Любопытная - Жозефен Пеладан

Эти мысли занимали Небо́, когда он зашел в трактир вслед за Буало. Горячий воздух зала наполнял запах мускуса, смутивший Поль еще на улице – вдыхаемый гладко выбритыми бандитами, он изобличал грех, вызывающий гром небесный и дважды наказуемый смертью по закону Моисея, но лишь несколькими месяцами тюрьмы по закону государства.

При появлении двоих мужчин, явно переодетых и невольно вздрогнувших от изумления и отвращения, ни один не повернул головы. Глаза же покосились в сторону вновь прибывших и более не покидали их.

Принцесса содрогнулась, словно четыре сотни опущенных глаз жгли ее огнем, разглядывая добычу, пришедшую в их пещеру по своей воле.

– Злодеяния не приносят счастья, – шепнул Небо́ Поль при виде угрюмых и жестоких лиц, на которых которые трудно было представить улыбки. Глубоко увязнув во зле, разбойник, чьими делами неизменно управляют Марс и Сатурн, становится все более нелюдимым – среди убийц едва ли найдутся весельчаки. В волосах немногих женщин, чьи лохмотья терялись за робами и блузами – вероятнее всего не любовниц, но пособниц, соучастниц грабежей – не было даже ленты – этой кокетливой мелочи, о которой не забудет женщина, помнящая о взглядах мужчин.

Когда Небо́ и Поль проходили мимо стойки, на пол повалился пьяный, загородив дорогу. Переливавший ликер хозяин поставил бутыль, вышел из-за стойки и, подхватив пьяного под мышки, поволок его через весь зал. Небо́ и принцесса наблюдали за ними: хозяин повернул к стене справа и спиной толкнул узкую дверь.

– Чулан для мертвецки пьяных, – пояснил Буало, приглашая их войти.

Свет висевшей над дверью тусклой лампы тонким лучом разрезал темную гравюру, перед которой дрогнул бы резец Рембрандта. Вязкая темнота чулана бросала в дрожь, подобную той, которую вызывает касание крыльев стаи летучих мышей – плотная, влажная, кишащая дьявольскими ларвами чернота напоминала фон «Сатаник» Ропса155. Удушливые запахи экскрементов, звуки непроизвольных испражнений, омерзительный храп вынуждали опустить глаза вниз: на полу как попало лежало десять потерявших рассудок мужчин. Чтобы не лишиться чувств, принцесса вцепилась руками в спину Небо́.

– Пьяницу, которого мы сюда сопроводили, тщетно разыскивает полиция: он ограбил скинию Святого Евстахия, – сообщил бывший нотариус.

Небо́ передал Поль свою трость и, вынув из кармана блузы подушечку для булавок, достал иглу и, наклонившись над пьяным, вонзил ее в затылок – осквернитель выругался и ударил кулаком в воздух.

– Теперь он осквернит лишь плиты в Морге.

– Ваши иглы… – Буало не окончил фразы.

Они вернулись в зал и вслед за своим проводником направились в маленькое помещение в самой глубине, где стояла мертвая тишина. Здесь не пили, но замышляли, здесь сидели не жадные и свирепые дикари, но цвет разбойничьего мира, претендовавший в Париже на лучшее. Они были либо стары, либо очень молоды, едва возмужавшие и дряхлеющие представители мира злодеев, Алкивиады и Несторы ножа и отмычки. На лицах двадцати мужчин читалась уверенность сорока членов Кровавой академии156, генерального штаба зла. Источавшие невыносимо приторные мускусные пары рты, женственные позы юнцов, куртки и шелковые галстуки кричащих цветов, кожа их затылков словно писали на стенах над их головами два отвратительных слога: «Содом»!

– Во имя дьявола приношу вам свои извинения, господа, – воскликнул Небо́. – Никогда бы не подумал, что вы произведете на меня столь сильное впечатление – клянусь, вы меня поразили! Вас всего двадцать, а кажется, что вы воплощаете все сущее в мире зло.

– Ты льстишь нам, фальшивая борода, – ухмыльнулся один из них.

– Ко мне не обращаются на «ты», фальшивый голос, – сказал Небо́ и быстрым движением выстрелил их револьвера – пуля застряла в стене немного выше головы того, кто произнес эти слова.

Выстрел встревожил всех, кто находился в «Трактире разбойников». Появился хозяин.

– Не произошло ничего серьезного, – заверил Небо́, сделав шаг вперед и демонстративно перезаряжая револьвер. – Я предупредил молодого человека, что не следует говорить мне «ты».

Они удивились этой уверенности – превосходя Небо́ и Поль численно, они могли убить их даже вооруженных. Но глядя на Поль, они догадывались, что исчезновение этих людей может вызвать шумиху. Более того, они никогда не стали бы нападать в своем трактире – со дня исчезновения одного любопытного полиция заговорила о том, чтобы прикрыть заведение – единственное место сговора преступников, расположившееся в сердце Парижа. Буало сделал знак следовать за ним к столу, за которым сидели пятеро: их поведение лицемерно повторяло кошачьи повадки. Он указал прежде на коренастого мужчину – его глаза были налиты кровью, затылка почти не было видно, – короткой рукой раздиравшего угол стола зарубками разной глубины. Затем он представил светловолосого юношу с вьющимися волосами и белоснежной шеей:

– Ментор убийц и его Телемах157 – Неуловимый и Донден!

