Князьки мира сего - Елена Кочергина

На сиденье рядом с Алексеем материализовалась Ольга. Его свет и радость, его солнце и любовь, его вторая, нет, первая и главная половинка.

«Не завидуй, брат. Если ты не растеряешь вверенное тебе богатство, через несколько лет, а может, и раньше, ты так же будешь смотреть на Светлану. Ты поймёшь, что означает „вместе навеки“, и не сможешь измыслить для себя большее счастье».

Ольга исчезла, но сияние её глаз, любовно смотрящих на мужа, осталось и согревало всех троих теплом. Как часто главное в человеке ускользает от нас, так и Оля ускользала от взглядов, пряталась в тени, но была самой сутью Алексея. Когда ты был с Алексеем, ты был и с ней.

Затем «кровный брат» стал вспоминать, как пробивался к отцу Кириллу, последнему оставшемуся в живых старцу всея Руси, как неделями торчал в Троице-Сергиевой лавре, дневал и ночевал там. Как в итоге отчаялся пробиться и разговорился в автобусе с эксцентричным подмосковным священником. Как они с Оленькой заявились в его непопулярный храм и в тот же день узнали, что отец Кирилл — не последний старец. И всего через месяц их новый духовник открыл им страшную правду о пришельцах…

В какой-то момент Пётр отключился от Алексея и подключился к сознанию профессора Мыслетворцева. Они подъезжали к Москве.

Пётр как будто попал в бокал с шампанским. Мир заискрился и заиграл солнечными зайчиками. Как может философ видеть действительность в таких радужных красках? Так вот какую заповедь профессор выбрал для себя главной — быть, как дитя! Отсюда и его жизнерадостный смех, и вечная ирония. Встреча со смертью для него, как и для автора «Шерлока Холмса», — забавнейшее из всех приключений, которые ожидают впереди. Зачем профессору просить у кого-то прощения — какой может быть спрос с ребёнка? Да он, похоже, и не может обидеть никого. Но профессор тоже повинился в своей душе перед образом Распятого. Господи, да он — девственник…

Отъехала дверца, и в салоне запахло ладаном: сердечный целитель в священническом облачении забрался в салон. Пётр потянулся щупальцами своего сознания к душе отца Антония, но наткнулся на непробиваемую стену.

— Да вы, милый мой, оказывается, медиум! — сказал священник, смахивая своим благословением остатки транса. — А всё-таки лучше это делать с разрешения субъекта: не дай Бог, рубчики на сердце появятся!

Глава 4

Старший посол

Четверо мужчин в хороших тёмных костюмах и священник в рясе вошли в ограду особняка. В карманах костюмов у них топорщились водяные пистолеты. Охрана, ожидавшая этот визит, встретила «людей в чёрном» с трепетом, но начальник охраны, увидев отца Антония, всё-таки спросил майора:

— А этот представитель с вами зачем?

— Капитан Голобородько только что со спецзадания, — не глядя на охранника, сказал Степанов и широким шагом направился вглубь особняка. Отец Антоний как мог насупился и значительно кивнул.

— Если понадобится ваша помощь, мы вам сообщим, — сказал Мыслетворцев начальнику охраны, строго приподнимая бровь.

Они шли по комнатам плотной группой, с пистолетами наготове, готовые в любой момент рассредоточиться и окружить свою жертву. Алексей высматривал Посла. Конечно, пришелец умел проходить сквозь стены, но «охотники» надеялись, что тому всё-таки не удастся сбежать.

Поднялись на второй этаж, вошли в каминный зал.

— Вот он, в кресле! — крикнул Алексей, и четыре струи освящённой воды ударили одновременно.

Раздался звон разбиваемой китайской вазы, хрустнул дорогой журнальный столик с драконьими ножками.

— К дальней двери бежит! — закричал Алексей.

Но у дальней двери уже стоял проявивший какую-то невиданную для себя прыткость отец Антоний, зажав в левой руке дымящееся кадило, а в правой — распятие.

Невидимка заметался по комнате, залез в камин, взметнул пепел, вылез, попытался пробиться к двери на лестницу, но в конце концов затих. Наверное, устройство, позволяющее проходить сквозь стены, не сработало или Посол не желал сверзиться со второго этажа.

Потом из центра зала раздались какие-то булькающие хриплые звуки, похожие на стоны. Алексей сел прямо на пол и тоже застонал. Во все стороны полетели брызги святой воды, и тут пришелец явил себя всем. Он стоял на четвереньках и отряхивался по-собачьи.

— Что происходит? — железным голосом спросил майор.

— Он смеётся, — обречённо сказал Алексей. — Очень весёлый, любит поиграть…

Отец Антоний стал приближаться к Послу, отчаянно размахивая кадилом и шепча слова молитвы, заученные наизусть. И это была не молитва на освящение овчих стад.

