Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений - Людвиг Стомма

Валерий Брюсов написал тогда:

От Альп неподвижных до Па-де-Кале

Как будто дорога бежит по земле;

Протянута лентой бесцветной и плоской,

Прорезала Францию узкой полоской.

Все мертво на ней: ни двора, ни куста;

Местами – два-три деревянных креста,

Местами – развалины прежних строений,

Да трупы, да трупы, – тела без движений!

От Альп неподвижных до Па-де-Кале

Как будто дорога бежит по земле;

И справа и слева, – на мили, на мили, –

Валы и окопы ее обтеснили.

С них рушатся гулко, и ночью и днем,

Удары орудий, как сумрачный гром,

И мерно сверкают под эти раскаты

То белые вспышки, то свет розоватый.

От Альп неподвижных до Па-де-Кале

Как будто дорога бежит по земле;

Прошла, разделила две вражеских рати

И стала дорогой вражды и проклятий.

Сменяются дни; но, настойчиво, вновь

Здесь блещут штыки, разливается кровь,

И слушают люди, сгрудясь в миллионы,

Лязг сабель, свист пуль и предсмертные стоны.

Не только сказанное дословно «сменяются дни…», но, прежде всего, монотонность в мелодии и ритме стиха с навязчивым повторением «От Альп неподвижных до Па-де-Кале…» усиливают бессмысленную монотонность смерти на замершем фронте.

Весь 1915 год, собственно говоря, ничего не происходит, хотя обе стороны предпринимают воистину патетические усилия. Ф. Гамбье и M. Сюир («Histoire de la premiè re guerre mondiale», t.I, Paris, 1968) перечисляют французские (в Артуа франко-английские) наступления тех двенадцати месяцев:

1. Первое в Шампани 15 февраля – 18 марта. Продолжительность: 31 день. Захваченная территория: 2–3 км.

2. Первое в Артуа 9 мая – 18 июня. Продолжительность: 40 дней. Захваченная территория: 4 км.

3. Второе в Шампани 25 сентября – 4 октября. Продолжительность: 12 дней. Захваченная территория: 4 км.

4. Второе в Артуа 25 сентября – 11октября. Продолжительность: 17 дней. Захваченная территория: 2–3 км.

Эти наступления стоили жизни более 180 000 солдат союзников. Необходимо еще добавить, что жалкие приобретения пары-тройки километров потом утрачивались в ходе контратак противника… Практически столь же весомым списком своих достижений могли похвастаться и немцы.

В такой ситуации начальник немецкого Генштаба генерал Эрих фон Фалькенхайн решается на «Ermattungsstrategie» – войну на уничтожение. Это следовало осуществить путем атаки на ключевой пункт французской линии обороны – крепость Верден. Базируется эта идея на широко распространенном в немецком обществе обывательском мнении, что у известных распутников и извращенцев французов детей мало, а значит, и нет людских резервов. «Если даже, – заявил фон Фалькенхайн, – нам придется отдать жизни двух немецких солдат за пятерых французов, мы все равно обескровим этот народ единственных детей в семье». В письме же императору Вильгельму II он писал, что, если французы будут защищать Верден до последнего, «они окончательно истекут кровью, независимо от того, возьмут ли немцы крепость». «Никогда еще ни один командующий или стратег не планировал победить путем обескровливания противника», – прокомментировал это письмо Алистер Хорн (цитирую по Мартину Гилберту: «Первая мировая война», Познань, 1994). Похожие сомнения высказывало большинство штатских в окружении Вильгельма II. Однако «военная необходимость» оказалась важнее. Интересно, что один лишь генерал Александр фон Фалькенхаузен отважился (может, смелости ему придало сходство фамилий, а может, баронский титул) спросить фон Фалькенхайна, откуда тот взял магическую пропорцию двух немцев за пятерых французов, тогда как обычно потери обороняющихся многократно меньше, чем атакующих. На что получил ответ начальника штаба, что обратную пропорцию ему на этот раз обеспечит «Trommelfeuer» – шквал артиллерийского огня.

