Чингисхан. Сотрясая вселенную (СИ) - "RedDetonator"

— У меня нет ничего, кроме жизни, — развёл руками раб.

— Вот жизнь твоя мне и нужна, — ответил Эйрих. — Вам двоим, Татий, Виссарион, нужно доказать мне, что вы, воистину, полезны и незаменимы. Татий, ты покажешь себя в Италии, я о тебе не забываю. А вот, Виссарион... Ты должен выложиться на все свои силы, на всё, что ты можешь...

— Я делаю всё, что могу, господин, — ответил раб.

— Ты делаешь много, но говоришь далеко не всё, что знаешь, — вздохнул Эйрих. — Что я должен сделать, чтобы ты стал мне полностью предан и открыт в помыслах и чаяниях? Вернуть тебе женщину? Если знаешь, где она, я её верну...

Виссарион вновь задумался.

— Не только женщину, господин, — заговорил он.

/14 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/

Виссарион совсем не так представлял себе свою дальнейшую жизнь, когда его только продали в общественные рабы. Но всё, что с ним случилось — это закономерный итог его единственной ошибки. Но ошибки ли?

Если посмотреть назад, в прошлое, у него была рабская, но неплохая жизнь. Родителей он уже давно не видел, где-то с трёх лет от роду. Он не помнит их лиц, но помнит, что у матери всегда были связанные в пучок волосы, а от отца пахло пряным хлебом — возможно, он работал в пекарне. Они оба были рабами, поэтому Виссарион, сразу как родился, стал чьим-то имуществом.

Хозяин его родителей не захотел возиться с ребёнком, поэтому продал его, так уж получилось, что в Грецию. Тут-то он и обзавёлся именем. Почему-то его новый хозяин, Фотис Самарос, решил, что внешний вид мальчика ассоциируется у него с лесом, поэтому более подходящим является имя Виссарион, что означает «лесной». Настоящего своего имени, дарованного родителями, Виссарион, увы, не знал — Самарос посчитал, что ему не нужно этого знать.

Виссариона хорошо обучали, с прицелом на то, что раб, когда придёт время, заменит старого семейного счетовода, Аристотеля. Аристотель был строгим учителем, требовательным и не прощающим ошибок. Бит мальчик был часто, деревянной клюкой, за малейшую оплошность в цитировании трудов античных философов...

«Математика, геометрия, философия — три столпа образованного человека», — вспомнил Виссарион любимую фразу своего учителя.

Аристотель тоже был рабом, сколько себя помнил, не знал родителей и всю жизнь прожил на вилле Самаросов, торговцев македонской овечьей шерстью. Это то немногое, что Виссарион смог узнать о своём учителе. Старик был великолепным счетоводом, потому что он один держал в голове весь архив поставок с незапамятных времён до сего дня. И его Виссарион должен был, в конце концов, заменить.

А потом выяснилось, что Фотис Самарос педераст, (1) которому пришёлся по душе Виссарион.

Это был самый паршивый период его жизни, ведь Виссарион точно знал, что ему нравятся женщины и только женщины, но у раба, как правило, нет никакого выбора.

Фотис же проникся к нему чувствами, построил некую большую любовь и окружил Виссариона заботой. Это не компенсировало вообще ничего, но, по крайней мере, Виссарион очень продолжительное время не голодал.

Так бы и существовал он в этом непонятном состоянии, если бы не встреча с Агафьей. Они встретились на Агоре, (2) когда Виссарион шёл с пергаментными накладными в Акрополь, чтобы передать их государственным счетоводам.

Это была любовь с первого взгляда, причём взаимная. Агафья была прекрасна, а Виссарион никогда не жаловался на внешность. Она была свободной женщиной, торговала на рынке свежими фруктами, собираемыми их семьёй на арендуемой земле, а Виссарион был рабом. Такие отношения были запрещены под страхом смерти для раба, и порабощения для свободного. Но это их не остановило.

Они начали встречаться тайно, делали всё осторожно. Но Фотис начал что-то подозревать, ведь у него к Виссариону была любовь.

В итоге, охранники Фотиса Самароса, одним несчастным вечером, проследовали за Виссарионом и схватили их с Агафьей. Агафью доставили в магистрат, а Виссариона на виллу, где он был вынужден выслушать обличающую речь о преданной любви, о предателях и последствиях предательства. Виссарион слушал молча, но жалел лишь о том, что попался. А ещё о судьбе его возлюбленной. Они рискнули и проиграли...