— Отставить, Антон Алексеевич! — приказал майор.

— Слушай, ты! Раб Божий! Ты кончай кадилом-то махать! — стал кривляться пришелец, захлёбываясь от смеха. — Экзорцизмом он вздумал заниматься! Оставь это дело католикам! Напряги ум! Я в чьём теле нахожусь? Раба Божьего такого-то? Нет! Я в своём теле нахожусь! В материальном! С таким же успехом можешь гнать душу раба Божьего имярек из его тела прямо в свой рай!

— Какая небывалая возможность нам представилась, — вдруг сказал профессор, усаживаясь в одно из кресел. — Побеседовать с духом! Присаживайтесь, гражданин Посол, присаживайтесь! На отчитке-то ваш брат всё больше гавкает да хрюкает. А тут — такая невиданная возможность!

Старший Посол послушался и плюхнулся в кресло. «Неужели Мыслетворцев и этого может уболтать?» — мелькнуло в голове у Петра.

— А не расскажете ли вы нам, батенька, как погиб ваш собрат? — продолжал профессор. — Думаю, что нам с вами теперь можно говорить без обиняков.

— Охотно, охотно, человече! Шпшловчеку перерезали горло. Тебя интересует, кто и зачем это сделал? Как ни прискорбно, но это пришлось сделать мне. Эти тела очень неприятны, как и любые тела. Получше, конечно, чем свиные. Шпшловчек был очень рад, когда я отпустил его на свободу.

— Значит, вы хотели подставить Алексея, чтобы он не лез в ваши дела?

— Ох, учёный муж! Зачем выражаться так примитивно? Можно ведь сказать духовно: на раба Божьего имярек был возложен крест незаслуженной скорби для укрепления его в брани против духов поднебесных.

— Книжка «Сатанизм для избранных», я полагаю, была ваша? — вмешался в разговор Пётр, но Мыслетворцев сделал знак, чтобы он замолчал.

Посол повернулся к Петру и осклабился. Его отрешённый, расфокусированный взгляд проникал куда-то в центр души. Иваненко вспомнил, как видел свет в глубине сущности пришельца, и ему стало жаль это кривляющееся неказистое существо. Нет, всё-таки это не бес, а какая-то испорченная тварь. Её надо исправить, вразумить, объяснить ей, что такое нравственность. Если отнестись к разумному существу по-доброму, объяснить ему ущербность принципа «цель оправдывает средства», возлюбить его, как брата…

— Батенька! — рявкнул Мыслетворцев Послу. — Хватит манипулировать сознанием не укреплённого в духовной брани человека! Ответьте, ваша была книга или не ваша?

Старший Посол снова повернулся к профессору. Выглядел он так, как будто только что сытно пообедал. Нет, как робот, хорошенько подзарядивший свой аккумулятор.

— Авторство — моё! — с вызовом заявил он профессору. — Копия — чужая. Позаимствовал у верного… Нам с вами бы обговорить условия дальнейшего сосуществования. Что сотрудничества не получится, я вижу. Нас бы устроило, чтобы вы предались сугубой молитве и не устраивали более шоу, вроде вот этого. А какие у вас пожелания?

— Вы готовы их учесть, душе несвятый? — иронично спросил Мыслетворцев.

— Не думаю. Спрашиваю для проформы. Этикет, дипломатия — особенности службы. А теперь я желал бы, чтобы вы покинули этот дом и не мешали моей встрече с подопечным. Господин Корезадзе должен в скором времени появиться. Если, конечно, не хотите продолжать играть в детскую игру «войнушка».

— Позвольте последний вопрос, — сказал профессор. — Что вы будете предпринимать, если мы не будем выполнять ваши требования?

— Откровенность с клиентами — один из главных принципов нашей работы. Следовательно, должен вам откровенно заявить: в ответ мы будем усиливать давление на известные структуры, для вас небезразличные. Все вопросы исчерпаны? Тогда ещё раз попрошу вас очистить помещение.

Майор вопросительно посмотрел на Мыслетворцева, тот кивнул.

— Уходим! — отдал распоряжение Степанов.

Майор решил лично доложить отцу Илариону о провале операции. Он хотел в точности описать начальнику штаба всё, что делал и говорил пришелец, не полагаясь на память других членов команды.

Они высадили отца Антония и отправились назад в штаб-квартиру.

По дороге Пётр решился спросить Степанова, как он объяснил своему начальству исчезновение тела Алексея.

— У нас есть процедура на этот счёт, — улыбнулся майор. — Ошибка врачей, зафиксировавших смерть, выход из летаргического сна. В данном случае человек после допроса может гулять на все четыре стороны, а протокол допроса я оформил.