Князьки мира сего - Елена Кочергина

Света принесла бутылку красного сухого. Поужинав, они уселись в креслах с бокалами и стали обсуждать всё, что произошло за день.

— Как ты думаешь, откуда у моей мамы дар видеть пришельцев?

— Может быть, он не откуда , а зачем ? Не из-за чего , а для чего ? Думаю, что скоро мы узнаем, зачем дан ей этот дар…

— Слушай, Светик, меня мучают нехорошие мысли относительно майора. Я всё никак не могу понять, что он там мутит. Как, например, объяснил своему начальству, куда делся Алексей?

— Ты что, не знаешь, что такое бюрократия? Свидетельство о смерти есть? Есть. У нас в стране если человек воскреснет, он потом несколько месяцев будет бегать и доказывать, что не верблюд, в смысле, не мертвец. Вряд ли это нужно Алексею. А если тела нет, ни живого, ни мёртвого, значит тело украли.

— Украли из спецморга? Представляешь, какая там концентрация фээсбэшников на метр квадратный?

— Ну вот сам у майора и спросишь.

— Я о том и говорю. Можно ли ему доверять? Может, он действительно ДВОЙНОЙ агент?

— Я думаю, что отец Иларион его бы раскусил.

— Надеюсь, ты права. Светик, как ты думаешь, поможет против пришельцев сугубая молитва?

— О! Искренняя молитва горы может передвигать! В прямом смысле слова.

— Но ведь моя или твоя молитва вряд ли обладает большой силой…

— Нет, Петь, тут математические законы не действуют. Тут не сумма духовного опыта складывается. Просто надо это сделать — всем вместе стать огромным кулаком, который вышибет поганцев из нашей страны!

— А примет отец Иларион в наше общество мусульманина?

— Не знаю. В Евангелии есть фраза: «кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника». Ибрагим помог Алексею и Ольге, следовательно он как бы уже свой. И вообще, чем нас будет больше, тем лучше.

— Когда ты уехала, я разговаривал с отцом Иларионом и Алексеем о Русской Православной Церкви. И понял, как в ней всё заболочено. Недаром пришельцы чувствуют себя в РПЦ, как дома.

— Есть такое дело. Только мне кажется, что любая православная Церковь притягивает к себе всякую гадость. Я читала такую историю: один греческий старец мог видеть бесов. Идёт он по улицам и видит: тут сидит бес, там пристроилось несколько бесов. И вот однажды утром шагает он по улице — ни одного беса нигде нет. Дошёл до часовни: на её крыше сидит одинокий бес. Старец его спрашивает: «А где это все твои собратья?» «Как где? — удивляется бес. — В храме, конечно! Сейчас Литургия идёт!»

— Неужели всё так плохо, Светик?

— Да нормально всё! Много званых, мало избранных. Если на сто человек, стоящих на Службе, пяток-десяток полноценных верующих наберётся, уже хорошо. Наловчились все мы делать хорошую мину при плохой игре — из миссионерских побуждений, конечно. Мол, кто знает: если человека занесло в РПЦ, не уверует ли он в будущем? Как и до революции, неверы преспокойно принимают и монашеский и священнический сан, делают церковную карьеру, становятся на ответственные посты в патриархии… Ну и пусть себе безобразничают, Бог им судья! Слава Господу, хоть в епископы они почти не просачиваются! Зато и чудесных священников хватает, готовых всем ради ближнего пожертвовать, последнюю рубашку отдать. Что ты, человека, осенённого Духом Святым, от хамелеона или волка в овечьей шкуре не отличишь?

— Ты хочешь сказать, что надо ходить в храм к Богу, а не к людям?

— Я хочу сказать, Петенька, что надо учиться не замечать дерьма. Речь не о розовых очках. Надо знать истинное положение вещей, но не обращать на него внимания, а то зациклишься и озлобишься. Видела я таких… А вернее, внимание обращать надо, но исключительно молитвенное внимание. Знаешь, что такое молитва? Это перетаскивание положительного будущего в настоящее. Вот, например, видишь ты своего опустившегося соседа: с работы выгнали, жена ушла, спивается человек на глазах. Неверующий человек, глядя на всё это, знаешь, какое будущее обычно представляет? Которое ему якобы логика подсказывает: он видит своего соседа мёртвым в луже блевотины и мочи. И, к несчастью, такое будущее часто материализовывается. Не из-за «естественного хода вещей», а из-за того, что все окружающие видели именно такое будущее. А верующий представляет, что жена раскаялась, вернулась к мужу, сосед бросил пить и нашёл новую работу. Верующий человек тратит на это энергию своей души — просит Бога, чтобы его бескорыстное благое желание исполнилось, и оно исполняется. Таким образом, можно сказать: всё, что происходит в мире хорошего, происходит по молитвам верующих, а всё, что происходит плохого, происходит из-за «логики» неверующих… Вот и волков в овечьих шкурах надо не обличать и наказывать за лицемерие, а молиться, чтобы они уверовали.

