Заговор генералов - Фридрих Незнанский

– Вы говорите с таким внутренним убеждением, что я с неподдельным интересом и даже отчасти изумлением наблюдаю, как расту над собой. Но кто в данный момент, позволительно спросить, представляет наше государство? Надо полагать, вы?

– И я тоже. Но не будем отвлекаться. Вы задали не один, а несколько вопросов, каждый из которых должен иметь ответ. Если не возражаете?

– Да, разумеется! – Турецкого начала забавлять некая церемонность этой странной, мягко говоря, беседы посреди ночи и посреди ночной Москвы.

– Итак, вас интересует причина позднего – или слишком раннего, как пожелаете, – звонка. Причина – вы сами. Если бы вы ознакомились с предоставленными вам материалами днем, чего быть, естественно, не могло, я бы побеспокоил вас раньше. Но вы закончили работу менее часа назад. Впечатления свежие, версии, до коих вы великий мастер, не отработаны. Значит, у нас есть возможность обменяться мнениями, подумать о дальнейшем, может быть, даже – чем черт не шутит? – предостеречься от необдуманных шагов.

– Вы хорошо информированы.

– Да. Второй ваш вопрос: почему в машину, а не в кабинет? Знаете, Александр Борисович, тут расчет на обычную психологию. Ну, представьте себе. Вы закончили чтение, и вдруг вам звонит некто таинственный и начинает нести всякую ахинею по поводу того, как бы вас перекупить. Я нарочно огрубляю ситуацию. Ни о какой вербовке речи не идет. В нашем случае – это скорее выяснение позиций, точек зрения, убеждений, если хотите. Но никакого давления. Итак, еще не разобравшись в сути проблемы, но будучи человеком кристальной честности… не перебивайте, пожалуйста. – Он, вероятно, услышал, учуял, что Турецкий едва удержался от иронической реплики. – Так вот, как бы вы поступили? Да просто бросили бы трубку. Будь вы предусмотрительнее, уже давно бы обеспечили себя записывающей приставкой к телефонному аппарату. Кстати, очень советую, полезная штука, а главное, кушать не просит, ха-ха… Но у вас ее нет. Значит, мой звонок был бы впустую. А теперь наш вариант. Мы еще толком ничем не обменялись…

«Горбачевская интонация… Нам тут подбрасывают… Мы тут обменялись… Знакомо».

– …а разговариваем спокойно, и, чувствую, у вас нет желания немедленно прервать беседу даже по причине элементарного любопытства. К примеру, вы можете слушать и старательно вычислять меня. Или ждать, когда же я подойду к главному. И не проколюсь ли я в какой-нибудь реплике, так?

– Верно, – рассмеялся Турецкий.

– Ну вот видите? – был доволен и собеседник. – Но, если вы по-прежнему не против, продолжим?

– Слушаю вас внимательно.

«Очень любопытный психолог. Может быть и велеречивым, и в жесткости не откажешь…»

– Ну а о «братках» я вам уже сказал.

«И забывчивостью не страдает. Я уже забыл, о чем говорил, а он помнит. Занимается проблемами, связанными с анализом?…»

– Перейдем наконец к главному. Итак, вы ознакомились с материалами об этих совершенно бессмысленных и безмотивных, на мой взгляд, идиотских убийствах. Ваше мнение?

– Хороший вопрос. Я бы, пожалуй, и сам не отказался получить на него немедленный ответ.

– Вы считаете логичным соединить эти дела в одном производстве?

– С тем чтобы одним махом и прекратить? Это вас интересует?

– Ну вы-то не прекратите. Вы ж не Долгачев и некоторым командам сверху предпочитаете не подчиняться. Это известно. Не стоит ловить на мякине.

– Понял вас. Значит, мой таинственный собеседник – воробей стреляный?

– Да уж есть маленько, – не без кокетства подтвердил собеседник и заурчал в коротком смешке.

– А когда, если не секрет? В девяносто первом или в девяносто третьем?

Возникла короткая пауза.

– Хитрый вы, Александр Борисович. Неужели вы думаете, что, кроме Москвы, а точнее, Красной площади и Краснопресненской набережной, у нас не было и нет других, еще более горячих точек?

– Логично. Но вы, Сергей Никитович, – да? – вы, по-моему, все-таки из тех лет.

– Как и вы. Только давайте не будем ворошить старое и выяснять, с какой стороны баррикады было жарче. Мне ж известно, где вы тогда находились.

– А вы?

– Не поймаете. Неподалеку от вас… Итак, Александр Борисович, вы назначены руководителем следственно-оперативной группы.

– Верная информация. Сегодня вечером назначен. И полагаю, не для того, чтобы, как вы заметили, прекратить дела об убийствах ни в чем не повинных людей.

– Ну а кто в этом сомневается? Преступники должны быть наказаны в обязательном порядке. Иначе, что ж это за закон, что за государство!