Далее Буало показал на высокого худого мужчину с длинными руками, бегающими глазами, крючковатыми пальцами и седеющими волосами, затем – на круглолицего, улыбающегося толстяка:

– Комеди-Франсез158 и Одеон159 воров – Главный и Беко. Невиновный – стратег Мольтке160 и Вобан нападения161.

Лицо последнего было бледным, словно восковая свеча, редкие волосы открывали нездоровую кожу черепа, взгляд пугал остротой. На его пальцах были перчатки, скроенные на женскую руку.

Буало подал Небо́ и Поль табуреты, и они сели за стол бандитов.

– Представив нас, Прео, представь и господ.

– Кто вы такие? – спросил Невиновный.

– Мы – художники, чье воображение пожелало увидеть с близкого расстояния и на свободе этих особенных людей, которых обычно можно видеть лишь на заседании суда и под стражей.

– Ты принимаешь нас за диковину? – спросил Беко.

– Прежде я запрещаю вам говорить мне «ты».

Движением руки Главный велел своему Гитону162 замолчать.

– Ссорясь, мы лишь тратим время и портим себе кровь. Вы хотите видеть. Но какая нам выгода от того, что мы вам покажем?

– Мы заплатим цену оперной ложи. Вас пятеро. Желаете получить по сто франков каждый?

– Это большие деньги, – заявил Главный. – Но что вы хотите видеть?

– Спектакль от начала до конца, – сказал Буало.

Преступники обменялись взглядами. Не поверив словам Буало, они силились соотнести чудовищный сценарий с утвердительным жестом Небо́, будучи уверенными, что ни он, ни его спутник не способны на участие в злодеянии.

– Вы не доверяете нам? – спросил Небо́. – Невиновный, вы полагаете, что мы каким-либо образом связаны с полицией?

– Нет, – сказал Шелудивый. – Как и все, я осторожен. Быть может, вы желаете отомстить или завладеть интересующими вас бумагами?

– Вы совершите то злодеяние, которое пожелаете, – заверил Небо́.

– Но что вы станете делать, если нас застигнут врасплох, станут преследовать и схватят?

– Скажу правду: я заказал вам фальшивое вооруженное ограбление.

– Сколько вы нам заплатите?

– Столько, сколько есть у меня при себе – чтобы не вводить вас в искушение обокрасть меня.

Небо́ вынул шесть банкнот из бумажника и четыре луидора из кошелька.

– Договорились?

– Нам это подходит! – хором ответили пятеро бандитов, проворно поделив между собой брошенные Небо́ деньги.

– Теперь слово Невиновному, – сказал Неуловимый.

Шелудивый достал портфель, вынул из него небольшую сверток с бумагами и, просмотрев листы, положил один из них на стол и тщательно упаковал остальные.

– Грабители, слушайте внимательно! Нас ждет мое любимое лакомство. Две одинокие женщины – мать и дочь – и служанка. Мать благочестива, дочь – хороша собой. В доме – семейные драгоценности, ценные бумаги, уйма столового серебра. Благословенный квартал – улица Поливо. Продолжая улицу Фер-а-Мулен, она начинается от улицы Сент-Илер и упирается в бульвар де Лопиталь. На улице Поливо почти никто не живет – женщинам принадлежит двухэтажный дом с садом.

Он замолчал, вынул из кармана белую металлическую шкатулку и открыл ее. В ней лежало множество восковых оттисков, из которых он выбрал один. Спрятав шкатулку, он достал из другого кармана связку новых ключей и, вновь взглянув на восковой отпечаток, снял с кольца один ключ и протянул его Небо́.

– Это ключ от дома, вернее, от небольших ворот, ведущих на улочку Эссе – сад угловой. Грабители, слушайте особенно внимательно! Через час пробьет половина второго, начинать же следует без двадцати минут три. Мы разделимся на три группы. Господа, Буало и я пойдем через бульвар, улицу Кардинала Лемуана, улицу Линне и улицу Сент-Илер и станем ждать на углу улицы Фоссе-Сен-Марсель. Ты, Главный и Беко отправитесь по улице Монж и останетесь на бульваре Сен-Марсель. Неуловимый и Донден, вы станете следить за набережной, площадью Валюбер и расположитесь на углу улицы Эссе. В половине четвертого я подам сигнал – то же сделают Беко и Донден. Мсье откроет ворота, и все мы проникнем внутрь. На часах останется один Буало, коль скоро полицейские могут появиться лишь со стороны бульвара, прохожих же в этих краях нет. У самого дома нам понадобится резец – навалившись на ставень окна на нижнем этаже, я алмазом разрежу стекло и просуну внутрь руку, чтобы сорвать задвижку. Мы зажжем потайные фонари. Внизу спит одна служанка – на противоположной стороне от той, с которой зайдем мы. Донден, ты завяжешь ей рот до того, как она закричит. Главный ограбит нижний этаж. Неуловимый, ты завяжешь рот старухе. Что касается девушки, она мне нравится, она девственница…