Любопытная - Жозефен Пеладан

Заглянем вместе с женщиной в «Бон Марше». Наряды хлынули на тротуар – дом обновок лопнул, будто огромный узел, и его содержимое вырвалось на мостовую. Занавески развеваются, словно знамена; двери, сквозь которые бушующей пеной катятся волны покупателей, открывают храм моды, нечестивый собор притворства. Подобно средневековому рыцарю, вдруг очутившемуся в музее оружия, женщина, переступив порог оружейной мастерской и арсенала светских сражений, предвкушает победы в гостиных, триумфальные балы – при виде волшебного сплава шелка и парчи.

Вы видели бой быков? Нет? Едва женщина появляется на арене улицы Севр, ее начинают щекотать всадники матадора Бусико167 – первого во Франции продавца нарядов. Она тотчас приходит в волнение – сам воздух пропитан дрожью других женщин. На протяжении долгих часов они ощупывают ткани, спорят с продавцами и отвечают на зазывные подмигивания. Они раздираемы безумными желаниями, усиливающимися по мере того, как chulos [32] разворачивают перед их глазами не алую ткань, но цветовую палитру Подняв голову, женщина видит, на перилах, люстрах и сходнях, обернутые вокруг колонн или струящиеся вдоль стен, словно флаги, поднятые в дни празднеств, китайский и японский шелка, огненные орифламмы с золотыми драконами, небесно-голубые полотна, украшенные фигурами птиц, вышитыми серебряными нитями. Ослепленная, она опустит взор – у ног окажется жардиньерка, которой нет в ее будуаре. Мельком брошенный в сторону взгляд обернется бандерильей вожделения, пробуждая и распаляя досаду, не удовлетворяя и половины желаний. С опустевшим кошельком она станет бродить, как Тантал, от полки к полке, от прилавка к прилавку, просить развернуть и дотронуться. Она снимет перчатки, чтобы кожей ощутить сладострастное щекотание бархата, легкие прикосновения сатина, насладиться пьянящими ласками кружев и лент. Вскоре головокружение быка, кружащегося непрерывно, не чувствующего земли, лишит несчастную воли. Объекты страсти, подкравшись ближе, вдруг окажутся на ней надетыми: на руке – перчатка с восемнадцатью пуговицами, на бедрах – шелковые чулки, на волосах – чудесная шляпка, на талии – платье ее грез. Будучи не в силах уйти, она отдастся во власть все более беспощадных укусов искушения, и за каждым прилавком софизмы и словесные хитрости станут истязать ее разум.

Тонкий пеньюар и батистовые сорочки, отделанные английским кружевом, способны воскресить любовь мужа. Временно отказавшись от измен, супруг способствовал бы укреплению нравственности и материального благополучия. Занавески недешевы, но стоят того, чтобы, украсив ими супружеский альков, удержать мужа. Маленький ребенок будет очарователен в новом платье! Эти два аргумента – преданность мужу и материнская забота – полностью оправдывают женщину в ее собственных глазах. Остатки стойкости тонут в горечи унижения, выносимого от добрых подруг. Маргерит ранила ее, наведавшись в гости в шелковом платье – она отомстит, явившись в меховой накидке! Если у несчастной безумной есть любовник, она капитулирует еще раньше: «Бон Марше» торгует не только салонными почестями, он продает любовь мужчин из высшего общества – грубиянов, считающих позором связь с женщиной, одетой не по последней моде. В гостиную женщина приходит столь же опьяненная нарядами, сколь Буало – алкоголем. Она садится в кресло и берет в руки газету, но ее взгляд притягивает лежащие рядом бумага и письменные принадлежности. Бусико все предусмотрел: колеблясь лишь минуту, она торопливо пишет несколько слов и бесчестный адрес, просит у инспектора марку, тотчас ее получает и спешит в угол зала, где находится почтовый ящик. Записка падает на дно и на послезавтрашний день она с победным видом возвращается в «Бон Марше» и оплачивает покупки на сумму в пять сотен франков.

– Она пишет поклоннику, чьими ухаживаниями она долгое время пренебрегала?

– Нет, она пишет миссис Рокинс: «Я желаю мужчину, я приду завтра». Она отдается незнакомцу, первому встречному.

– Ужасно! В это невозможно поверить!

– Иными словами, вы хотите увидеть это сами, любопытная!

– Я не отрицаю.

– Я поведу вас в дом свиданий, где мы исповедуем нескольких замужних женщин. Среди них не найдется ни одной, которая не очутилась бы там при посредстве «Бон Марше».

– Исповедуем?

– Неужели вы решитесь на обычную беседу? Совершая эксцентричный поступок, следует позаботиться о его правдоподобии. Мы станем разговаривать по-английски. Вы и я – преподобные Поль и Жан, пасторы англиканской церкви и основатели новой «Армии Спасения», созданной специально для борьбы против бесчестного ремесла и супружеских измен. Мы наденем парики из взъерошенных волос, очки с голубыми линзами, рединготы квакеров и белые манишки.

Поль переоделась, разговаривая по-английски. В ответ на молчание Небо́ она спросила:

– Стало быть, вы не знаете английского?

– Я знаю лишь мертвые языки – языки тайны – и языки, вышедшие из латыни – языки заповедей.

– Это очки для близоруких: я выгляжу смешно, вы – зловеще. В этом нелепом одеянии вы напоминаете мне Родена в тридцатилетием возрасте. Думаете, если бы он существовал на самом деле, он стал бы папой?

– Бесстрастный человек, неумолимо и твердо направляющий чужие руки к четко означенной цели, всесилен. За создание этого персонажа Эжена Сю надлежит принять в Священную Коллегию Бальзака.

– Сегодня вечером нам не следует говорить даже о папессе. Мы – лейтенанты армии маршала миссис Бут. Портфель, который вы берете с собой, тоже принадлежит к вашему арсеналу отравителя?

– Нет. В нем находится нечто большее – вещество, разъедающее порядочность, растворяющее добродетель.

– Правильный ответ – деньги.

– Правильный ответ на загадку адюльтера – «Бон Марше».

– Улица д’Арль, дом 17, – сказал Небо́ кучеру.

Он повернулся к Поль:

– Прочтите рекомендательное письмо.

Госпожа Леонарда,

– Прилагаю к письму двух совершенно безумных английских священников. К ним следует отнестись серьезно. Во-первых, они платят. Во-вторых, поступила жалоба из посольства… Убежден, что Вы истолковали мои слова верно.

Герцог Нимский

– Странный персонаж, с его ex abrupto [33] членов клуба извращенцев. Для чего вы обжигаете края письма?

– Милая Поль, вы никогда не осуществите великого деяния, пренебрегая мелочами – важнейшие события провоцируют крайне незначительные причины. Людовик XVI попал в плен в Варенн, пожелав отобедать. Если хозяйка увидит недавно запечатанное письмо, в котором нас именуют безумцами, она нам не поверит, и наше исследование нравов не состоится. Вы выпрыгнули из фиакра как мальчишка – за ставнями всегда следует предполагать взгляды.

– Вы прекрасный конспиратор!

– Нас встречают – вспомним, что мы священники.

Небо́ властным движением толкнул дверь, приоткрытую портье.

– Передайте записку миссис Роберти.

Привратник дома свиданий унес письмо. Небо́ показал Поль шкаф, переполненный разноцветными конвертами.

– Это означает, что дом имеет двойную клиентуру. Здесь предлагают острые ощущения и устраивают встречи любовникам.

– Прошу следовать за мной, господа, – пригласил портье.

– Гостиная миссис Рокинс была изысканнее, – заметила Поль, окинув взглядом красные стены, сверкающие золотым блеском.

Госпожа Роберти – полная женщина, державшая в руке письмо герцога – появилась почти тотчас же.

– Известно ли вам, господа пасторы, в каких выражениях вы были аккредитованы? Послушайте: прилагаю к письму двух совершенно безумных английских священников.

Небо́ жестом прервал ее.

– Нимский герцог – распутник. Он высмеивает священное дело спасения женщин от падения. Тому, кто исполняет волю Божью, не страшны насмешки.

– Как же я могу содействовать исполнению воли Божьей? – с иронией спросила хозяйка.

Жестом приказав Поль повторять за ним, Небо́ сел, положил шляпу на пол и скрестил ноги. Его хладнокровие означало: «Вы перестаете быть хозяйкой своего дома, когда в нем находимся мы».

– Мы изучаем процедуру супружеской измены во Франции, применяя научные методы искупления человеческих грехов. Благодаря непосредственному изучению порочной страсти мы надеемся изыскать средство для ее уничтожения. Прежде всего, мы попросим вас объяснить нам принципы функционирования вашего дома. За объяснение мы заплатим.

– Я не стану отвечать на ваши расспросы!

Небо́ медленно высморкался в огромный клетчатый платок. Достав из кармана табакерку, он установил ее на одном колене.

– 27 февраля 1880 года, в десять часов вечера в ваш дом привезли тринадцатилетнюю девочку, похищенную из дома лорда Дугласа Рейчестера. В полночь ее отдали в распоряжение лорда…

Табакерка соскользнула с колена философа – несмотря на свою полноту, госпожа Роберти поспешно подхватила ее и протянула Небо́. Оказавшись во власти мнимого англиканского пастора, она ужаснулась его спокойствию.