Немцы сосредоточили под Верденом на двенадцатикилометровом участке фронта 850 орудий, не считая минометов. 20 февраля 1916 г. началась артиллерийская подготовка. «Немцы, – пишет Ярослав Центек («Верден 1916», Варшава, 2009), – вели ураганный огонь. Батареи, которые до сих пор делали в среднем 30 выстрелов в час, увеличили это число до 120–200. Сила отдачи зарывала тяжелые орудия в болотистую землю, а чтобы стволы скорее остывали, их обкладывали мокрыми полотенцами». Ян Домбровский в своем классическом труде («Великая война 1914–1918, Варшава, 1937) сообщает, что за девять часов было выпущено два миллиона снарядов. В бой ввели бомбардировщики. Использовали газы. Передовые ударные отряды были оснащены новейшим достижением военной промышленности – огнеметами, которые, и в самом деле, на первых порах сеяли панику среди оборонявшихся. Генерал (тогда еще не маршал) Филипп Петен в («La bataille de Verdun», Paris, 1930) так описывал первые минуты битвы: «Атаке германских штурмовых дивизий предшествовала артподготовка с использованием тяжелых орудий. Никогда еще ни на одном фронте, ни в какой битве не видели подобного огня. Целью его было создать «мертвую зону», в которой ни одно подразделение не смогло бы продержаться. Ураган стали, железа, шрапнели и отравляющих газов обрушился на наши леса, овраги, окопы, укрытия, уничтожая все подряд, превращая участок фронта в бойню, отравляя воздух, неся пожар в самое сердце города, добираясь даже до мостов и населенных пунктов на Мозеле, до Женикура и Тройона. Мощные взрывы сотрясали наши форты и окутывали их дымом. Невозможно описать происходившее, не сравнимое ни с чем в своей безумной ярости, и чей смертоносный огонь был сосредоточен на небольшом треугольнике между Брабант-Сюр-Маас, Ормом и Верденом. Когда немцы двинулись малыми отрядами 21 февраля после полудня, а затем 22 февраля утром крупными силами – и это после ночи, когда артиллерия снова начала дьявольски «утюжить» наши позиции, подталкивая друг друга в колоннах, они думали, что пройдут вперед, не снимая винтовок с плеча. Каково же было их изумление, когда они увидели, что всюду на их пути из развалин встают французы и оборванные, оглушенные и израненные, но, несмотря ни на что, несломленные, продолжают защищать руины своих пунктов обороны». В этом рассказе звучит неприкрытая национальная гордость, но, по сути, он соответствует действительности. Фон Фалькенхайн в этот день мог быть доволен, поскольку потери французов оказались огромны. Однако радоваться ему пришлось совсем недолго. Когда дело дошло до столкновения пехоты, число убитых с обеих сторон начало быстро выравниваться. Бои за каждый пятачок земли до боли напоминали позиционную войну, ставшую в десять раз отчаяннее и смертоноснее.

25 февраля ценой колоссальных потерь немцы захватили важный форт Дуомон. Восторг в Берлине был невероятный. Газеты наполнились гигантскими заголовками: «DUAUMONT IST PARIS», «DUAUMONT IST SIEG». Но потеря форта не поколебала стойкости французов. В мае они решили предпринять контрнаступление. Как пишет Ян Домбровский: «Провести его должна была группировка генерала Манжена после артиллерийской подготовки, в ходе которой, начиная с

