Последняя охота - Эльмира Нетесова

Рыбу везли и несли бесконечным потоком. Ее тут же пускали в работу. От нее в глазах искрило. Казалось, еще немного, и сами условники покроются чешуей от макушки до пят, отрастят плавники и хвосты.

Если поначалу с удовольствием ели копченую кету, то через неделю-другую от нее уже воротило. Оно и понятно, с утра до ночи кета. На первое — уха, на второе — жареная, вареная либо копченая, но все ж опять кета. Она надоела, а потом и опротивела. Мужики с жадностью набрасывались на картошку, сваренную в мундире. Ее приносила Полина. За внимание и доброту предложил ей как-то стукач копченую рыбу, женщина обиделась:

— Да вы что, с ума сошли? Откоптите всю, а уж потом поделим поровну на всех. Сколько получится на душу? И меня не обойдут. Зачем мне лишнее? У нас так не заведено! Нельзя!

— Вчера детсаду в поселок увезли пять ящиков. Разве им должны? Иль твои внуки хуже тех детей? — изумился Дамир.

— Они не голодные! Я им жарю рыбу и варю, а поселковые копченку любят. Кто, как не мы, о них вспомнит? Дети все одинаковы. Когда вырастают, помогают нам в путину: ловят рыбу нашему заводу, — помнят доброе. Так-то вот и живем, помогая друг другу. Иначе никак не можно! И особых у нас нет. Сами у себя не воруем! — недовольно глянула на рыбу, предложенную ей, и целую неделю обходила стороной условников.

«Во, дурная! Баба вовсе без мозгов. Их у ней меньше, чем у рыбы! Предложил копченку, она хвост подняла. Ровно в постель позвал. Хотя от этого вряд ли отказалась бы та потная кляча!» — злился Дамир.

Михаил, узнав о том, лишь головой покачал.

— А я хочу у директора попросить копченку, чтоб внуку своему, Ромке, послать. Он красную рыбу еще в глаза не видел. Как думаешь, даст? — спросил Михаила стукач.

Тот плечами пожал:

— Не может быть, чтобы отказала. Попроси!

Через два дня Смирнов помог Дамиру отобрать самую лучшую и забил громадную посылку.

— Отправляй своему короеду! — сказал улыбчиво.

— У тебя дети есть? Может, тоже послать нужно? — спохватился Дамир.

— Некому! И ни к чему! Обойдется! — отвернулся Михаил.

Стукач приметил, как посерело, нахмурилось его лицо.

За время путины, работая вместе, они привыкли друг к другу настолько, что не могли находиться поодиночке. Сядет к столу Михаил, а есть не может, пока не увидит перед собой остроносое небритое лицо Дамира. И хотя поначалу воротило от его чавканья, сопения, потливости и сопливости, незаметно для себя привык к недостаткам стукача, перестал их замечать.

Смирнову стало его не хватать. Для себя объяснил все просто: Михаил боялся одиночества, искал и дорожил хоть каким-то общением.

Поначалу удивляло постоянство стукача. Тот каждый день готовил еду на двоих, мыл посуду, убирал со стола. Иногда прибирал в комнате, подметал полы, аккуратно заправлял кровати. Даже одежду Михаила стирал. Тот вначале благодарил, потом стал воспринимать за должное. Да и Смирнов времени не терял. Наготовит дров для коптильни и бегом в тайгу, в сопки, за грибами и ягодами, за орехами. Тоже на двоих. Дамиру не разрешалось в это время отлучаться от коптилки ни на шаг. Вот так незаметно насушили грибов на всю зиму, насолили вдвоем целую бочку маслят. Полина наварила им варенья. Разного. Особо много малины и клоповки. Все полки в подвале банками заняли. Даже стланиковым орехом и лимонником запаслись. Питались они вскладчину. А поскольку сидели на рыбе и грибах, расходы на еду были небольшими. Сахар и соль, хлеб и макароны, спички и мыло да курево — вот и все траты. Большая часть зарплаты оставалась на кармане. Эти деньги берегли для выхода на волю. Она когда-то наступит. Условники мечтали о ней каждый день.

Сначала Михаил не знал, что делать с собранными грибами. Но Полина подсказала самый простой выход и показала, как нужно чистить грибы, как и где их сушить.

К зиме мужики готовились основательно. С самой путины стали запасаться дровами, и за месяц перед их крыльцом появилась приличная куча дров. Михаил с Дамиром ожидали конца путины, чтобы, распилив и наколов, сложить все в бокастые поленницы.

Попробовав однажды чай из таежного сбора, себе заготовили на зиму. Всю комнату увешали зверобоем, чабрецом, малиновыми листьями, аралией, таежной пахучей мятой.

Оба радовались, что не будут голодать и мерзнуть зимой.

Михаил понимал, что к зиме понадобятся теплые вещи, но как жаль тратить деньги, заработанные таким адским трудом, и все оттягивал время.

