Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Забываю, как это — качать лёгкими кислород, а Лавров напротив, дышит так, словно через пять минут его поведут на расстрел.
— Иди на тренировку.
— Сейчас.
Его губы оказываются рядом с моим виском. Дыхание щекочет, понимает короткие вопроски на шее. Цепенею от ощущений, которые будит во мне Демид, вторгаясь в личное пространство.
Так много всего: обида, злость, разочарование, боль, растерянность и иррациональное желание что-то ему доказать, исправить хоть что-то.
Между нами почти нет расстояния. Демид с нажимом проводит ладонями по моим бокам, останавливается на талии, ещё чуть ниже, но в последний момент отстраняется.
Отступив на шаг, запускает руку в волосы на затылке, ерошит, глядя на меня. Мне вдруг холодно становится, а лицо пылает ещё сильнее. Обнимаю себя, растираю предплечья. И отвернуться не получается, и на Демида смотреть больно.
Он… растерян. Разрушен. У него столько боли в глазах, сколько не вынести одному живому человеку.
— Демид, я не предавала тебя. Да, я виновата, но я не нарушила клятву. Я бы никогда не нарушила!
Вместо ответа Демид достаёт из внутреннего кармана тот самый конверт, несколько долгих мгновений смотрит на него. Когда кажется, что просто выбросит его, порвёт, уничтожит, Лавров кладёт конверт на стол. С меня глаз не сводит, а во взгляде вдруг мелькает вызов.
— Пятница уже через три дня, — озвучивает задумчиво.
— Ага, скоро.
— Очень, — усмехается и снова ерошит на затылке волосы. — В семь я заеду за тобой. Будь готова.
И, не говоря больше ни слова, уходит из моей комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я оседаю на кровать, смотрю на белый конверт. Неужели мы правда пойдём с ним в этот дурацкий клуб? И в каком качестве?
Ураганом в комнату влетает Даша. У неё глаза огромные, в них миллион вопросов. Выкрашенные в синий кончики косичек мелькают яркими всполохами.
— Мне не показалось? Лавров только что вышел из нашей комнаты?
— Не показалось, — пожимаю плечами. — Зашёл… кое-что обсудить.
— А это что? — любопытная Дашка косится в сторону конверта, и глаза её становятся ещё больше. — «Звёздное небо»? Серьёзно?!
— Угу, — улыбаюсь как можно беззаботнее. — Мы с Лавровым в пятницу туда идём.
Даша открывает рот, захлопывает его, хмурится.
— Вы же не… или да?
— Мы же что?
— Ну… пара, что ли?
От мысли, что мы с Лавровым можем быть парой, меня душит хохот. Я заваливаюсь на спину, смеюсь от души, а Даша называет меня сумасшедшей.
Наверное, она права. Потому что, несмотря ни на что, моя детская влюблённость в Лаврова никуда не делась.
Спасибо, мамуля. Спасибо за испорченную юность, за сломанные крылья и одиночество. За всё.
18. Ярослава
— Чего тебя в такую дурацкую погоду на улицу тащит? — хмурится Дашка, переворачиваясь на живот. — Дождь вот-вот пойдёт.
— У меня кефир закончился, — улыбаюсь и ставлю себе мысленную зарубку не забыть-таки зайти на обратном пути в супермаркет. А то моя прогулка будет выглядеть странно, если вернусь обратно с пустыми руками. Даша может что-то заподозрить. Или я зря себя накручиваю?
Хорошо ли обманывать друзей? Нет, конечно. Но иногда, чтобы обезопасить себя от лишних вопросов, просто необходимо.
Прошли почти сутки с нашего разговора с Лавровым, и я так и не определилась, чего мне хочется больше: чтобы он наконец меня услышал или чтобы уже заткнулся навсегда и никогда больше ко мне не подходил.
Сегодня я выяснила, что если проект не будет готов в срок, меня не отчислят, потому можно не волноваться. Можно не готовить его вместе с Лавровым, так что даже от этой части нашего общения получится избавиться.
Выхожу из ворот, оставляю за спиной студгородок. Дальше, вдоль по улице, направляюсь прямиком к небольшому овощному магазинчику и покупаю там… груши.
Признаться честно, я не понимаю, зачем это делаю. Для чего? Чтобы Лавров вспомнил то хорошее, что было между нами когда-то? Первый день нашего знакомства? Ведь глупости! Демид наверняка забыл, что случилось в детстве. Тот день из памяти выбросил.
Мы ведь такие маленькие были! Глупые. Зачем Демиду об этом помнить? Но…
Вопреки доводам рассудка, сейчас я слушаю свою интуицию. Спешу вперёд, обняв пакет с грушами. Главное — никому не попасться, а то буду себя чувствовать самой настоящей идиоткой.
Махина студенческого спортивного комплекса встречает меня яркими окнами, за которыми бурлит жизнь. Помимо футбольной команды, в нашем универе есть ещё хоккеисты, секция гимнастики, гандбола и ещё чёрт знает чего. Я далека от спорта, но знаю, что сюда может ходить любой студент — просто заниматься на тренажёрах, бегать, прыгать, плавать и качать мышцы. Отличное место. Заочно оно мне уже нравится.
У входа замираю. Дышу глубоко и часто, привожу мысли в порядок, ругаю себя за глупые порывы. Но груши куплены — не поворачивать же обратно.
Дёргаю на себя дверь. Меня встречает милая бабуля-вахтёр, я выдаю заготовленную речь о плановой тренировке, она улыбается и милостиво пропускает в святая святых, уютно поправив лежащую на плечах шаль. Уже зайдя за поворот, вспоминаю, что помощь-то мне не помешает — не хочется плутать по бесконечным коридорам и бесцельно тратить время.
Я же не хочу, чтобы меня застукали на месте преступления, да?
Но к бабуле обращаться опасаюсь — такие божьи одуванчики часто оказываются главными сплетницами. Впрочем, после всего случившегося, сплетницей может оказаться любой человек. Даже родная мать.
Иду по гулким коридорам, а её призрак меня будто бы преследует. Выглядывает из-за углов, грустно смотрит, пытается поговорить. За прошедшие сутки я так и не достала из-под подушки телефон.
Наверное, мама права. В моей филейной части ещё слишком много играющего и бурлящего детства, но так мне проще. Снова плакать мне не хочется.
Я так задумалась, что не заметила, как вписалась носом в чью-то грудь.
— Воу-воу, полегче! — симпатичный высокий парень с модной чёлкой на половину лица смотрит на меня сверху вниз, улыбается. — Куда ты так торопишься?
Решаю, что улыбнуться и завести разговор — неплохая идея. Губы сами по себе растягиваются, я смотрю прямо в большие «оленьи» глаза парня. Прикладываю палец к губам, заговорщицки подмигивая. Придвинувшись ближе, зловещим шёпотом сообщаю:
— Я тут по очень секретному заданию! — потрясаю в воздухе бумажным пакетом, в нём шелестят груши, а будто бы гранаты. — Мне нужно пробраться в расположение врага и нанести решительный удар. Если что…
— …
