Крапленая (СИ) - Элеонора Мандалян

Комнатка оказалась настолько милой, что Кате, лишенной в настоящее время своего собственного угла, ужасно захотелось обосноваться тут надолго. Ее прельстил откровенно купеческий, домашний уют. Узкие длинные окна фонариком, высокая постель с горой взбитых подушек, дубовая старинная мебель с гобеленовой обивкой.

«Будто в 19 век попала, - усмехнулась Катя, скидывая с себя одежду. – Быстро же вы адаптируетесь, господа коммунисты и беспартийные.»

Откинув толстое пышное одеяло, Катя утонула в пуховой перине, отпустила сразу все мышцы, как кошка после напряженной охоты, и почти мгновенно уснула.

Когда она открыла глаза, солнце уже вольготно расположилось в ее светелке, а телефон мелодично позвякивал под ухом на тумбочке.

При чем тут телефон, возникла тревожная мысль. Кто может знать, что она здесь? Неужели хозяйка, отобравшая у нее ночью паспорт, успела продать? А может таксист Леша? Помедлив, Катя все же подняла трубку.

- Галина, доброе утро.Вы уже пробудились? Это Анна Ильинишна. Жду вас к завтраку на первом этаже.

- ...Спасибо, тетя Аня. Я мигом. Только умоюсь.

Трапезная была просторная, светлая, по-мещански нарядная. Многослойные, как бальное платье, занавески, кружевные салфеточки, палех и хохлома на бесчисленных полочках. Большой пузатый самовар в углу, а на самоваре ожерелье из густо посыпанных маком бубликов.

- Это бутафория? – недоверчиво спросила Катя, проглотив набежавшую слюну.

- Ну что вы, милочка. Самые что ни на есть натуральные. Горяченькие еще. И тульские пряники ночной выпечки. На столе мед, молоко, вареные яички, сало, буженинка, блины. Приступайте, не стесняйтесь. Я вам чаю налью.

- А можно я сама? Сто лет не пила чай из самовара!

В трапезную вошли еще двое – мужчина и женщина. Их глаза, мгновенно притянувшись к столу, радостно и алчно заблестели.

- Good morning to everybody. Here is a newcomer among us! How are you, darling? – приветствовала женщина вновьприбывшую.

- Thanks. I am fine. How are you today? – отозвалась Катя.

Словоохотливая американка (а то, что это была именно американка, Катя сразу поняла по выговору) обрадовавшись, что хоть с кем-то здесь можно поболтать на родном языке – поскольку другого она не знала - тут же затараторила:

- Я – Келли, моего мужа зовут Том. Мы совершаем турне по городам России. Я просто в восторге от столов, которые накрывает для нас мадам Анна. Настоящая русская кухня! Русское гостеприимство. Все так вкусно, так замечательно, не правда ли!..

Меньше всего Катя была расположена к светской болтовне. Но показаться невоспитанной и нелюбезной ей не хотелось. Отчужденно улыбаясь, она односложно отвечала на вопросы, не задавая встречных, пока, наконец, Том не толкнул легонько жену локтем, и та от нее не отстала. К счастью, залетная пара спешила, сообщив, что по программе у них на сегодня Адмиралтейская набережная, Чернавский мост, Зоосад и Театр кукол на закуску.

Когда американцы, непрерывно чирикая как пара городских воробьев, выпорхнули из трапезной, Катя, облегченно вздохнув, сказала хозяйке:

- У меня к вам просьба, тетя Аня: Я предпочитаю столоваться в гордом одиночестве. Не переношу бессмысленную болтовню.

- А у меня уже на кончике языка было к вам другое предложение, - огорчилась хозяйка. – Вы так свободно говорите по-английски...

- И по-французски тоже. Что с того?

- О-о! Еще и по-французски! Да вы находка для меня! Мне позарез нужна помощница... компаньонка, если хотите – интеллигентная, приятной наружности, знающая языки. То есть именно такая, как вы, Галина. Мой отель приобретает все большую популярность. У меня любят останавливаться иностранцы. Их привлекает русский колорит. А я с ними двух слов сказать не могу. Good morning да Good evening, ну, может, еще Welcome. Вот и весь мой набор.

Катя собралась было ответить резким отказом, но передумала, решив, что лучше держать хозяйку на коротком поводке, чем сразу отталкивать ее.

- Обещать ничего не могу. Я подумаю над вашим предложением, – ответила она уклончиво и поднялась. – Спасибо. Давно так вкусно не ела.

- Обед будет еще вкуснее. – Хозяйка расплылась в довольной улыбке. – Дневная трапеза у нас с трех до пяти.

- Обязательно буду. Я могу забрать свой паспорт?

- О да, разумеется! Проклятый склероз. Пойдемте со мной к конторке. Кстати, как долго вы намерены у нас гостить?

- Это зависит от разнообразия и качества ваших блюд, - улыбнулась Катя. – Если как сейчас, боюсь, я вообще от вас не уеду.

- Галочка, так именно к этому я и стремлюсь! Да я буду лезть из кожи вон, чтобы угодить вам!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Почти неделю Катя провела в отеле мадам Анны. Она вкусно и много ела, долго спала, гуляла по тихим улицам родного Воронежа и, к великому удовольствию хозяйки, общалась с ее постояльцами, не знавшими русского языка. Но, конечно же, не только комфорт и хозяйкина стряпня удерживали Катю в этом мещанском гнездышке. Она выжидала. И, наконец, сочтя, что времени прошло достаточно, набрала номер домашнего телефона Любы.

Та не сразу узнала ее, а узнав, очень удивилась:

- Чего это ради, столько лет спустя, ты вдруг вспомнила обо мне? Ты здесь, в Воронеже?

- Я звоню из Москвы. Чего ради? Ностальгия. Приятных воспоминаний, конечно, раз два и обчелся. Но, должно быть возраст такой... Как ни как за полжизни перевалило. А вспомнить-то особенно и нечего.

- Как живешь, Катька? Чем занимаешься?

- Живу. Как все. Работаю. Тоже как все. А ты?

- Двое детей у меня – девочки. Муж ничего. Правда, попивает. Работа хорошая. Вот только...

- Что «только»? – тут же сделала стойку Катя.

- Я работаю у Марика, в его Салоне модной одежды.

- Ну? Так это ж здорово!

Видно, слишком неспокойно было у Любы на душе. Скорее всего, ни о чем другом сейчас она просто не могла говорить.

- Да. Было действительно здорово.Спокойно, культурно, интеллигентно. С Мариком полное взаимопонимание. А тут вдруг сваливается мне на голову фифочка из вашей чертовой Москвы, закручивает мозги нам. Марик на ее приманку клюнул. Да и я, признаться, тоже. А она оказалась аферисткой. Что там промеж них произошло, я не очень в курсе, знаю только, что фифу ту будто ветром сдуло, а на Марике лица нет. Ходит, как в воду опущенный. Я даже боюсь, не наложил бы на себя руки.

- Так влюбился в нее что ли? – допытывалась Катя.

- А кто ж их разберет. Знаю только, что Аделина забрала детей и ушла к матери. Мы ведь с ней на одной площадке жили. Я, по-соседски, по-дружески, пыталась ее образумить. Куда там. Сидит, словно изо льда отлитая, глаза застывшие, смотреть страшно. Я, говорит, вдова отныне, поскольку мужа своего заживо похоронила. Представляешь, страсти какие. А ведь они уже сколько лет душа в душу жили. Мы их всем в пример ставили.