявления, я так понимаю.

– Скоро все эти бухарские на виселице висеть будут и ногами дрыгать, – сказал Тихонов, – соображай. Либо ты за добро, либо ты за зло. Третьего не дано.

– Да, как-то нехорошо… предательство вроде как получается.

– Предательство? – бросил Араб. – Да мы уже не первый месяц так кувыркаемся. Начинаешь думать, а нормальные люди остались, нет?

– Решай, – повторил Тихонов.

– А я, как во дворе, за своих… – после небольшого размышления сказал Кузьма, – а ты, Немой, мне вроде как не чужой. Сделаем. Когда надо-то?

– Как можно быстрее.

– Тогда прямо сейчас. Я для них и ходил. Вам куда? Бухара или…

Я прикинул. Они должны заметать следы.

– Или. На основную точку…

Оружием здесь тоже торговали. Для своих, незаконно – но какой дурак будет говорить о законности, когда в Афганистане такое? Старенький «калашников» всего двести золотых стоит на базаре, надо – покупай. Выстрел к «РПГ» – двадцать, после того как в Индии наладили выпуск, до этого был пятьдесят. А за сгоревшую бронемашину тысячу выплатят… вот в этом весь и бизнес. Бизнес на крови.

Немой отвел нас в бывшую оружейную комнату полка, которая теперь превратилась в подпольный магазин, где можно было купить все, что угодно. Имеющееся в наличии и цены на него были записаны ручкой в заляпанный, затертый гроссбух. Выбор был ограниченный, но приличный, нет ничего лишнего, но есть все, что нужно. Видимо, тут и казаки отоваривались, и частники из охранных компаний.

Приступим, Богу помолясь…

Автомат. Укороченный «АК-200», ствол дюймов четырнадцать… привык все в дюймах мерять, никак не отвыкну, на него навернут титановый глушитель в мешке из специального синтетического материала – чтобы не давал миража. Магазины – на шестьдесят и на девяносто патронов – самые новые, четырехрядные, штурмовые. Прицел – красная точка, с увеличителем позади – чрезвычайно удобная, скопированная у североамериканцев штука, у нас она называется «Кобра». И увеличитель – не три, как у американцев – а более привычный для нас – на четыре. Но ставится так же – сзади на кронштейне, откидывается при ненадобности в сторону. К этому ко всему – фонарь, способный работать в двух диапазонах, и лазерный прицел – тоже который может работать как в видимом спектре, так и в невидимом. Подствольный гранатомет.

Пистолет. Русский «браунинг», сестрорецкого завода, удлиненный магазин – двадцать два патрона вместо пятнадцати. К нему – глушитель и лазер, тоже двухдиапазонный.

«Тейзер». Американский дистанционный, самой последней модели на три картриджа. Возможно, и пригодится, даже наверняка пригодится. Это мы для них чужие. Они пока остались для нас своими. По крайней мере, большая их часть.

Одежда. Прочные горные ботинки армейского образца, вибрамы – их здесь носят все кто ни попадя. Штаны из светлого, прочного, похожего на парусину материала, из такого же материала рубашка – с длинным рукавом и без украшений. Меховая безрукавка из бараньих шкур мехом вниз – ее здесь носят даже летом, потому что по ночам бывает, что и холодно. Днем, конечно, снимают. Дешевые электронные, очень прочные, часы, сейчас они есть у всех – еще лет тридцать назад, когда часы были только механическими, наличие часов выдавало определенно богатого человека.

Средства связи. Тут скупиться нельзя. Рация – hands free, последнего поколения типа «Светлячок» – у нее есть возможность работы внутри группы, выхода в эфир, сканирования частот, динамической отстройки от помех, плюс еще ларингофон на горло, чтобы руки не занимать, и все это удовольствие полтора килограмма весит. Без связи война – не война, даже не представляю, как раньше без такой связи воевали.

Араб вооружился в качестве основного оружия карабином Драгунова. Мощное и точное оружие, складной приклад, может использоваться в качестве снайперского, а может и для быстрой работы на средней дистанции, и накоротке. В отличие от старых моделей, еще армейского образца, этот был подготовлен к стрелковым соревнованиям: великолепный прицел 1,1 х 10 и механические прицельные, выведенные вбок. Ствол у этой модели тяжелее стандартного, армейского, оттого и баланс плохой – но для снайперского оружия это допустимо.

Расплатились золотом, червонцами – здесь червонцы в цене, они хорошо идут при расчетах в Афганистане, нормальные деньги там всего лишь бумажки, про кредитные карты многие и не слыхивали, а вот золото – это золото. Отдали почти все, что у нас было, – скорее всего, нам больше оно и не потребуется…

– Сидите тихо, – сказал нам Медведь, закрывая дверцу грузового контейнера перед тем, как запломбировать его заново, после того как мы погрузились в контейнер сами и погрузили оружие и снаряжение. – Контейнеры эти сгружаются вилочным погрузчиком на грузовой склад. Он внутри периметра, не охраняется, вокруг только сетка-рабица. Подождите с полчаса и вылезайте. Если что, я вас не знаю.

– Верно… – сказал я. – Благодарю за все…

– Пустое. Удачи вам.

– И вам.

Хлопнула дверь, отрезая нас от света, от мира на два часа. А может – и навсегда – если не сработает мой план.

Взревел мотор – и бронированный «АМО» покатился под гору по едва заметной тропке, направлением к дороге. Мы остались одни.

– Ну что, Араб? – сказал я, в тесноте контейнера голос звучал глуховато. – С нами Бог.

– С нами Бог, за нами Россия.

Дорога была недолгой, ехали чуть больше часа. Самое плохое было ожидание и темнота. Бухтел мотор, иногда контейнеры стукались друг о друга, и мы даже толком не знали, зачем мы идем туда.

Зачем? Посмотреть в глаза Каляеву? И что это даст? Он свой путь выбрал, а я за всю свою жизнь не видел ни одного раскаявшегося предателя.