Сёгун - Джеймс Клавелл

— Вы ведете себя неправильно! — взорвался Феррьера. — Он опасен! Я военный главнокомандующий в Азии, и я заявляю…

— Это дело церкви, а не военное!

Блэксорн застыл в оцепенении, не способный думать и видеть… голова разрывалась от боли… Все происходило так быстро — то он под стражей, то нет, то его выдают инквизиции, то спасают, то снова выдают… То главный инквизитор защищает его… Все потеряло смысл…

Феррьера кричал:

— Я еще раз вас предупреждаю! Бог мне судья, — но вы делаете ошибку! Я сообщу об этом в Лиссабон!

— Хорошо! А пока прикажите вашим людям подняться на борт, или я лишу вас командования Черным Кораблем!

— Вы не имеете такого права!

— Если вы не прикажете вашим людям подняться на борт и разоружите англичанина, я распоряжусь вас уничтожить — и всех, кто у вас под началом, и всю команду — и прокляну вас и всех, кто у вас служит! Именем Бога!

— Клянусь Мадонной!.. — Феррьера вдруг остановился. За себя он не боялся, но под угрозой — его Черный Корабль… Если сейчас он не повинуется священнику, большая часть команды разбежится… Какое-то время он размышлял, не подстрелить ли священника… Но это не снимет с него проклятия. Ладно, он уступит…

— Всем возвращаться на борт, всем! Уходите!

Люди его послушно разошлись, — гнев священника миновал их, и слава Богу! Блэксорн видел все как в тумане… Цела ли еще его голова?.. В суматохе все забыли о Пезаро… Он поднял пистолет и прицелился… Мгновение — и дель Аква, заметив это, бросился вперед и закрыл Блэксорна своим телом… Пезаро уже нажимал на курок… и в этот момент его пронзило несколько стрел… Пистолет выстрелил, не причинив никому вреда… Пезаро рухнул на землю с криком боли и ярости… Блэксорн обернулся: шестеро лучников Кийямы приготовили новые стрелы, рядом с ними стоит Михаил. Офицер что-то хрипло проговорил… Пезаро издал последний стон, конечности его дернулись… он отдал Богу душу.

Михаил, весь дрожа, первым заговорил в наступившей тьме:

— Офицер говорит: извините, но он боялся за жизнь отца-инспектора. — Михаил просил Бога простить его за то, что он дал сигнал стрелять. «Пезаро был предупрежден, — доказывал он себе. — Это мой долг — следить, чтобы приказы отца-инспектора выполнялись… чтобы его жизни ничто не угрожало… чтобы убийцы были наказаны и никто не пострадал!»

Дель Аква стал на колени у трупа Пезаро, осенил его крестом и прочитал молитву. Португальцы, стоявшие вокруг него, с ненавистью следили за самураями, страстно желая расправиться с этими убийцами… Самураи Кийямы, остававшиеся до этого у ворот миссии, спешили к ним… Масса серых устремилась сюда от галеры, пытаясь выяснить, что происходит на берегу бухты.

Феррьера, несмотря на слепящую его ярость, понимал: вступить в схватку прямо здесь и сейчас — невозможно!

— Всем подняться на борт! Забрать Пезаро!

Высадившаяся на берег команда неохотно начала выполнять приказание.

Блэксорн опустил меч, но не убрал в ножны… Он ждал, ошеломленный, ожидая подвоха… Вот сейчас его схватят и потащат на борт корабля… На юте Родригес распорядился:

— Занять боевые места! Осторожно, Бога ради! — Его люди кинулись на боевые позиции. — Прикрывать адмирала! Приготовить баркас!

Дель Аква повернулся к Феррьере, вызывающе стоявшему у сходен, готовясь защищать свой корабль:

— Вы виновны в смерти этого человека! — выкрикнул отец-инспектор. — Ваша фанатичная мстительность, ваше…

— Прежде чем вы при всех скажете что-нибудь, о чем после пожалеете, я советовал бы вам подумать! — прервал его Феррьера. — Я выполнил ваш приказ, хотя и знаю: вы делаете ужасную ошибку! Вы слышали приказ всем моим людям вернуться на корабль! Пезаро не послушался вас, а не меня! Ответственность — на вас… Если вообще кто-то виноват… Вы не дали ему и всем нам выполнить наш долг! Этот англичанин — наш враг! Это военный вопрос! Я сообщу в Лиссабон. — Теперь ему оставалось проверить готовность корабля к бою, выяснить, сколько самураев к ним приближаются.

Родригес подошел к сходням главной палубы.

— Адмирал, я не смогу выйти в море при таком ветре и приливе.

— Приготовьте баркас, чтобы нас вывезти, если потребуется!

— Уже готовится.

Феррьера закричал морякам, несущим Пезаро:

— Быстрее, быстрее!

Все поднялись на борт. Пушки готовы, каждый положил около себя по два заряженных мушкета. Слева и справа на пристань подтягивались самураи, но никто не пытался вмешаться.

С палубы Феррьера угрожающе заявил Михаилу:

— Скажи им, чтобы они разошлись! Им здесь нечего делать! Произошла ошибка, очень жаль… Они были правы, стреляя в боцмана… Скажи им, чтобы они разошлись! — Бог видит, как тяжко просить об этом, но он почти физически чувствовал запах опасности и ничего не мог сделать — только отступить…

Михаил подчинился. Офицеры не тронулись с места.

— Вам лучше уйти. Ваше Святейшество, — горько сказал Феррьера. — Но это не последняя встреча — вы еще пожалеете, что спасли его!

Дель Аква тоже понимал — тучи вокруг них сгущаются, но его это не беспокоило. Он осенил себя крестным знамением, прочитал краткую молитву…

— Пойдемте, кормчий.

— Почему вы позволяете мне уйти? — Блэксорн не осмеливался верить, боль в голове усилилась… — Почему? Не понимаю…

— Я тоже! — крикнул Феррьера. — Мне хотелось бы знать настоящую причину, Ваше Святейшество. Разве он не угрожает нам и церкви?

Дель Аква спокойно смотрел на него. «Угрожает, да, — хотелось сказать ему. Снять выражение высокомерия с лица этого щеголя… — Но еще большая угроза — немедленная война… Как мне выиграть время для нас и еще пятидесяти рейсов Черного Корабля? Кого выбрать — Торанагу или Ишидо? Вы ничего не смыслите в наших проблемах, Феррьера… В том, с какими препятствиями мы сталкиваемся… Сколь деликатно наше положение здесь… Какие опасности нас подстерегают….»

Вчера дель Аква в беседе с Кийямой использовал Михаила как переводчика, не доверяя своему знанию японского языка — хотя владел им очень хорошо.

— Пожалуйста, подумайте еще, господин Кийяма, — просил он дайме. — Я предлагаю вам в этой ситуации сделать ставку на Торанагу.

— Это недопустимое вмешательство в дела Японии, оно выходит за пределы ваших полномочий. К тому же чужеземец должен умереть.

Дель Аква приложил все свое дипломатическое искусство, но Кийяма был непреклонен и отказался подумать или изменить свою позицию. Сегодня утром, когда он пошел к Кийяме сообщить, что благодаря воле Божьей англичанин нейтрализован, появился проблеск надежды.