Дальше его продали в общественные рабы, что можно считать некоторой удачей. Фотис не смог приказать казнить своего возлюбленного, поэтому решил, что пусть он живёт, с возможностью выкупа через определённое время.

Фотис был настолько мстительным, что заплатил тройную цену за Агафью, лишь бы сделать её своей рабыней. Это Виссарион узнал в последний день в вилле Самаросов, потому что бывший хозяин лично пришёл сообщить ему об этом.

Участь общественного раба, конечно, мало кому может понравиться, но Виссарион не жаловался. В чём-то это было даже лучше, потому что ему не приходилось больше ублажать старого педераста.

Сначала он работал в Афинах, а затем его погнали в Паннонию, в город Сирмий.

Сначала его заставили работать в каменоломнях, он добывал пемзу, но там он быстро доказал всем, что принуждать его махать киркой — это как вбивать бронзовый гвоздь в железную стену, то есть непродуктивно и преступно. В итоге он стал счетоводом, его положение в иерархии общественных рабов начало укрепляться и улучшаться, а затем его отправили старшим счетоводом в Мурсе...

Вот туда-то и пришёл отряд вождя Бреты.

Били его не сильно, лишь давали подзатыльники, когда он замедлялся при конвоировании в деревню готов. Ничего хорошего он от судьбы не ждал, но благодарил её, что его не зарезали как овцу.

Сидя на деревенской площади под охраной варвара, обладающего звериным взглядом, он горестно вздыхал, вспоминая Агафью и их несбывшееся будущее...

И тут подошёл этот малец с умным взглядом. Он начал рисовать на снегу какие-то неизвестные символы. Это точно было какое-то письмо, а не детские рисунки. Потому что мальчик писал их так, словно понимал их значение, а ещё они повторялись и имели некую системность. Виссариона это очень заинтересовало, потому что он почти никогда не упускал возможности узнать что-то новое.

Это был шанс. Если этот мальчик на что-то тут влияет...

Он осторожно, проявляя максимум собственной слабости и безопасности, приблизился к мальчику, присел на корточки, взял ветку и начал писать слова на латыни. Маловероятно, что мальчик что-то поймёт, но если он заинтересуется...

Мальчик указал на Виссариона и произнёс:

— Samanna.

Примечания:

1 — Педерастия — др.-греч. παιδεραστία;παῖς, gen.sing. παιδός «дитя; мальчик» + ἐραστής «любящий», буквально «любовь к мальчикам» — институционализированная форма любовных или сексуальных отношений между взрослым мужиком и мальчиком, где, помимо сексуального аспекта имеет место педагогический и социальный аспект. Если простыми словами, то предыдущие слова описывают культурно-исторический момент, а на самом деле педерасты «любят несовершеннолетних мальчиков» и в наше время это расценивается как сексуальное преступление против несовершеннолетних, а тогда считалось типа норм и, вообще-то, так типа и надо. Отличие от педофилов в общем смысле — фокус у педерастов именно на несовершеннолетних мужского пола, как у Зевса, который, согласно мифам, спёр Ганимеда и был его «папочкой», что воспринималось древними греками как-то нормально. В общем-то, у древних греков гомосексуализм и педерастия цвели и пахли, пока не пришли римляне, и всё не испортили. Но вода камень точит, поэтому, по мере взаимопроникновения культур, римляне тоже оказались не против поглиномесить по-чёрному, хотя до самого заката империи это дело осуждалось и считалось недостойным истинного римлянина. Причём если «актив», считали римляне, это ещё ничё, а вот если «пассив», то вот уж, тут уж... Обычным гражданам Рима это дело было не надо, было бы, что поесть сегодня, а вот патриции и сенаторы со всадниками, у которых был надёжно закрыт вопрос с нижними ступенями пирамиды Маслоу, предавались всякой хрени по мере возможности и доступности. Болтают даже, что Гай Юлий Цезарь тоже был из этих самых, причём «пассивным», за что его осуждали. В общем-то, можно подумать, что это просто знатные европейцы какие-то потомственные гомосеки, но тогда можно обратиться к средневековой Японии, где самураи массово применяли «сюдо», то есть взаимоотношения между взрослым мужчиной и юношей, читай, та самая древнегреческая педерастия. Интересно, м-м-мать его, девки пляшут! Вроде бы, это же те самые крутые самураи, воители, победители, «Призрак Цусимы» стучится в моё сердце, пример для подражания подрастающего поколения, а вишь как, а?! Выходит, что Дзин Сакай тоже «того», раз был самураем, так?! Говорят, что это древнегреческие и японские традиции, надо относиться с пониманием, ведь это такое дело, но я вот что скажу: