Удачная неудача Солнцеликого - 2 (СИ) - Штефан Елена

Визг утратившего былую наполеонистость герцога вывел из оцепенения и согрел душу. Всего-то и оцарапан висок, а так заходится, сердешный. Хорошо, что жив, скотина, моим нервам не потянуть еще один труп. Хотя этого не жалко. Гунар было дернулся к пострадавшему, но я не пустила. Пусть визжит. Если бы Ши хотел убить, убил бы.

Визг плавно перешел в хрипы, и тут дядя вырвался. Но двинулся к королю, а не к стенающему узурпатору, который требовал лекарей, лакеев и еще чего-то. Что происходило дальше, почти не осознавала, потому как меня из центра комнаты оттащил к стеночке Отто.

– Пойдемте, пойдемте, ваша милость. Сейчас будет дознание. Вон, смотрите…

И верно, суета.

– Генерал уже заблокировал магию у членов совета. – Возникший рядом Лондар передернул призрачными плечами. – Ну и орел этот шаман, которого ты привела. Советники попытались начать возражать, но их просто обездвижили!

Вот честно, мне это все равнофигственно. Как будут дознаваться, какими методами. Пусть хоть их режут, лишь бы не у меня на глазах! Вообще не понимаю, зачем понадобилось убивать безобидно-бесполезного Оннарваена, да еще так демонстративно и унизительно.

Я что, это вслух сказала?

– Чтобы спровоцировать его величество, разумеется. Довести его до бешенства, скрутить на законных основаниях, а потом объявить сумасшедшим и недееспособным.

А, спасибо, Отто, не сообразила. Не для моей простодырости комбинация.

– Объясните мне, недалекой, почему принц умер?

– Выжег себя. Всю магию и все жизненные силы. – Даже Отто, который совсем не маг, понял произошедшее.

Король отстранился от умершего сына, поднялся на ноги, отвергнув помощь Ваена. Какая отрешенная глупость в голову лезет, однако. Радуюсь, понимаешь, что тренировки королю на пользу пошли. Тело принца приподняли левитацией. Будут выносить? Как тут хоронят-то? Смутное предчувствие толкало ловить каждое движение гвардейцев, взявших на себя этот скорбный труд. Не выдержала, кинулась, так важно было запомнить его сейчас, чтобы не забывать как можно дольше. Ребенок. Просто обиженный недолюбленный ребенок, мучительно похожий на нашего Ваньку. А ведь я и его только что чуть не лишилась! Ой, мама! Рука никак не попадала в карман, чтобы нашарить платочек, если не заткну себе сейчас рот – завою.

– Не смейте здесь плакать, Ниана! – Фрацваен выглядел пугающе спокойным. Это официальное обращение взбодрило получше сосульки за шиворот. Ох, разве такое может произойти? Чтобы глаза стали почти бесцветными? А были яркие, грозовые, как у Ваньки.

Совсем недавно я намекала этому человеку, что за его ошибку расплачивается старший сын, а теперь вот… Бедные, и помочь ничем нельзя, хоть сочувствие рвет сердце. Этот путь они должны пройти сами. Если только… Когда умерла моя задушевная подруга, а позднее – мама, мне все время хотелось о них говорить. Перебирать воспоминания, воскрешать в словах. Только мне не с кем было. А у Кергонов есть Ши, и еще люди найдутся, не все же там сволочи, Лондар тому доказательство, и финансист этот. Наверняка есть и хорошие, и преданные, только пойти против системы не все способны. Я вот совсем неспособна… Тьфу, Нина, о чем ты только думаешь!

– Генерал Рой! Ниану и ее семью под усиленную охрану, а лучше уберите их из дворца, – король с трудом сглотнул, – до конца похоронных ритуалов.

– Как прикажете, ваше величество. Только Гунара оставьте при себе, пожалуйста.

В душе глупой курицей закопошилась обида, я ведь помочь готова! А что, собственно, я бы могла сделать? Под ногами путаться? Или поменять уклад дворца так, чтобы он, дворец, не путался под ногами у меня?

Нас отправили домой. Без Гунара. Теперь стало чуточку спокойнее, он найдет способ вызвать на помощь, если понадобится моя синенькая. Тем более что на груди у Киры болталась новая висюлька. Красивенький горный хрусталь – артефакт связи.

