Источник судьбы - Елизавета Дворецкая

– Разве такое может быть, чтобы у головы была одна вера, а у тела – другая! – едва дав ему договорить, начал и Торхалль хёвдинг. – Разве могут голова и тело хотеть не одного и того же! Что из этого выйдет! Асгрим хёвдинг прав, нам не будет счастья и удачи!

– Тогда пусть тело следует за головой, как и положено! – надменно ответил Харальд конунг. – Большим другом мне станет всякий, кто примет закон Христа! Примите крещение, лучшие люди Хейдабьюра, и тогда за вами последуют другие!

Но к этому времени на площади стоял такой шум, что конец его речи почти никто не расслышал. Все были возмущены, Асгрим орал что-то, но за общим шумом разобрать слов было нельзя – пожалуй, к счастью для него. Торхалль хёвдинг тоже раскраснелся от возмущения, его светлые волосы почти встали дыбом вокруг огромного залысого лба.

– Но ведь можно сделать и так! – воскликнул Кетиль, бывший фогт Сигурда конунга, человек, пользовавшийся в Хейдабьюре большим влиянием. – Мы могли бы принять Христа наряду с нашими богами, построить для него церковь, только на другом месте, и пусть он будет еще одним покровителем и защитником Хейдабьюра. И мы будем на каждом пиру провозглашать кубки в его честь, наряду с другими богами, предками и павшими.

– Но святилище должно быть почитаемо конунгами, как положено! – кричал Асгрим хёвдинг, поддерживемый ропотом собравшихся. – Фрейр должен получать от конунгов все положенные жертвы!

– Но христиане в Хейдабьюре будут свободно отправлять свои обряды! – Харальд тоже был вынужден кричать, чтобы быть услышанным.

– Может быть, на этом мы сговоримся! – Торхалль хёвдинг кивнул и вытер мокрый лоб.

– Опомнись, конунг, о чем ты говоришь! – Хериберт потянул руки к Харальду. – Ты хочешь вступить в соглашение с дьяволом! Собираешься поставить рядом алтарь Богу и алтарь сатане! Не бывает христиан наполовину, бывают спасшиеся и погибшие! Не позволяй этой стране погибнуть!

– Кто здесь хочет быть конунгом, Харальд сын Хальвдана или этот чернохвостый? – дерзко крикнул Торольв, племянник Асгрима, и люди засмеялись. Харальд почувствовал себя уязвленным.

– Я сам решаю, какие законы будут на моей земле! – бросил он Хериберту. – А ты, святой отец, лучше меня знаешь, что добрыми христианами не становятся за один день и даже за один год! Вспомни, сколько раз император Карл усмирял саксов, баварцев и фризов! Всю жизнь он им проповедовал железным языком меча, но его жизни не хватило, чтобы сделать из них добрых христиан! А эти люди мне не чужие, они одного со мною рода, и я не хочу поубивать их всех, чтобы покорить!

– Мертвым проповеди ни к чему, а если они умрут язычниками, то уж точно не спасутся! – крикнул Рерик. – Примем Христа в круг наших богов, и на этом помиримся!

Он сам не заметил, что по привычке назвал «нашими» богами Одина, Тора и Фрейра, и никто этого не заметил. Даже для крещеных норманнов древние боги Севера оставались гораздо более своими, чем новый франкский бог по имени Кристус.

– Всем слушать, что я решил! – рявкнул Харальд, которому надоел шум. – В Хейдабьюре будет посторена церковь, и все христиане, живущие или приезжающие в вик, будут свободно поклоняться Христу. Торговые гости из христиан получат послабление в пошлинах. Но я не стану запрещать вам приносить жертвы и устраивать пиры в честь богов, как у нас… у вас в обычае с давних времен.

– Но ты, конунг, ты сам будешь приносить жертвы? – не отставал Асгрим хёвдинг.

– А мне самому, как христианину, не пристало приносить жертвы и служить языческим богам! – твердо ответил Харальд. – В моем доме отец Хериберт будет служить Христу.

– Но жертвы за весь народ должен приносить конунг! Иначе мира и благополучия в стране не будет. И мы не примем конунга, который не согласен обеспечить нам мир и благополучие.

– А я думаю, что такой человек найдется!

Эти последние слова произнес женский голос, что было весьма удивительно само по себе. Но никто не удивился, что женщина решилась подать голос на тинге. Возле ворот святилища стояла фру Ульвхильд. Никто не заметил, когда и откуда она появилась, но теперь ее видели все и все разом замолчали, давая сказать самой уважаемой пророчице в Хейдабьюре.

– Ты думаешь, фру Ульвхильд, что такой человек найдется? – повторил Торхалль хёвдинг. – И на кого ты укажешь?

– Я и сейчас вижу этого человека. Скажи-ка, Рерик конунг, – темные глаза пророчицы нашли младшего из братьев, – если жители Хейдабьюра предложат тебе приносить жертвы от их имени, ты согласишься?

