Реванш императора - Уильям Форсчен

Вот оно! На том месте, где должен был находиться аппарат, что-то слабо мигнуло и пропало. Потянулись томительные секунды. На переднем обзорном экране ничего не происходило, в то время как на всех остальных царила полная неразбериха, грозившая в скором времени перейти в невероятный хаос. Мупа не отрывал глаз от монитора и не мог видеть, что творится на соседних экранах, но спиной чувствовал, как нарастает вокруг их корабля волна панического ужаса.

На экране бокового обзора мелькнул чей-то корабль, разгонявшийся до критической скорости для гиперпрыжка. Он прошел всего в двенадцати километрах от судна Надзирателей. На экране беглец выглядел размытым световым пятном, но из динамиков внешней связи отчетливо доносился голос его пилота, изрыгавшего непрерывный поток чудовищных проклятий, половина из которых были в адрес Мупы и его собратьев.

На переднем мониторе изображение планеты, взятое в предельном увеличении, заполнило весь экран.

— Это еще что такое?! — прозвучал за спиной Мупы чей-то потрясенный шепот.

Словно огненная стрела вырвалась из недр замерзшей атмосферы газового гиганта и устремилась по прямой в направлении повисшего у них за спиной красного солнца Беты Зул.

Пропускная способность червоточины с каждым мгновением возрастала в геометрической прогрессии, быстро приближаясь к расчетной, которая составляла на такой дистанции фантастическую цифру в несколько триллионов тонн в секунду. В объеме, правда, эта колоссальная масса, спрессованная до голых ядер элементов, едва ли превышала объем среднего гаварнианина. Вот только «гаварнианин» этот был таким тяжелым, что, случись ему ступить на поверхность родной планеты, он немедленно провалился бы сквозь землю к центру ее ядра. Находясь в своей привычной среде, то есть в сердцевине красного гиганта, эта материя была стабильной. Но попав в значительно менее плотное ядро планеты, она не только создавала чудовищные гравитационные перегрузки, но и проявляла тенденцию к расширению, рвалась наружу, как перегретый пар из котла с заклинившим клапаном. Одновременно звездная материя воздействовала на потенциально взрывоопасные супертяжелые слои ядра, нагревая их и пронизывая жесткими лучами радиации. Уже одной такой «пилюли» было достаточно, чтобы обеспечить любой планете тяжелый случай «несварения желудка». А чем рано или поздно заканчивается несварение, хорошо известно каждому.

В первые мгновения с планетой ничего не происходило. Она мирно висела в пространстве, окутанная толстым слоем непроницаемой атмосферы из ядовитых газов. Одним словом, обычный газовый гигант. Но уже спустя несколько секунд огромная сфера начала на глазах разбухать. Особенно заметно проявлялся этот процесс на полюсах, поскольку бушевавшая внутри планеты энергия в первую очередь устремлялась в поисках выхода вдоль магнитных осей. Очень скоро северная и южная оконечности планеты очистились от облачности и засветились малиновым. Свечение быстро набирало интенсивность, а диаметр его постоянно увеличивался.

При виде этого зрелища Мупа пришел в такое возбуждение, какого прежде никогда не испытывал.

— Я же говорил, что сработает! — победно воскликнул он, подпрыгивая на месте, как чертик на резинке.

Позабыв о достоинстве и приличиях, другие Надзиратели поддержали его слова дружным, хоть и нестройным, ревом одобрения, а Арху оставалось только молча радоваться, что он предусмотрительно распорядился выключить комлинк внешней связи. Выждав немного, он возвысил голос:

— Братья! Не забывайтесь, прощу вас!

Все сразу умолкли, пристыженное укором Верховного, и Арх, воспользовавшись паузой, кивнул оператору-ксарну, который быстренько направил камеру на его фигуру, парившую в воздухе перед экраном переднего обзора на фоне гибнущей планеты.

— Вы видите сейчас за моей спиной картину разрушения непригодной для обитания планеты, — провозгласил Арх торжественным и суровым голосом, после чего продолжал, выдержав приличествующую обстоятельствам паузу: — Для этого нам достаточно было лишь шевельнуть пальцем. Если наши условия не будут приняты и исполнены, такая же участь может ожидать любую из населенных планет или даже все обитаемые миры.