Даже участковый, навещавший условников, предупредил их, что зимы здесь суровые и долгие, без теплых вещей не пережить.

Условники вздохнули.

— Самим в поселок нельзя, а на заказ рисковать не хочется! — ответил за обоих.

— Собственно, зимнюю спецовку нам выдадут. Обещали валенки с калошами, ватные штаны и телогрейки, шапки и рукавицы. Что еще нужно? — спросил Смирнов.

— Вам виднее! Но теплое исподнее белье, шарфы и перчатки, свитеры и носки все ж понадобятся. Да и не сможете всю зиму в спецовке, хоть спортивные костюмы себе возьмите для дома, — советовал людям, но те отмахнулись, и капитан перестал докучать. Он радовался тому, что эти мужики не доставляют хлопот, живут и работают так, что ими довольны все. Даже его, участкового, угостили копченкой и в машину с собой десяток кетин положили отборных. После такого ругаться или придираться к ним совсем расхотелось. Ему понравилась копченая условниками кета, и он приезжал на завод специально за ней. Ставил машину рядом с коптильней, чтоб никто не приметил, сам шел к Золотаревой справиться об условниках. Та не могла нахвалиться людьми. Участковый тоже был доволен ими. Догадливые, понятливые мужики никогда не отпускали его машину с пустым багажником.

Михаил за путину так загорел, что покажись он в своем городе, никто бы не поверил, будто не на юге, а на Сахалине загорел. Увидев свое лицо в зеркале, искренне удивился:

— Да против меня кавказские мужики просто снегурочки! Эй, Дамир! Я думал только ты почернел, а сам еще хуже! То-то от меня все таежные зверюги отскакивают. Не поймут, какой породы обезьяна объявилась в их владениях.

— Ладно б только это. Меня уже по ночам плоть одолевает. В зоне о том и не вспоминал. Не заботило. Тут же все наружу поперло! — сокрушался Дамир.

— В зоне, как в любой клетке, все взаперти! — вздохнул Смирнов.

Он не сразу вспомнил, что директор разрешила всем условникам отдыхать целых два дня, объявила их выходными. Мужикам поначалу не поверилось.

— Выходные для нас? — переспросили на всякий случай и, убедившись, что не ослышались, отдали с вешал всю оставшуюся рыбу, убрались, подмели вокруг коптильни, открыли двери для проветривания и, переглянувшись, впервые неспешно вернулись домой.

— Ложись, вздремни! Я покуда пожрать приготовлю и постираю, — предложил Дамир.

— Я с дровами займусь. Чего им гнить? Пока время есть, надо успеть. Здесь, как полагаю, не залежишься на боку. Сорвут. Когда еще дадут выходные? Они лишь для вольных! — Вышел из дома.

Пока Дамир стирал и убирал в комнате, готовил ужин, Михаил управился с дровами. Он пилил их, колол, складывал, не оглядываясь по сторонам, но чувствовал пристальное внимание со всех сторон.

Смирнов знал, подними он голову резко, тут же увидит Власа, наблюдающего за ним из окна. Да и местные жители не без любопытства, особенно женщины. Эти смотрят, умело ль держит топор условник, хорошо ли выкладывает поленницу, чтоб было за что перемыть кости условнику.

Михаил усмехается: «Сколько здесь ни живи, чужаком останешься и в гробу! Всегда будут помнить, кем сюда прибыл». Рассек березовое полено и приметил мужа Полины, Федора. Тот подошел молча, ничего не сказав, взялся помогать Смирнову. Вскоре Полина вышла, стала продолжать поленницу, а через пяток минут — Анна с Николаем, даже главный инженер, конопатая низкорослая Галина вместе с мужем, Сашкой, подошли. Тоже включились молча. А вот и соседка, технолог Лидия, занавеску отодвинула. Увидела и сама вышла. Готовые дрова относила к поленнице.

Михаилу даже неловко стало. Ведь никого ни о чем не просил, а столько людей пришло.

Смирнов за годы заключения многое забыл и теперь растерялся. Лишь одна мысль не давала покоя: «Как я их всех отблагодарю? Будь на воле — все проще, а моя свобода лишь условная. Даже в поселке не смей показаться. Как же выкрутиться?» Чем меньше оставалось дров, тем сильнее он переживал.

— Вот как хорошо! Да вы уже сработались все вместе! А я как раз хотела предупредить Михаила с Дамиром, что после выходных все мужчины пойдут на заготовку дров для рабочих завода. За две недели справитесь. Там и мальки появятся! Тогда уж на садках работать начнем! В помещении. До самой весны! — объявила Золотарева.

— Все мужчины? — переспросил Михаил директора и, кивнув на окно Власа, уточнил: — Этот тоже?

Дрогнул страх у следователя внутри, но виду не подал.