Либерия - Евгений Введенский

Тем временем улицу начал быстро окутывать мрак, в котором еще громче раздавались гудки машин, хриплые звуки музыки, смех и голоса людей. Я уже хотел поворачивать обратно, когда очередной бетонный забор неожиданно закончился. Передо мной предстали ряды грязных построек, за которыми виднелись пенные верхушки морских волн.

Здесь было вполне реально пробраться к берегу, и я зашагал по узкому извилистому проходу между хижинами, из которых выглядывали любопытные детские лица, доносились женские и мужские голоса, тянулся дым костров и запах марихуаны.

*******

Наконец-то я на пляже! Передо мной качалась, дышала и гудела темная громадина океана. Звезды причудливо танцевали и кружились вокруг зыбких пенных башенок, раз за разом решительно набегающих на каменистый берег. Дрожащие блики луны дрейфовали по бескрайнему водному полю. Мне в лицо дул сильный, прохладный ветер, кожа быстро покрывалась солью, запах йода проникал в ноздри, морской воздух наполнял легкие.

Очередная волна с пенной верхушкой поднималась из темной воды где-то вдалеке от берега. Она вздымалась все выше и выше, неслась к берегу все стремительней и, наконец, изгибалась как змея, подпрыгивала кверху и обрушивалась на землю с глухим тяжелым звуком, обдавая меня тысячей прохладных соленых капель.

Дыша полной грудью, я быстро зашагал к воде, на ходу стягивая с себя одежду, и вдруг наткнулся ногами на что-то живое.

— Эй, ты, смотри куда прешь! — воскликнул хриплый мужской голос.

Я вздрогнул от неожиданности, подался назад и всмотрелся в темноту. Прямо передо мной на корточках сидел мужик с сигаретой во рту, испражняясь на песок.

— Прошу прощения! Я вас не заметил, — пробормотал я, обошел его и чуть не свалился на тетку, которая занималась тем же самым, что и мужик, раскорячившись в нескольких метрах от него.

К этому моменту мои глаза привыкли к темноте. Я оглянулся по сторонам и непроизвольно вздрогнул... Пляж был завален отбросами. Повсюду вперемешку валялись осколки стеклянных бутылок, мятые жестяные банки, рваные пластиковые пакеты, куски тряпок, гниющие остатки фруктов, какие-то кости и рыбные очистки, старые шины и подобный хлам. По кучам мусора ползали сотни крупных и мелких крабов, над ними кружились полчища крылатых насекомых. Тут и там виднелись фигуры справлявших нужду людей. В море никто не плавал, и вдоль воды не прогуливались влюбленные пары.

Очевидно, пляж служил для местных жителей свалкой и туалетом. Странно, что я сразу не почувствовал эту оглушительную вонь — смесь запаха гниения и экскрементов! Набегавшие на берег приливные волны захватывали мусор и уносили его в океан, где он кружился, танцуя и подпрыгивая на поверхности воды.

Вздохнув, я двинулся обратно, отмахиваясь на ходу от того самого обкуренного дядьки, о которого чуть не споткнулся. Плюясь слюной, запинаясь и надрывно кашляя в кулак, он настойчиво хватал меня за локоть и невнятно бормотал что-то насчет "белой лодки", на которой ему хотелось бы покататься вместе с какой-то "белой леди".

*******

Ворота были закрыты, а охранники спали. Двор и дом были по-прежнему погружены во мрак. Сколько я ни кричал и ни стучал кулаком по железным воротам, все было напрасно. Девушки в коротких платьях, топтавшиеся неподалеку, с интересом наблюдали за мной, сопровождая мои действия насмешливыми комментариями.

— Эй, малыш! — крикнула одна из них. — А где твой брат Гена? Я хочу делать с ним джиги-джиги!

— Ты знаешь, что такое джиги-джиги? — закричала другая. — Иди сюда, я тебе покажу!

— Да-да, малыш, иди сюда, к нам! Посмотри, какие мы сладкие и горячие!

— Мне нравятся только девушки с большими и крепкими сиськами! — соврал я, разозленный их насмешливым тоном. — Не уверен, что у вас есть то, что мне нужно...

— Я меня именно такие сиськи! — воскликнула одна из них и пошла в мою сторону.

— И у меня — вот, посмотри! — поспешила ко мне другая.

Через несколько секунд я стоял в окружении десятка девушек, которые тянули ко мне свои груди, уговаривая их потрогать.

Я клал ладони на грудь то одной девушки, то другой и выносил свой вердикт:

— Действительно, большие сиськи... Но недостаточно крепкие! А эти сиськи — крепкие... Но недостаточно большие!

В той самой церкви неподалеку, где по ночам играла музыка, как раз начиналась служба. Мимо меня проходили группки нарядных людей, напевая гимны Иисусу.

