Удачная неудача Солнцеликого - 2 (СИ) - Штефан Елена

Ой, лучше бы промолчала, только еще один виток нотаций спровоцировала. Ладно, хоть не орал больше. Шигеру понять можно. Пока они там в застенках Королевский Совет потрошили – на наши дворцовые покои напали. Опытные лакеи сами спрятались и Мирану с Аглаей уберегли, а вот постовой гвардеец пострадал. На беду, его оставили стеречь безлюдные, не считая прислуги, комнаты. Шестеро в масках ушли быстро, выразив досаду, что не застали кергонову шлюху. Гвардеец же исхитрился «пометить» двоих: одного магией, а второму – нос на сторону своротил, такое быстро не исправит даже Гунар. По этим меткам их и нашли. Дружные детишки папаш, власть которых критически пошатнулась, решили взять заложницу, дабы облегчить участь кого-то там.

Шигеру поел, подобрел и велел носа не высовывать из дома. Даже во двор за дровами. Еще два-три дня допросов – и будет церемония кремации тела Оннара. На ней приказано обязательно присутствовать. Это все, что нам пока следует знать.

– Ты мне вот что скажи, родной. Почему ты допустил этот поединок? В моем мире дуэли проводили по другим правилам. Где секунданты, где попытка примирения? Что это за непонятная замена бойца была?

– Что есть секуданы?

Упс.

– Ну как же, люди, которые следят за соблюдением правил… – как могла, изложила кодекс дуэлянтов, смешала всё в кучу, и Печорина, и «Трех мушкетеров», и Пушкина с Дантесом.

Народ, включая Дораша, смотрел на меня с грустным недоумением, как на распоясавшуюся фантазерку.

– У нас одно правило, Нин: сильный не должен вызвать слабого. Слабый сильного может, если хочет доказать свою силу. А все остальное навязывает тот, кто обладает большей мощью или опытом. Лишь бы свидетели, если таковые случатся, не пострадали. Заклинания большого радиуса поражения не применяются. Это грозит непрерывной травлей со стороны магического сообщества.

Так что, Оннарваен, получается, сам правила нарушил, а этот чертов магистр несправедливость «предотвратил»? Так всё выглядело для остальных?

– Ну, можно же было как-то не допустить… – вырвалось помимо воли, само. Понимаю, что глупость сморозила, просто весь день думала об этом, лелея привычку к либеральности и гуманизму. А еще я очень верю в Шигеру, он кажется такой глыбой...

– Думаешь, самому не хотелось? Нина, если бы я вмешался, Оннар вызвал бы меня. И попытался бы убить, иначе позор. Как ты думаешь, кто бы из нас двоих выжил?

– Ну и пусть позор, зато живо-ой! – уже чисто из упрямства языком шлепала, да. Лет через десять до меня, может, и дойдет эта иномирская логика. А пока оставалось только оплакивать. Так жалко Ваньку, который трепетно обожал брата, так больно за ФранцИваныча, которому теперь всю жизнь казниться, что не уберег сына.

Остальные «почему» пришлось проглотить не запивая. Ничего уже не изменишь, а мужик устал. И вообще, он, скорее всего, приехал с Кирой побыть, душой отдохнуть, а не на дурные бесполезные вопросы отвечать.

До похоро́н, тьфу ты, кремации, есть еще как минимум два дня, хотелось бы заполнить их чем-то полезным, желательно таким, чтобы всякой хмари не было места в голове. Выходить опасно, придется потерпеть. Хотела было увести парней, оставив голубков наедине, как Дораш неожиданно заговорил:

– Почтенный Шигер-ар, – все степняки обращались к генералу именно так, – я встретил сородичей на рынке, они просили помочь. – Ши изобразил вежливое внимание, а Кира недовольно засопела. – Разрешите им сюда прийти, раз нам нельзя даже за дверь высунуться.

– Ти-иш, что происходит?

– Дораш не знает, в курсе ли Шигеру твоей контрабанды, вот и осторожничает. Не сердись, он просто не успел поговорить с тобой.

Как же удобно вот так перекинуться тайком парой мыслишек, и шифровок не надо! А раздосадованный генерал устало тер лицо, он явно не хотел вникать.

– Это важно? – Ну, тут уж мне ответ держать.

– Да, Шигеру, думаю, да. Дюш напишет имена. Если уважаемый Лограх сочтет их безопасными, ты дашь дозволение через Киру. А дальше мы уж сами.

– А кто переговорник заряжать будет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы с дочкой переглянулись и даже отвечать не стали. Хочется мужчине поворчать, ну и пусть его…

– Кстати, Шигеру, как там степные воины, не пожалел еще?