— Знаешь, Светик… Как-то у вас всё слишком просто и в то же время сложно. Признаться, меня мир православия немного пугает.

— Мир, где обитает Живой Бог, не может не пугать! Бог — личность; потрясающая, необъемлемая, творческая, непредсказуемая личность! От него можно ожидать всего что угодно. Кто ещё недавно мог предположить, что он позволит злым духам обрести плоть и реставрировать храмы? Все богословы в один голос твердили, что это невозможно. То ли ещё будет!

Глава 2

Старое и проверенное средство

Спустя два дня около шести часов вечера за столом в избушке отца Илариона собралось десять человек. Получилось, что количество членов Общества по борьбе с пришельцами за последние дни увеличилось ровно вдвое. Вот только «Вегетарианским клубом» его уже назвать было нельзя: Вадик однозначно заявил, что для укрепления душевных и телесных сил перед молитвой ему требуется колбаса, а Ибрагим только свинину не ел. После того, как всем всё было разъяснено, отец Иларион встал и произнёс речь:

— Что ж, рабы Господни… дорогие мои друзья! Мы все знаем, зачем здесь собрались! Только меня не оставляет чувство, что кого-то всё-таки не хватает. Речь идёт не об отце Антонии, он отказался вступать в наше общество по принципиальным соображениям, и я не собираюсь на него давить. Молитвенно он всё равно будет с нами. Но всё-таки мне кажется, что кто-то ещё должен быть с нами заодно. Ну да ладно… Дорогая раба Божья Людмила, думаю, ты всё правильно почувствовала! Только сугубость может противостоять кромешности. Сугубая молитва — старое и проверенное средство против нашего врага. Несколько дней подряд я буду служить настоящую монастырскую Всенощную с особыми молитвами. С благочинным я всё уладил, если кого-то это волнует. Кое-кто завтра утром нас покинет; кто сможет, останется. В конце нашей молитвенной сессии мы отправим специальный отряд для проверки результатов. А теперь хочу обратиться прелюдно к каждому в отдельности. Раб Божий Алексей, готов ли ты проливать молитвенный пот на благо державы Российской, находящейся под гнётом язычников?

— Готов, отче! — ответил Алексей. Он сидел в уголке и был тихий-тихий, как дуновение ночного ветра в лесу.

— Раба Божья Ольга, солидарна ли ты со своим супругом?

— Солидарна, — ответила Ольга, и лёгкая улыбка тронула уголки её губ, а в глазах промелькнул какой-то хулиганистый огонёк.

— Раб Божий Анатолий?

— Вы знаете, что я люблю вас, — усмехнулся Мыслетворцев.

— Новообращённый раб Божий Никифор?

Майор Степанов молча кивнул.

— Раб Аллаха Ибрагим, ты согласен молиться вместе с нами?

— Согласен, отец.

— Раба Божья Людмила?

— Конечно, батюшка!

— Раб Божий Вадим?

— Уделаем гадов, отец честной!

— Раба Божья Светлана?

— Я готова.

Отец Иларион пронзительно посмотрел на Петра. Скушал всех батя, а его оставил на закуску. Всё, кончилась жизнь, завяли помидоры! Такая милая, обжитая храмина. Последнее время, конечно, сквозило, но щели можно было и заделать. Нет же, налетел ураган и уносит милое жилище из Канзаса в волшебную страну! Прощай, дом, здравствуй, безводная пустыня!

Глаза отца Илариона всё приближались, пронзая и очищая тело Иваненко какими-то острыми лучиками. И вдруг Пётр увидел вместо священника ослепительный янтарный кокон. Кокон подрагивал, его как будто распирало от счастья. От него в направлении Петра протянулось несколько светящихся жгутов-протуберанцев. Неужели он видит человеческую душу? Рядом прыгают такие же янтарные коконы, и во все направления от них тянутся лучистые жгуты, беспрестанно ощупывающие окружающий мир.

— Готов ли ты, раб Божий Пётр-иудей, отныне служить Отцу и Владыке нашему — Господу Иисусу Христу? — спросил отец Иларион, и от звука его голоса всё встало на свои места.

— Что это было? — спросил Иваненко, чувствуя, что его тело вымотано так, как будто побывало в стиральной машине.

— Бес вышел, — просто ответил отец Иларион.