17 мая, на протяжении 5 дней позиции противника на площади 60 гектаров засыпались тысячами тонн снарядов. Вырыли 12 км новых траншей и окопов. […] 22 мая пехота Манжена двинулась в атаку и достигла форта, где перешла в рукопашную. Смертельная схватка за форт Дуомон, продолжавшаяся с переменным успехом три дня, окончилась неудачей французов и сохранением полуразрушенного форта за немцами. А бои все продолжались при параллельном истощении обеих армий. На некоторых участках сама местность становилась злейшим врагом сражавшихся. Затяжные дожди превратили землю в липкое месиво. Стены вырытых в спешке окопов осыпались, делая их труднопроходимыми. В подобных условиях на смену одного батальона уходило 2–3 ночи, а перемещать минометы вообще не представлялось возможным. По ночам тонули люди, падавшие от усталости в жидкую грязь траншей…». В конце концов, 24 октября французы отбили Дуомон.

1 июня немцам удалось ворваться в форт Во. «Французы оборонялись внутри форта, устраивая многочисленные баррикады из мешков с песком. Немцы же пытались овладеть отдельными помещениями, используя гранаты и огнеметы. С помощью последних 4 июня они захватили двадцать пять метров западного коридора. Тем временем положение осажденных начало ухудшаться. В полдень 4 июня на французские позиции долетел чуть живой голубь, посланный из форта. Он принес следующее донесение: “Мы по-прежнему держимся, но против нас осуществляют крайне опасную газовую и дымовую атаку. Требуется срочная помощь. Немедленно наладьте с нами оптическую связь через Сувиль, который не отвечает на наши сигналы. Это наш последний голубь!” Птица за выполнение задания и доставку важного послания, “невзирая на огромные трудности” в виде дыма и газа, получила почетное кольцо. О голубином подвиге по сей день напоминает мемориальная таблица в форте Во» (Ярослав Центек). 5 июня в форте стала ощущаться нехватка воды и продовольствия. Связи по-прежнему не было. В ночь с 5 на 6 из Во просто чудом пробрался офицер-адъюнкт Буффе и доложил генералу Нивелю о драматическом положении защитников форта. Последний снял с собственной груди командорский крест ордена Почетного легиона, прикрепил его Буффе, после чего… отправил адъюнкта назад в осажденный форт. И случилось новое чудо – Буффе опять прошел. Об этом потом были написаны книги, снят фильм. Вот только принесенное им сообщение никак не обнадеживало. Нивель обещал атаковать силами одного батальона, что изначально не имело смысла. В данной ситуации 7 июня, потеряв две трети солдат и окончательно исчерпав запасы еды и воды, комендант Во, майор Рейналь, принял решение капитулировать. Французы отбили форт назад 2 ноября. Бои окончательно прекратились в середине декабря. Фронт стабилизировался приблизительно на той же линии, что до начала сражения. Автор учебника для военных училищ «Великая война 1914–1918. Работа, основанная на официальных источниках архива Германского Рейха» (Варшава, 1925) Фолькманн писал: «Верден, который всю весну и вплоть до осени 1916 г. являлся истинным фокусом войны, стал показателем реальной ценности обеих армий, считавшихся лучшими в мире. […] В пустоте поля боя, на котором месяцами, непрерывно, в мрачном однообразии, с едва заметными изменениями продолжалась современная битва, мерялись силой духа два народа. Но решающая схватка так и не состоялась. В ином месте произошли события, оттеснившие на второй план сражение за Верден и, в конце концов, заслонившие его». Как же это характерно для милитаристской точки зрения. Год борьбы за Верден, прозванный «верденской мясорубкой» и «адом Вердена», выходит, не имел никакого значения, поскольку не изменил хода войны. Следуя стратегическим и даже тактическим канонам, его, таким образом, можно признать как бы никогда не существовавшим. Как говорят французы: «À la guerre comme à la guerre – qu’est-ce que vous voulez» – На войне, как на войне – все, что пожелаете». Правда, Эрих фон Фалькенхайн получил в своей собственной стране прозвище «Kindermörder» (детоубийца), но был переведен на Румынский фронт, прославился взятием Бухареста, а его грудь украсили очередные ордена.