– Да. – Рерик кивнул. – Раз уж мы хотим почитать и старых богов, и Христа, придется нам разделить обязанности. Пусть мой брат Харальд служит Христу, а я буду приносить жертвы. Таким образом, мы обеспечим Хейдабьюру покровительство их всех.

Харальд бросил на него бешеный гневный взгляд. Он сам отказался приносить жертвы, но в согласии младшего брата видел прямое покушение на свои права. И не напрасно. В глазах людей конунгом будет не тот, кто сидит на почетном сидении, а тот кто обеспечивает им покровительство богов.

– Вспомни, Харальд, ведь по нашему давнему уговору мы оба с тобой являемся равноправными вождями своей дружины и конунгами той земли, которую нам удастся подчинить, – напомнил Рерик. – Ты старший, и я уважаю тебя как старшего брата. Но мы оба обладаем равными правами на власть и имеем равное право исполнять обязанности конунга. Это не только справедливо, но и полезно в таких делах, как нынешнее. Ты – родич христианских королей, женатый на их внучке и племяннице. А мне предстоит взять в жены дочь князя-язычника. Будет правильно, если я буду приносить жертвы, и полезно для Хейдабьюра.

– Ты намерен отречься от Христа? – Харальд пристально смотрел на брата, и в его голосе звучали железо и лед.

– Я намерен дать мир и благополучие земле наших предков. И наших потомков, я надеюсь.

– На это мы дадим согласие, – важно добавил Асгрим хёвдинг.

Вид у него был довольный и даже обрадованный. Наметившийся раздор между сыновьями Хальвдана открывал перед Хейдабьюром новые богатые возможности.

Это понимали все. Ульв, вынужденный дать тингу освобождение от клятвы верности, весь вечер после этого лежал, как мертвый, накрыв голову одеялом – ему казалось, что даже через двор и несколько стен он слышит шум буйного победного пира в гриднице, куда новые конунги Хейдабьюра пригласили всю местную знать. Они праздновали свою славу и его позор. Это было все равно что присутствовать на собственном погребальном пиру. Нет, на пиру врагов, убивших тебя. Достойно павшему на погребении воздают честь, а о нем просто забыли! Он просто был никому не нужен. Но и свободы ему не дадут, и если братья не сумеют его вызволить, ему предстоит состариться среди челяди усадьбы Слиасторп.

– Ты смотри, ведь между этими братьями большой дружбы нет, – шептал ему сидевший рядом Альв Волосатый. – Старший думает, что он теперь богам равен и сам Христос для него почетное сидение напротив своего уже приготовил. А второму завидно – он хоть и моложе, а тоже своего упускать не намерен. Опять же насчет веры. Старший за своего Христа крепче держится, да народ его с этим Христом в конунги не принял бы. А младший уже почти отрекся, теперь старший боится, как бы тот его с сидения конунга не столкнул. Видишь, сколько между ними клиньев! Стукнуть бы покрепче – они и развалятся. Вдвоем-то мы их сейчас не одолеем, а по одиночке – запросто. Или вот, скажем, если бы один из них вдруг взял да и помер…

Альв был человеком наблюдательным и опытным, поэтому не слишком ошибался, когда предрекал сыновьям Хальвдана серьезную ссору. Но ни для кого из хирдманов и ярлов выбор не представлял такой трудности, как для самих сыновей Хальвдана. Они были родными братьями, поэтому долг и честь требовали от них держаться вместе и быть заодно. Но они были слишком близки и похожи, чтобы это у них могло получиться. Оба они отличались отвагой, честолюбием и упрямством, оба родились потомками конунгов. Жизнь посадила их в одну лунку, но им стало в ней тесно, каждый из них хотел расти и ветвиться на свой лад, а для этого требовался простор. «Оба они станут конунгами, оба!» – вспоминалось Рерику пророчество бабки, старой королевы Рагнхильд. Она тоже была мудрой женщиной и умела читать будущее в раскладе рунных палочек. Она хотела подбодрить его этим предсказанием, но сейчас оно вызывало тревогу. Рерик все сильнее подозревал, что стать настоящим конунгом он сможет только отдельно от Харальда. Но как им поделить все то, что они вдвоем завоевали?

Глава 7

Приближалась Середина Лета, один из больших годовых праздников, когда требовалось обязательно приносить жертвы. Харальд ходил мрачный. Еще было не поздно передумать. Объяви он о своей готовности принять жертвенный молот и сделать над тушей быка знак Тора, он станет полноправным конунгом Хейдабьюра, а настырный младший брат останется там, где место младшему брату. Но отступиться от Христовой веры ему мешало врожденное упрямство, и даже голос разума здесь был бессилен. К тому же Теодрада не просила бы ему отступничества, а молчаливое несогласие жены тяготило его не меньше, чем ропот дружины.