Он замолчал, продолжая парить перед экраном. Пусть зрители во всей галактике как следует проникнутся смыслом его речи. На экранах остальных мониторов творилось что-то невероятное, весьма напоминавшее безудержную панику, разом охватившую сотни кораблей с десятками тысяч разумных существ на борту. Но Арх ошибочно приписал охватившее всех смятение эффекту от только что высказанной им угрозы и был очень доволен, что ему удалось рассеять атмосферу воскресного пикника, еще недавно царившую среди зрителей.

Корабль немилосердно тряхнуло. Гравитационный импульс ударил без предупреждения, не давая времени включиться инерциальным амортизаторам. Надзиратели повалились друг на друга, как выстроенные в ряд костяшки домино, а парящий в воздухе Верховный с размаху влип в экран монитора и медленно сполз на пол, не в состоянии ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Вся поверхность планеты вспучилась и покрылась открытыми гнойниками разрывов. Длинные языки звездного пламени рвались наружу, так как гравитационное поле еще не успело усилиться до такой степени, чтобы удерживать их в ядре. В самом центре умирающей планеты, целый и невредимый, окутанный непроницаемой оболочкой, находился ящичек из золотистого металла. Плотность этой «скорлупы» была столь велика, что даже световые частицы не могли оторваться от нее. Фотонный поток закручивался в спираль и обтекал оболочку в бессмысленной погоне сам за собой, подобно собаке, гоняющейся за собственным хвостом. Но уже в метре от брони из ядерного вещества бушевал неукротимый огненный смерч, чье растущее давление выталкивало звездную ткань к поверхности с субсветовой скоростью. Кору планеты прорезали чудовищные колодцы, из которых вырывались протуберанцы в тысячи миль высотой. Туда же, под воздействием все возраставшей гравитации, устремлялись холодные массы атмосферы из замороженных газов. Встречные потоки сталкивались, порождая в ядерном катаклизме новые порции сверхтяжелого вещества, а затем все повторялось снова.

Планета превращалась в звезду, но этот процесс в корне отличался от естественного. То, что в нормальных условиях заняло бы миллиарды лет, здесь было спрессовано в мгновения. А при таком раскладе очень трудно установить баланс между тенденцией к расширению раскаленных газов, образуемых протекавшей внутри зарождающейся звезды непрерывной цепной реакцией, и мощным гравитационным полем, удерживавшим их от выброса, что, собственно, и делает звезду стабильной. Пока же это была хаотическая, клокочущая, бессмысленная субстанция, сама не знающая, чем ей хочется стать, и потому избравшая путь наименьшего сопротивления.

А в данный момент легче и проще всего казалось взорваться ко всем чертям в мелкие дребезги.

Гравитационные толчки следовали один за другим. Работавшие на пределе инерциальные амортизаторы не успевали удерживать корабль в нейтральном положении, отчего картина в его внутренних отсеках живо напоминала третьеразрядные гаварнианские фильмы, где эффект болтанки на потерпевшем крушение судне достигается за счет того, что актеры просто бегают от стенки к стенке, а оператор беспорядочно вертит камеру и таким образом как бы все время снимает под разными углами. На экране головизора это выглядело смешно и наивно, но Мупе, впервые столкнувшемуся с болтанкой в реальной жизни, было совсем не до смеха.

Он ухитрился задержаться на одном месте и бросить взгляд на монитор. Поверхность планеты покрылась миллионами вулканов, которые изрыгали за пределы атмосферы столбы пламени и обломки породы. Скопления газов, быстро чернея, собирались в облака, а те, в свою очередь, превращались в гигантские торнадо, но почему-то устремлялись не ввысь, а ввинчивались куда-то вниз, в пронизывавшие кору отверстия.

Пока ясно было только, что аппарат работает. Поскольку Мупа никогда раньше не видел, как пространственная червоточина поглощает целую планету, он, соответственно, не мог знать, насколько отличается то, что происходило на его глазах, от изящного процесса переброса материи, некогда изобретенного Древними.

Блок управления инерциальными амортизаторами пустил в ход последнее средство. Корабль окружила стайка миниатюрных сенсоров, которые должны были заблаговременно предупреждать о надвигающейся гравитационной волне. В какой-то мере это подействовало. Толчки почти прекратились, болтанка закончилась, и лишь изредка крупная дрожь вибрации пробегала по корпусу, отзываясь скрежетом расшатавшихся металлических секций.

— Что это там за светящаяся проволока? — задал вопрос кто-то из Братьев, заставив Мупу оторваться от восторженного созерцания истерзанной коры газового гиганта.