Башни земли Ад - Владимир Свержин

Его кинжал уткнулся в горло ответчика.

— Где деньги, которые ты взял у мастера Ульриха?

— Сдаюсь, — прохрипел опозоренный рыцарь. — Все отдам.

— Заметь, — Дюнуар воздел к небу указательный палец, — первый раз Ян Жижка пустил в ход оружие. Этого Шредингера он сделал одним щитом. Ну и ногами.

— Да, верно. И что же?

— А то, почтеннейший магистр, что этот поединок не столько решает проблемы Яна, сколько создает их.

— Каким это таким образом?

— Довольно печальным для храброго поединщика, однако, хочется верить, удачным для нас. Обрати внимание на во-он ту группу вооруженных мужчин в кожаных гамбизонах.

— На шее у каждого золотая цепь со львом святого Марка? Уже обратил. Должно быть, какие-то знатные венецианцы. В прежние времена я бы с ними поговорил накоротке.

— Упаси тебя бог, магистр Вигбольд, от таких разговоров. Ты мне еще нужен живой. А потому собери-ка лучше тех ребят, которых ты навербовал для своей каракки. Пусть все они при оружии будут поблизости. Когда понадобится, я свистну.

— Вот оно как? Что ж, я сейчас.

— Быстрее, друг мой. Как можно быстрее.

Между тем толпа валила поздравить успешного бойца. Его хлопали по плечам, жали руки, совали какие-то калачи и кружки с пивом. Вокруг слышались речи:

— Мастер Ян! Мастер Ян, у меня тут есть одно дельце. Я хорошо заплачу.

— Не слушайте его! Вот у меня…

— А ну-ка! Ну-ка, расступитесь.

Через людское море, сопровождаемый несколькими слугами, продвигался сгорбленный годами седовласый купец в бархатном, отороченном мехом длинном, не по погоде жарком одеянии.

— Никогда в жизни не видел лучшей схватки, господин рыцарь, — обнимая Яна Жижку, проговорил торговец. — Это был восхитительный бой. Вот. Держите. Здесь двадцать марок, как мы и договаривались. А вот еще пять от меня за великолепное зрелище.

Рыцарь принял мешочек с монетами и, улыбаясь, подбросил его в руке:

— Я не пересчитываю.

— Не стоит даже трудиться. Я хочу сделать вам хорошее предложение, почтеннейший Ян с Троцнова. У меня есть внучатые племянники. Трое. Молодые парни. Если бы вы научили их так же ловко обращаться с оружием, я бы хорошо заплатил. Десять марок за каждого и, конечно же, стол и кров. К тому же фон Шредингеру, чтобы отдать долг, видимо, придется уступить мне свой замок. Я хочу оставить его внучатым племянникам. А покуда там нужен будет управляющий. Если мы сладим, я могу предложить эту должность вам, да к тому же мне всегда понадобится умелый защитник.

— Слишком много «если», — рассмеялся Ян. — Если отдаст, если сладим. Пожалуй, еще месяц я готов пожить у вас и понянчиться с вашими мальчишками. А там и поговорим серьезно.

— По рукам. — Купец протянул рыцарю скрюченные подагрой пальцы.

Ян Жижка коснулся его ладони, стараясь не сильно ее сжимать.

— Достопочтенный господин, — на плечо Жижки опустилась рука тяжелая, как заглавная буква закона, — нам бы следовало переговорить. Без свидетелей.

— Что еще за блажь? — повернулся рыцарь.

— Нам бы стоило переговорить, — с нажимом повторил человек в кожаном дублете с медальоном святого Марка на шее.

— Не видите? Я сейчас занят.

— Так освободитесь.

— Подождите, — уже не скрывая раздражения, бросил рыцарь и тут же почувствовал, как два острия упираются ему под ребра.

— Я не стану ждать. И вам не советую тянуть время.

— Мастер Ульрих, — Ян Жижка склонил голову, — не обессудьте. Мне тут нужно кое с кем переговорить. Я скоро вернусь.

— Я буду ждать вас, друг мой.

— Ладно, приятель, веди.

Тамерлан возлежал на кошме, время от времени пригубливая кумыс из пиалы. Евнух султана Баязида говорил:

— От перевала Герханак до Кумыка двенадцать тысяч триста шагов пути, и в ширину этот перевал полторы сотни шагов.

— Полторы сотни — это немного, — хмуро отозвался Великий амир. — Высоки ли там горы?

— Они уходят под самые тучи и склоны их отвесны, так что и горный козел не решается скакать по ним.

— Опасное место. Оно хорошо для внезапного прорыва, но в то же время в такой теснине малым отрядом легко сдерживать большую армию. Есть ли поблизости другие перевалы?

— Есть. Сатарлык. Он шире, местами и до восьми сотен шагов. И скалы там не так высоки. Но до Кумыка оттуда больше сорока тысяч шагов. К тому же у спуска в равнину дорогу пересекает река, текущая с гор. Воды ее холодны даже в самую нестерпимую жару. Русло ее не шире трех конских скоков, но на том берегу расположена башня, запирающая спуск с перевала.

— Это очень хорошо, — не меняя выражения ни лица, ни голоса, кивнул Тамерлан.

Молчаливый писец, сидевший у самой кошмы перед расстеленной на полу выделанной бычьей шкурой, поднял глаза и поинтересовался:

— Стоит ли делать мне на карте знак, что это выгодный путь?

— Это путь, где нас ждут. И если дождутся, будут рады своей прозорливости. Почему бы не порадовать врага напоследок? Упиваясь храбростью и силой, он ринется в бой и, когда мы отступим за реку, пойдет за нами, чтобы изгнать из своих земель. Если мы все же не побежим и, отступая, будем сопротивляться, врагу придется усилить давление и прислать к Сатарлыку новые войска — ведь до победы рукой подать. И вот, когда гяуры уберут засаду с Герханака — а я уверен, что они ее там держат, — мы ударим через него, а затем расплющим войско неверных, точно куриное яйцо, между молотом и наковальней. А из Кумыка свободный путь на равнины, где сможет развернуться и наша конница.

Тамерлан прикрыл глаза, отпил кумыса и спросил:

— Что сообщает мой храбрый брат, султан Баязид?

— Он пишет, что встречает на пути отчаянное сопротивление коварных сербов. Их правитель, Стефан Лазоревич, еще недавно сражавшийся под знаменами султана, оказывает упорное сопротивление. Его отряды невелики, но им несть числа. Баязид продвигается вперед, каждый день теряет людей в мелких стычках. Ему никак не удается принудить Стефана к настоящему сражению.

— Этот серб не глуп. Храбр и не глуп. В этом я убедился, когда близ Анкары мои нукеры пытались разорвать его строй. Отпиши султану, что лучше ему не пытаться искать битвы с сербами. Минула почти четверть века с тех пор, как османы разбили их на Косовом поле, и все это время сербы тщательно учились у своих победителей. Для этой учебы Стефан Лазоревич на время затаил гнев на убийц своего отца. Пусть Баязид займет сербские укрепления на всех горных дорогах и оттуда устраивает набеги, уводя скот, выжигая поля и не давая сербам бежать из страны. Нынче же отпиши ему мой совет.

— Не премину, Великий амир. Но султан Баязид также ожидает и вашей прямой военной помощи.