Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

— Шмоток импортных захотелось, — мрачно сказала я, глядя в сторону серванта с хрусталем и фарфором.

— Из-за каких-то паршивых шмоток и тебе жизнь испортила, да и себе тоже. А знаешь, мне почему-то кажется, что все у вас с Димой еще будет. Не знаю, может, я ошибаюсь. Но я ведь видел, как он на тебя смотрел, когда вы танцевали в поезде. Помнишь, в вагоне-ресторане?

— Мне ли не помнить. Однако, смысл сейчас об этом говорить? Вот вернется из своей командировки, тогда и посмотрим.

— Неужели?..

— Все может быть, — сказала я уклончиво, — во всяком случае, с Вадимом я намерена развестись. А теперь скажи, что у вас с Валентиной Николаевной.

Дед открыл было рот, но тут раздался стук в дверь, и вошла тетя Рита.

— Альбина, тебя там к телефону!

— Кто? — сумасшедшая надежда загорелась во мне. А вдруг Дима может звонить из Афганистана? Ну мало ли, вдруг какая-то связь есть?

— Да та же подружка, которая раньше звонила.

Ну, кто бы сомневался. Разве Пашина так просто отстанет?

— Альбина, — кричала Валюша в трубку через треск и другие помехи, — ну обрадуй меня, скажи, что ты достала билет!

— Ох, Валюша, я бы рада тебя обрадовать, — притворно вздохнула я, — но нет.

— Как нет? Что, вообще нет? — ее голос сорвался на плач. — Альбиночка, ну как же так? Ты же обещала! Ты так обнадежила, а теперь!

Во мне начал закипать гнев. Еще одно слово, и я пошлю ее так далеко и надолго, куда никто и никого не гонял. Ненавижу, когда так упрекают! «Ты обнадежила»! Вообще-то она попросила, а я лишь пообещала попробовать. И не более того. А получилось там или нет — не от меня зависит.

— Мне всего лишь обещали позвонить, я же тебе говорила. Но так и не позвонили. И мы сами скоро уезжаем домой.

Уловив металлические нотки в моем голосе и словно почувствовав мое настроение, Валюша моментально сбавила тон и умильно-просительным голоском заворковала:

— Альбиночка, слушай, а у тебя на какое число билеты?

— Мы уезжаем тридцатого, через несколько дней, так что…

— Слушай, а ты не можешь мне свой билет отдать?

Я ошалело фыркнула:

— Даже при всем желании не могу! Даже если сильно захочу! Мне на работу выходить восьмого августа. Я же не брала дополнительный отпуск за свой счет, как ты. И если вовремя не выйду, меня уволят.

— Ну, а если мне билетами с Риткой поменяться, а? Или с дедом? — таким же умильным голоском продолжала уговаривать Пашина. — Им же лучше, побудут в Москве до конца лета, домой вернутся на самолете…

— Ритке в сентябре поступать в музыкальную школу, — твердо сказала я, — надо быть подготовленной, а она и так много занятий пропустила. А деду надо человека встретить, который вот-вот приедет.

Я имела в виду Валентину Николаевну, только не стала вдаваться в подробности. Незачем кому-то знать, что там у деда в личной жизни происходит.

Интересная она такая. «Пусть Ритка или дед до конца лета останутся». А она не подумала, что задержаться на целый месяц — это вообще-то стеснить тетю Риту, а главное, ее родных. Алла живет у подруги все это время. И наверняка договорилась у нее пожить только на время нашего приезда.

Опять же, как я оставлю Ритку одну в чужом городе, пусть даже под присмотром родных? И стоит ли так напрягать тетю Риту? А лететь потом моя дочь одна будет, без нас?

Вот в этом вся Пашина. Создать нерешаемые проблемы стольким людям, лишь бы ей с ее дочкой хорошо было.

— Ты что, решила все-таки отдать Ритку в музыкальную школу? — с ужасом и возмущением сказала Пашина. — Ты же сама говорила — на кой-черт сдались эти траты? И как ты платить собираешься за уроки, за пианино? У тебя же Вадим все пропивает, вы живете чуть ли не в нищете! Ни ремонта в доме, ни мебели нормальной, ни телевизора. Зато Ритка на музыку станет ходить! Вон моя Анечка никуда не ходит, и нормально! И нормально!

— А моя Ритка уже начала заниматься, и ей нравится, — сказала я тоном, не терпящим возражений. — И как ты представляешь, чтобы она одна летела в самолете? Ты свою дочь так бы отправила?

— Представь себе, отправила бы, — заявила Валюша. — Я так и планирую. Сейчас я срочно уеду, а она потом сама. Ничего страшного, здесь ее бабушка проводит, там я встречу. Ну, Альбиночка, ну поговори со своими! Может, дед согласится еще месяцок здесь побыть?

— Поговорить поговорю, — с шумом выдохнула я, — но ничего не обещаю. И никогда не говори мне таких слов, как «обнадежила», договорились?

— Ты сейчас поговоришь? Когда мне перезвонить? Ты представляешь, я до сих пор тридцатая в очереди!

— Сейчас поговорю, — сквозь зубы сказала я, — перезвони через час.

Я вернулась в комнату к деду.

— Кто там звонил, опять Пашина? — поинтересовался он, закидывая в рот ириску.

— Ну да, возмущается, что подходящих билетов нет. Так ты не рассказал мне, что там с Валентиной Николаевной, — напомнила я.

— Ну что, она побудет у матери еще неделю, а потом вернется в наш город. Созванивалась с дочерью, оказывается, та беременна. Скоро внук или внучка появится. Ну а, кроме того… Слушай, как на твой взгляд, нормально будет, если мы с ней поженимся? Я не сильно старый для этого? Люди не засмеют?

— Ой, да что ты! — я радостно приложила руку к сердцу. — Да ты же у нас еще ого-го! И никакой ты не старый! Не выдумывай.

— И ты не против будешь? Не помешает она тебе в нашей квартире?

— Да что ты? Я буду так рада за тебя, что мне никто не помешает. Что ж я, не понимаю? Человек-то рядом нужен. Ты и так уже сколько лет один.

— Только ты не подумай, что я маму предаю этим. Я нашу маму всю жизнь любил, и всегда буду любить. Но тут ты права. Очень хочется, чтобы кто-то был рядом здравомыслящий и понимал тебя. Поговорить, обсудить что-то, поделиться. А у нас с Валентиной Николаевной одинаковый взгляд на мир, мы из одного поколения, оба курим. Многие