М-да. Несколько дней отсутствия – и дом запущен. Но сегодня не до этого, Зелень и ту оставили на кухне у доброй Мираны, им сгодится. Только с картошкой Тит расстаться не захотел. Но это так, забалтывание эфира в пустой черепушке. В доме было не топлено, поэтому мы в ожидании тепла устроились скопом на большой Ванькиной кровати. Из всех труднословных печальных разговоров я уяснила только одно: усопших здесь кремируют. Прах могут хранить в семейном колумбарии, а могут развеять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Дух Оннара уже ушел на перерождение? Кому помолиться, чтобы оно было удачным?

Вопрос задавался Кире, а ответил Тишка:

– А чем неудачно было это? – Тит искренне печалился нашей печалью, но недоумевал. Действительно, боги отсыпали парню полной мерой. И происхождение, и красота, и способности. А вот в их неудачной реализации боги не виноваты. Тут уж кто как молился, но это мои домыслы, и только.

– Так кому молиться-то?

– Сиштире, конечно!

А я думала, Раштиту, раз кремация. Но и в этом выборе есть логика. Солнце – это день, жизнь. Луна – владычица ночи, символ угасания дня. Извращенненько, на мой взгляд, но Сиштире так Сиштире. Как раз месяц встает над утесом. Молиться пошли все, даже Тишка. Не знаю, о чем у него был разговор с сестрой, а я думала, что, кажется, впервые пою для Луноликой, но не песню любви, а «Эх, дороги…». Ничего другого в голову не пришло.

Часть 21

Утро получилось поздним. Мне бы порадоваться, что вырвалась из дворца, но как-то не получалось. Грызла тревога. Как там дознание? До чего они там дознались? Но с этой неизвестностью ничего не поделать, остается только вернуться к прежней жизни. А жизнь уже никогда не станет прежней. Изменились мы все. Исчезла Нина, для которой каждый прожитый сытно день был победой. В ридикюле лежит маленький капитал, выданный обер-казначеем на текущие расходы для короля. А платье? Его стоимость даже не знаю, с чем сравнить. Братьям, Дуку и Баду, наверное, хватило бы, чтоб оплатить обучение ремеслу. Ох уж это платье! Смущает до невозможности! На рынке, куда мы пришли прикупить еды, я мучительно стеснялась снять плащ, так страшно было отпугнуть этих людей, которые поверили чудноватой молодке со своеобразными (хм-хм) замашками. Лучше уж от жары помаяться. Тем более мы все равно умудрились эпатировать публику. Во дворце как-то забылось, что простой люд предпочитает волосы прятать. От ветерка и капюшоны хорошо спасали.

У Нитты и Варнаи было все на ять. Тетка Варная взялась вдруг опекать Дука и Бада. Так что эти двое теперь всегда сыты, несмотря на то что с работой у них полный швах. Кира, развлекаясь магической закалкой металла, невольно сделала парням репутацию. А теперь и товар кончился, и магичка неизвестно где. Черт, вот уж точно, приручила – изволь отвечать. Кира и впряглась с ходу, но ей было в кайф.

Кухарки мои попытались затеять отчетность. Ну на фиг, просто велела вложить причитающуюся мне долю в развитие. Другие бы обрадовались, а эти обиделись, да так, что пришлось оправдываться, дескать, пристроилась помощницей к очень важному перцу. В деньгах срочно не нуждаюсь.

– Оно конечно. – Варная – тетка жизнью битая, в сказки не особо верит. – Оно конечно, ты грамотная и бойкая. Это твой аристократ посодействовал?

– Он самый, Варная, он самый. Да и хватит обо мне, как у Анизы дела?

Как растет Ниттина доченька, я так и не узнала. Кира прекратила наш житейский треп, которым оказалось так удобно заслониться от тревоги и печали. Уж очень за Ваена переживательно.

С амазонкой связался генерал и велел возвращаться. И чтобы дома сидели! Кира была полна решимости выполнить приказ, но у нас почти нет еды! Да еще проблема – мне переодеться не во что, кроме изначальной заштопанной юбки. Шигеру такой изыск не оценит, если соберется нас навестить. Приемную дочь в глазах ее мужчины позорить не хотелось, а потому экспресс-методом было закуплено несколько одежек. Хватала, что по размеру подходило. Без обнов не ушел никто, парням тоже надо переодеваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какую вздрючку  мы получили! Досталось больше всего мне, и даже не за время, потраченное в обход прямого приказа на тряпки. Больше за то, что наняла доставку. Дескать, это – опаснейшая глупость. А я виновата, что Кира была без своего, нежно мною любимого плаща с пространственной кладовкой? И Кира не виновата, что, наконец, потеплело и ей достаточно бронебойной куртки да нового свитера.