– Я рад, что вы со мной согласны. Но в чем тогда, позвольте полюбопытствовать, причина вашей заинтересованности?

– В том, чтобы как можно скорее восторжествовал закон. Я уже сказал. И в этом мы готовы вам помочь?

– То есть? Как мне вас понимать?

– Да буквально. Облегчим вашу задачу. Найдем вам убийц. А чтоб меньше было с ними хлопот, можем представить уже в готовом виде. Даже тепленькими. Со всеми доказательствами и уликами. Устроит?

– Вы понимаете, Сергей Никитович, что предлагаете мне?

– Разумеется, Александр Борисович. Прежде чем позвонить вам, я долго вас изучал, многое знаю и считаю, что с вами нужно говорить начистоту, в открытую, либо вообще не строить иллюзий.

– Значит, вы готовы представить мне собственно исполнителей, киллеров, и желательно в виде трупов, чтобы увести из-под удара заказчиков. Я правильно понял?

– Во-первых, я не уверен, что заказчиков несколько. А наказание должно быть неотвратимо и последовать несомненно. Может быть, не сейчас. Но это другой разговор. А во-вторых, чести это дело, я имею в виду – соединенное, не принесет. И славы – тоже. Разве что одни, как говорят в Одессе, сплошные неприятности. Зачем они вам?

– Если только мне – куда ни шло, – задумчиво сказал Турецкий. – Обычно в подобных случаях продолжали: и вашим близким.

– Александр Борисович, советую вам с этого моста на Комсомольский уйти направо и – на набережную. Там чисто, а за церковью, где, говорят, Высоцкий венчался, какая-то «разборка». Вам же нужно сегодня обязательно отдохнуть. Послушайтесь совета.

– Спасибо. Интересно это у вас получается. А что, у нашей доблестной милиции система, подобная вашей, конечно, отсутствует?

– Увы, – вздохнул собеседник, – это слишком дорогое удовольствие. В будущем – почему же?

– Но вам-то по плечу.

– Все на свете кому-то по плечу, а кому-то по херу. Слышали такой старый анекдот? Так вот и у нас. Я вам задал вопрос, Александр Борисович. И вовсе не намерен торопить с ответом, лезть с ножом к горлу. Могу лишь повторить: мы заинтересованы покончить с преступностью. Остановить творящийся беспредел. И будем этого добиваться. Возможно, даже любыми средствами.

– Ох, нехорошие ассоциации возникают… Ладно, Сергей Никитович, я подумаю над вашим предложением.

– Большего и не требуется. Подумайте.

– Куда прикажете сообщить о своем решении? По какому номеру?

– Шутник вы…

– Так у меня ж такой аппарат, что номер высвечивается. Вы разве не знали?

– Не валяйте дурака, – рассмеялся собеседник. – Мой у вас никак не высвечивается. Не та модель. Хорошая, дорогая, согласен. Вы ее в Гармиш-Партенкирхене купили, накануне отъезда из вашего «Пятого левела». Видите, сколько я о вас знаю?

– Но таким образом вы даете мне возможность вычислить вас. Не очень многие знают, где я был и чем занимался.

– А на кой черт вам заниматься таким пустым делом? Ну предположим, вычислите. А что дальше? Обвините в том, что я вам свою помощь предложил? Или что ее форма вас не устраивает? Так это дело вкуса. Кто любит арбуз, а кто, говорят, свиной хрящик. Так-то, любезный Александр Борисович… Ну вот, кажется, уже и ваш дом близок. Значит, думайте. Да, чуть не забыл. Если достигнем консенсуса, я готов поменяться с вами нашими телефонными аппаратами. Вот тогда уж точно будет и номер высвечиваться, и многое другое.

– Заманчиво, – сказал Турецкий, заезжая во двор, на стоянку. – Значит, есть такие, на которых все высвечивается?

– Есть. Не ломайте голову и спите спокойно. Вам, во всяком случае, ничто не грозит. И вашим близким – тоже, – он засмеялся. – Мы, Александр Борисович, умеем ценить умных и знающих людей.

– Да кто же наконец эти – мы? Новый Союз меча и орала, что ли?

– Мы, Александр Борисович, – сухо ответил таинственный некто, – это значит не я, не он, не кто-то третий. Мы, понимаете? И этим все сказано.

В трубке прозвучали сигналы отключения.

Турецкий вышел из машины, закрыл дверцу, вякнул сигнализацией и глубоко вздохнул, оглядывая не такого уж верного, оказывается, коня.

– Эх ты, а я надеялся… – И пошел, не оглядываясь.

И уже у самого парадного ему вдруг почудилось, что машина его наконец переварила сказанное и соизволила ответить:

– А чего ты хотел? На всякого умельца всегда найдется другой умелец!…

– Ты это серьезно? – Турецкий даже обернулся.