— Пойдем с нами, друг! — сказал один из них с широкой улыбкой.

— Пойдем! — согласился я и зашагал к церкви.

-Куда ты? Стой! — закричали девушки.

— Я же говорил: у вас нет того, что мне нужно! — воскликнул я. — Больших и крепких сисек!

— Все у нас есть! Иди сюда!

— Ты лучше мою попу потрогай!

— Мы будем тебя ждать, малыш!

Мои спутники и я хлопали друг друга по плечу, обмениваясь веселыми репликами. У меня было ощущение, что я встретил хороших старых друзей, которых не видел много лет.

Внутри церковь была ярко освещена. На стенах были нарисованы разные библейские сцены — довольно неумело, но по-своему красиво. Прихожане танцевали и хлопали в ладоши. У стены стояли музыканты, наигрывая что-то праздничное. За барабанной установкой сидел Эби с широкой улыбкой на лице. Проповедник, стоявший у микрофонной стойки с закрытыми глазами, приветствовал прихожан отрывистыми возгласами:

— Да! О, да! Сегодня здесь произойдет что-то особенное! Что-то невероятное! Да, да! Господь ждет вас! Братья и сестры, входите же скорее! О, Господи! Нас ждет что-то потрясающее!

И вот служба началась! Музыканты заиграли медленный размашистый рэгги, а проповедник стал восклицать в микрофон:

— Кто умер за тебя на кресте?

Прихожане хором кричали, выбрасывая вверх правую руку:

— Иисус!

— Кто хранит тебя, когда ты идешь ночью по улице?

— Иисус!

— Кто бережет тебя от аварии, когда ты ведешь машину?

— Иисус!

После этого вступления настало время проповеди:

— Иисус Христос сказал: "Не суди ближнего своего! Сучок в глазу брата своего видишь, а бревна в своем глазу не замечаешь". Так вот, некоторые люди говорят про меня, что у меня много денег, осуждают меня за это. Это очень глупые люди так говорят. Я сказал: истинно глупые люди так говорят! Аминь. Потому что у меня и должно быть много денег. Истинно говорю вам: я служитель Бога, и у меня должно быть много денег! Только вчера ко мне приехал иностранец из Европы и дал мне... две тысячи долларов! Две тысячи долларов он дал мне только вчера, иностранец из Франции! Вот он — истинно умный человек, да благословит его Бог! Истинно умный! Ибо Бог ему воздаст втройне и больше раз воздаст! Что отдано Богу, все вернется многократно! Ибо щедро дающий никогда не будет ни в чем нуждаться! Все, чего захочет он, — все будет у него! Аминь!

Далее последовало продолжительное перечисление того, что проповеднику дали разные иностранцы: один подарил контейнер куриных окорочков, второй — тридцать мешков риса, другие подарили ему телевизор, холодильник и другую бытовую технику, а также новый джип, и все эти иностранцы говорили: "Пользуйся, святой человек, только молись за нас перед Богом!"

— Да благослови их Господь и дай этим мудрым людям процветания и успехов в бизнесе! — продолжал проповедник. — Сразу после этого благословенного дарения у щедрых и мудрых иностранцев резко пошли дела в гору, и они заработали втрое, вдесятеро больше денег! Хочешь преуспеть — давай мне деньги, и все у тебя будет! Чем больше мне дашь, тем больше денег вернется к тебе, и будет у тебя много-много денег, крутая машина, большой дом, мужская сила будет, женское здоровье будет, потому что тебя Господь благословит!

Прихожане встречали эту проповедь подбадривающими возгласами и одобрительным смехом. Похоже, они прекрасно сознавали, что проповедник блефует, но принимали это изобретательное самовосхваление как часть игры. Некоторые из них, продолжая танцевать, подходили к большой пластмассовой корзине, стоявшей перед сценой и, разжимая кулак, бросали туда мелкие деньги, смятые в комочки; при этом проповедник всякий раз прерывал свою проповедь и торжественно произносил:

— Благослови тебя Господь, дочь моя! Благослови тебя Господь, сын мой! Да снизойдет на тебя благодать Божья!

У меня не было денег, а то обязательно бросил бы ему что-нибудь в эту корзину.

Затем музыканты заиграли тревожную тему. Эби отбивал на барабанах драматичную дробь, а клавишник взял один протяжный трагичный аккорд. Проповедник широко расставил ноги, воздел руки кверху и громогласно воскликнул:

— Пришло время исцеления! Подходите ко мне, дети мои! Ты, иди сюда!

Проповедник положил левую ладонь на лоб стоявшей неподалеку девушке, а правой с силой ударил по ней. Девушка оцепенела и стала заваливаться назад, ее подхватили другие прихожане. Проповедник двинулся вдоль ряда верующих, ударяя их по головам и повергая в обморочное состояние.