Южная Грань - Мария Версон

Королева, до этого момента не сводившая глаз со здания склада, перевела взгляд на него:

- Вы не готовы его увидеть? - Её холодный, звонкий голос отдавался в его голове как божественное провидение.

Он не ответил, лишь поклонился и отправился прочь с острова ремесленников.

- Давай честно признаем, что мы провалились. - Вознес Дримен руки к небу, обращаясь к Амиту. Хоть Пейман и поставил их на ноги, настоятельная рекомендация поваляться в постели пару дней всё равно последовала. Да и никто не возражал. - Причем с треском!

- Да, но мы все же нашли лабораторию и разрушили добрую её часть. - Амит сидел на кровати, подтащив пятки к бедрам, и ел из поистине гигантского подноса, стоящего между его кроватью и кроватью Дримена, крупную красную черешню.

- И стерли из этого мира сумасшедшего, каких мало. - Добавила Синента, стоящая у окна и смотрящая из него на людные улочки у академии наук. - Магистров осталось всего четверо, что радует меня едва ли меньшего того, что вы живы.

- Но почему четверо? Осталось всего трое: земля, вода и ветер. - Поправил её Дримен, за что получил укорительный взгляд, такой пугающий, что Амит позавидовал его вечно закрытым глазам.

- Четверо, Дримен. Ещё стихийный маг, Линео Визетти.

- Но Ваше Величество, он мой друг и наставник... Я готов за него поручиться...

- Я верю вам, но он один из старейших магистров. Вам это известно? Он собрал ныне действующий состав магистров. Разумеется, я допускаю возможность того, что они действуют без него или даже против него, но я буду относиться к магистру Визетти как к потенциальной угрозе и врагу до тех пор, пока он не докажет обратное.

"Не спорь, - прозвучал в голове мага голос медиума, который сидел на кровати и с невозмутимым видом поглощал фрукты, - она права".

"Лоури, вылезь из моей головы, это неприлично!"

"Ха-ха! Фузу решил, что я молодец и обучил меня не только чтению мыслей, но и их обменом. Правда, конференцию я пока устраивать не могу, но и этого вполне достаточно".

Дримен улыбнулся.

- Господа, - королева чуть повернула голову в их сторону, - я ничего не имею против перебрасывания мыслями...

"Как она догадалась?!"

"Как она догадалась!?"

- ...Но только если они не информативны. Утаивания сведений, касающихся порученного вам дела, я не потерплю.

Маг и медиум не рискнули спрашивать, что будет с ними, если они ослушаются.

- Мне безразлично, что вы говорите обо мне за моей спиной. А я знаю, что вы говорите. Главное, чтобы вы делали свое дело.

- Мы провалились, Ваше Величество. - Снова сказал Дримен, рассматривая обнаженную спину королевы, прикрытую двумя светлыми косами, идущими из конского хвоста.

- Кажется, я дала вам месяц. - Кончики её губ поползли вверх. - А прошло всего два дня. С учетом того, что результаты уже есть и что они более чем приличные, то я думаю, что с такими темпами вы уложитесь в месяц.

"Кстати да, у меня есть пара идей..."

"У меня тоже"

Они переглянулись, а затем маг набрал в грудь воздуха и решился задать вопрос, за который его вполне можно было бы казнить:

- Вы - маг? - Обратился он к королеве.

Она с полминуты медлила с ответом, сложила руки на груди, улыбка её померкла, а глаза, бывшие сегодня сплошь зеленого цвета, наполнились чем-то бесконечным и глубоким.

- В каком-то смысле - да, но ты даже можешь не пытаться понять природу этой магии. Она уникальна.

Дримен подался чуть вперед.

- Это кровь, маг. Неужели ты никогда не слышал о магической крови? - Она усмехнулась и повернулась к ним лицом. - Как вам передался цвет волосы матери, а Амиту - красивый почерк отца, так я получила в наследство великую силу рода королей Ораны.

- Потрясающе... - Он ахнул. - А какими свойствами она обладает?! - В нем проснулось ребяческое любопытство.

- Вы много вопросов задаете, Дримен Перферо. - Она усмехнулась и подошла к двери. - У вас есть ещё целых три недели, господа. - И вышла.

Глава пятая.

Духи города Гран.

За неделю, которую Стижиан был вынужден провести в вагоне поезда, он чуть было не сошел сума из-за целого ряда вещей. Он ехал в купе, что можно было бы отнести к плюсам, ведь в поездах, шедших из столицы, вагоны каждый год модернизировались и обновлялись. Тут был кондиционер и даже душ, симпатичная проводница, точнее обе, красивой была даже та, что была очень нехудая. Помимо этого, в купе было достаточно места, чтобы всунуть огромную кровать, а горячий чай с печеньем подавали по первой просьбе и особо долго не возились. Первые два дня, которые монах провалялся голым пузом на чистой простыне, казались ему пиком возможного отдыха: он много спал, вкусно питался и мысли его не были загружены ничем, кроме выдумывания эпитетов в адрес пейзажа за окном.

Истинное сумасшествие, название которому Стижиан придумать не сумел ввиду того, что голова его раскалывалась подобно хрустальному бокалу, упавшему с крыши на камень, началось на третий день. Проводница, рассыпаясь в извинениях, кланяясь и моля простить её, сказала, что хоть Во-Сен и выкупил целое купе, ей придется подсадить к нему несколько человек. Когда и без того грозный с виду монах зыкнул на неё своими чернющими глазами и потребовал объяснений, она, а это была та, что постройней, вжалась в стенку, схватилась за сердце и принялась тараторить следующее:

- ...на острове ремесленников что-то случилось, из-за чего была приостановлена диагностика и запуск следующего за нами поезда, а билеты уже распроданы, так что мы вынуждены подсаживать пассажиров на наш поезд...

Стижиан в тот момент был несколько не в себе, поскольку вот уже два дня пребывал в сонно-медитативном состоянии, так что не стал угрожать проводнице отречением от Храма Сияния, если кто-нибудь нарушит его отдых перед очередным прыжком в смертельно-опасную схватку с великими силами зла, так что он кивнул, надеясь, что проводница додумается подсадить к нему молоденькую и симпатичную даму. Махнув рукой, он снова уснул.

И очень скоро проснулся.

Проводница подсадила к нему красивую молодую девушку. Аж пятерых. А шестой была разбухшая от очередной беременности мамаша с кипой авосек и чемоданов, которая мало того, что практически все время спала, позволяя своей женской ораве в возрасте от пяти до десяти лет делать с обессилевшим монахом что угодно, так всё то время, когда бодрствовала, сия прекрасная женщина или ела, или тарахтела о том, как она и все семь (она была уверенна, что носила в животе двойню девочек) её дочерей исправно ходят в церковь каждый раз в ночь со вторника на среду. Стижиан умилился терпеливости её мужа, правда уже очень скоро узнал, что тот от неё ушел, когда она снова понесла.