– О, эти пятнистые коты умеют заставить с собой считаться, хоть и не маги. Я доволен! А Лограх – просто сокровище! Сказать могу только одно: не пролилось ни капли крови, и это его заслуга.

Хм, надо ли понимать, что обошлось без пыток? Ох, прямо камень с души. Хотя не стоит питать иллюзий, Нина, замучить можно и бескровно, с шаманскими-то способностями. Как хорошо, что величество уберег нас от того страшного, что сейчас творилось во дворце. Ладно, сочту, что за мной должок.

Дозволение принять гостей было получено. Тит прав: все, чего хотели Дорашевы знакомцы, это услуги рушей. К весне в племенах голодно. Толку с доходов от мяса, если простой крупы довезти до семей не удается.

Я даже растерялась, ибо степняки все устроили сами – и закупили, и привезли, и в дом занесли. Моя задача – рушей позвать. Позвала. Степные и горные остались довольны сделкой и друг другом. А уж я как довольна! Мы получили приглашение в пещеры. В качестве комиссионных. Тишка едва ли не больше нас радовался предстоящему приключению, хотя с утра смурной ходил. Даже вызвался потрошить последний куст картофеля. Семейный совет постановил – дарить рушам! Других презентов взять было негде.

Солнечный Тишка в плохом настроении – гарантия уныния во всей семье. Даже Сара огибала его по широкой дуге. Но мелкий молчит, в себе держит, и это не есть хорошо. Значит, будем спрашивать в лоб. Сестра я или в гости зашла?

– Да ходят в храм два брата. Замучили. Смерти друг другу просят. И что мне делать? Прибил бы обоих, да у них семьи и родители живы. Надоели.

– Наплюй. Не слушай, если не хочешь.

– Вама! Они маги! Силу жертвуют, молятся!

Вот это крик души, вот это раздраконило золотко наше!

– И ты считаешь, что должен им. Да?

– Ну, у людей же так…

Фигасе, у моего мальчика этический перекос случился! Только пусть не спрашивает, что это такое, я не объясню то, что нарабатывается годами воспитания.

– Так! – Теперь понимаю, почему Дюш в затылке чешет. Реально помогает. – Так. Напомни мне, почему короля болезнью наказали. И отца Мираны.

– За то, что в храм не ходили и молитвами нас не подпитывали.

– А эти, значит, подпитывают. И за это услуг требуют. – Пауза получилась длинной, это я старалась злость унять. Научила на свою голову ответственности. – Тиш, ты бог или убийца наемный?

– Так делать-то что?! – Тишка кричит? Это что-то небывалое. Громко он только хохочет. Эк достало беднягу.

– Можно ничего не делать, родной. – Мы уже не клубни выбираем, а прямо на полу обнявшись сидим. – Пусть и дальше подкармливают, весну приближают.

– Я не хочу! Пусть они отстанут! Вот! – Золотые глаза сверкнули азартом. – Я велю, и завеса перестанет их пускать! – И тут же сник разочарованно: – Тогда они к другим пойдут.

– Тиш, ты что, перевоспитывать этих уродов собрался? Сам же говорил, что в принятые людьми решения вы не вмешиваетесь. Хотя люди думают иначе.

– Вот пусть и убивают друг друга сами.

– Дай им в лоб их же магией или попроси Сиштиру, чтобы она идиотов этих воздушными пинками вытурила из храма. У всех на глазах. Только сам не лезь, спалишь еще ненароком.

Уж не знаю, какие последствия имел этот разговор, но мелкий успокоился и повеселел.

Пора уходить, руши ждут.

Рорир подхватил в свою силовую авоську нашу личную поклажу. Его друзья, неразлучные Борир, Юрир и Лорир, разобрали все продукты, что были в кладовке. Мы не нахлебники!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Новое платье имело карманы, и нож – прибежище Сары – был зажат в кулаке, чтобы не потерять. Ну и получить поддержку, потому что я отчаянно трусила сделать первый шаг в скалу. Округлый и узкий, как на подводной лодке, проем, что называется, «не внушал», несмотря на то, что парни-то расстарались, учтя габариты Дораша и Киры. В пугающей своей ненормальностью пустоте тускло светилось, гудело и наводило на мысли о трансформаторной будке. Страшно, а ну как схлопнется! В голове традиционно хихикнуло, только на два голоса, один – не Тишкин. Возникло ощущение, что со мной поздоровались. Ой, как перед Рушатом-то стыдно за свои капризы! Уж он точно не допустит, чтобы схлопнулось.