Чупакабра - Екатерина Бальсина

"Что это за безумие, гонять нас с Пином по всем четырем государствам с совершенно идиотскими поручениями?" — размышлял Тиллирет. — "Словно Мурдин что-то задумал. Понять бы еще что"…

Бродяга уже пытался несколько раз связаться с главой гильдии, дабы прояснить для себя кое-какие непонятные моменты, но тот категорически отказывался выходить на связь. А стало быть, не оставалось ничего другого, как отправляться в Борунд. И Тиллирет не испытывал ни малейшей тени восторга от этой мысли.

Во-первых, в Борунде царит вечная зима и, соответственно, там очень холодно, а ни у кого из них, за исключением обладающего густым мехом чупакабры, совсем нет с собой ничего теплого. Во-вторых, Мурдин опять-таки требует от старых магов добыть государственную реликвию: Сапфир Северного Короля — это камень, расположенный по центру королевской короны. В-третьих, король Борунда Илхеас — это вам не Рахмад, с которым Тиллирета связывают хоть и своеобразные, но все же дружеские узы. Илхеас горд, надменен и очень упрям. Услышь он, что именно понадобилось магам — и от тех останутся всего лишь две ледяных статуи, украшающих холодные залы королевского дворца.

— Спорю на что угодно, что, если нам удастся заполучить сапфир, то следующим пунктом отправления будут Грешные воды, — пробормотал себе под нос Бродяга.

Пин насадил замученную посмертно птичку на импровизированный вертел и поинтересовался у приятеля:

— Тилли, дружище, есть какие-нибудь идеи?

— На тему? — ворчливо отозвался тот.

— На тему всего происходящего, — уточнил Весельчак.

— Достаем теплую одежду и отправляемся в Борунд, — пожал плечами маг. — Какие тут еще могут быть идеи?

Я с интересом переводил глаза с одного на другого. Так, и что случилось на этот раз? Чего это они оба такие взъерошенные, словно их кто-то хорошенько потрепал? Хотя морды вроде бы вменяемые…

Я деликатно кашлянул и слегка придвинулся к белошерстому.

— Что случилось? — как можно более нейтрально произнес я.

Два тяжелых взгляда буквально пригвоздили меня к земле. Не выдержав, я заискивающе прижал уши и застучал хвостом по траве, взметая вверх зеленые фонтанчики из травинок. Один из взглядов чуть смягчился, второй вернулся к наблюдению за жарящейся птицей. Я несмело набрал воздуха в грудь. Кажется, пронесло. Хорошо еще, что не в прямом смысле этого слова. А ведь еще бы чуть-чуть и…

— Мы отправляемся на север, — глухо сообщил мне белошерстый и злобно уставился на костер.

Я осторожно потерся носом о его переднюю лапу и отошел в сторонку, решив немного поспать перед дорогой. На север так на север. Нам, чупакабрам, все равно. Холод мы переносим прекрасно, уж куда лучше, чем жару.

Уютно свернувшись клубочком, я мирно задремал, периодически приоткрывая глаз и поглядывая на колышущееся пламя костра.

Только своевременное вмешательство Тиллирета спасло тетерева от участи превратиться в черные и несъедобные уголья. Крепко задумавшийся о чем-то Пинмарин (что пугало само по себе) с крайне ужасным выражением лица (которое пугало еще больше) яростно крутил тушку над огнем, совершенно не обращая внимания на степень ее готовности. И если бы до Бродяги не донесся запах гари, остались бы маги без трапезы.

— Пин, ну что же ты? — укоризненно покачал головой Тиллирет.

— Извини, Тилли, — агрессивно ответил тот. — Задумался. Увлекся мечтами о кровожадной расправе над Мурдином, чтоб его. И, кажется, задремал.

Бродяга хотел было поинтересоваться, как одно связано с другим, но, посмотрев на выражение лица приятеля, решил быстренько замять тему.

В считанные секунды расправившись с тетеревом, маги разбудили посапывающего чупакабру и отправились в ближайший город за припасами и теплой одеждой.

В городе было шумно. Судя по всему, жители отмечали какой-то очередной праздник, и везде, куда ни глянь, изощрялись трюкачи и шуткари [6], а рядом надрывались торгаши, стараясь навязать всем подряд свой товар. Порядком отвыкший от людских столпотворений Тиллирет только недовольно морщился, когда мимо пробегал очередной горластый разносчик или торговец. Что касается Беса, то тот вертел по сторонам головой, словно флюгер, стараясь уловить каждую деталь. Судя по его ошарашенной морде, впечатлений было через край. Да уж, города Империи — это вам не изящная и ухоженная Сагитория. Тут надо внимательно смотреть не только под ноги, но и наверх успевать поглядывать, чтобы не получить невзначай ведро помоев на голову.

Тиллирет натянул одетый на шею зверя (исключительно на всякий случай, ведь в такой толчее потеряться проще простого) магический поводок, заставляя его тем самым сдвинуться с места, и решительно вошел в скорняжную лавку.

Елки зеленые, до чего же интересно живут человеки! Взять вон, к примеру, того: до чего ловко он прокувыркался в воздухе, а потом пробежался на одних лишь передних лапах, задрав задние вверх. Не знал, что люди такое могут.

Как и положено, на самом интересном месте белошерстый утащил меня прочь. Я с неохотой плелся за ним, то и дело оборачиваясь и пытаясь углядеть что-нибудь еще, но человечья стая сразу же после нашего ухода плотно сомкнула свои ряды, и я так ничего и не увидел. Эх, никакой радости бедному мне!

И тут белошерстый зашел в какую-то постройку — кажется, это у них называется дом. Я покорно последовал за ним внутрь и оцепенел от ужаса.

На меня со всех сторон таращились мертвыми глазами шкуры зверей. Вот я вижу распяленную на стене лису, а вон огромный бурый медведь. А это — ох, мамочки, дядьки! — это же Рус, полоумный рыжий заяц из моего леса! Он, вне всякого сомнения! Я узнал его по тонкому шраму, идущему через всю голову.

Я поджал хвост и попятился. Зачем белошерстый привел меня сюда? Неужели?.. Неужели он решил и из меня сделать выделанную шкуру? За что? Зачем?

В глазах подозрительно помутнело, лапы мои подкосились, а затем разум окутала блаженная и одновременно пугающая темнота.

— Мне нужны две шубы, милейший, — вежливо попросил Тиллирет у просиявшего при виде покупателя торговца. В этот момент задержавшийся на улице Пин вбежал в лавку и споткнулся о растянувшегося на полу чупакабру. Тот, получив мощного пинка, лишь вяло поднял голову. Бродяга недоумевающе вскинул бровь. Что это со зверем? Уж не заболел ли?

Торговец также обратил внимание на животное.

— Желаете пошить шубы из него? — с профессиональным любопытством разглядывая чупакабру и явно примеряясь, как его лучше разделать, поинтересовался продавец.

Глаза Беса, и без того немаленькие, стали еще круглее. Зверь испуганно икнул и попятился назад, прижав уши к голове.