Чемодан. Вокзал. Обойма - Кирилл Казанцев

Пролясковская постепенно подкупала парня своей открытостью.

– Если честно, то устраивает, – не слукавил газонокосильщик. – Хотя, если признаться, хотелось бы больше. Но так всегда бывает. Короче, я всем доволен.

– Это нормальное человеческое желание. Без этого никак, – тут же поддержала собеседника Рената Ильинична. – Не хочешь оказать мне одну небольшую услугу, за которую я, конечно же, неплохо заплачу?

На лице парня появилось недоуменное выражение, словно в его голову закралась нехорошая мысль – неужто эта женщина в возрасте хочет предложить ему переспать? Но он не стал выказывать догадку, взял себя в руки и осторожно поинтересовался:

– Что за услуга?

– Она не имеет никакого отношения к твоей прямой специальности. От тебя лишь требуется появиться в нужном месте в нужное время. Вот и все.

– И все? – насторожился газонокосильщик, не совсем понимая, чего от него хотят.

– Я плачу десять тысяч, – ухмыльнулась Пролясковская.

Для бедного студента, с трудом сумевшего скопить на приличный ноутбук, это была значительная сумма денег. На эти деньги он мог несколько раз сводить любимую девушку в кинотеатр и ресторан, попить с однокурсниками пива в какой-нибудь кафешке… Вот только следовало уточнить, чего именно от него хотят.

– Я вижу, ты заинтересовался и не прочь мне помочь, – наконец взглянула на парня Рената Ильинична. – А теперь слушай, что от тебя требуется…

…В тесной комнатушке, расположенной в небольшой пристройке к особняку, сидели двое мужчин. Один из них то и дело чесал горбинку на носу, второй поглаживал ладонью шершавый зигзагообразный шрам на шее. На столе перед ними стояли два маленьких монитора. На их выпуклые экранчики были выведены черно-белые видеоизображения въездных ворот и гаража особняка Пролясковских.

– Как ты думаешь, Толян, она сегодня куда-нибудь поедет? – спросил горбоносый.

– Вряд ли, Серега, – ухмыльнулся обладатель шрама. – Конечно, если ее новая подружка не приедет.

– Ты про эту пышногрудую блондинку?

– Ага.

– Я бы ее трахнул, – оскалился Серега.

– Не ты один, – зашмыгал носом Толян. – Видал, как Олег Юрьевич лицом меняется, когда она в гости к его жене приезжает? Прямо весь от счастья светится.

Вдруг на одном из экранчиков показалась Рената Ильинична. На женщине был не домашний халат и тапочки, а одежда, явно предназначавшаяся для «выхода в город»: широкополая шляпа с перышками, легкая кофточка, белые брюки и серебристые босоножки. Хозяйка особняка открыла дверцу машины, посадила Арчи на заднее сиденье и села за руль.

– Работаем, – вскочил с кресла горбоносый.

– И куда это, на хрен, ее понесло? – выругался обладатель шрама, подхватившись с места вслед за напарником.

Гламурно-розовый «Фольксваген»-«жук» с наклейкой «женская туфелька» на заднем стекле медленно катил по улочкам коттеджного поселка «Царское село». Следом за ним волочился подержанный внедорожник. Джипом управлял горбоносый.

– Наверное, опять по бутикам шляться будет, – сплюнул на дорогу Толян.

– Точно. И в пробках часами стоять придется.

Розовый автомобиль неожиданно заморгал левым поворотником и вместо того, чтобы двигаться по направлению к Кольцевой, свернул на узкую улочку.

– И что это за дела? – почесал затылок Серега, повторяя маневр «Фольксвагена».

– Раньше она так не ездила. Да и если мне память не изменяет, эта дорога не скоро на МКАД выходит. Тут круг километров в десять заложить придется.

«Фольксваген»-«жук» вдруг увеличил скорость. Водитель джипа не был готов к такому повороту событий и с небольшим опозданием втопил педаль газа в пол, дав оторваться преследуемой им машине на довольно-таки приличное расстояние.

Тем временем розовый автомобиль заложил крутой вираж на перекрестке и ушел за угол дома, исчезнув из поля зрения преследователей. Серега дернул рычаг переключения скоростей. Внедорожник стремительно приближался к перекрестку.

– Тормози! – крикнул Толян.

На перекресток неторопливо выезжал старенький, изъеденный ржавчиной «Опель». Серега моментально рванул ручник на себя. Из-под задних колес повалил густой белый дым от жженой резины. Внедорожник немного занесло, протянуло по дороге несколько метров, после чего машина замерла на месте. По асфальту за ней тянулся неровный черный след стертой в лохмотья резины.

– Ты живой? – открыв зажмуренные глаза, тихо спросил Толян.

– Живой, – ощупал себя Серега.

Тем временем, благополучно проехав перекресток, водитель старенького «Опеля» – парень-газонокосильщик – прибавил газу. На ходу достал из кармана мобильный телефон и набрал по памяти номер.

– Я сделал все, как вы и просили, – коротко сообщил он.

Рената Ильинична въехала в арку девятиэтажного дома и припарковала свой розовенький «Фольксваген»-«жук» у второго подъезда.

– Подождешь маму? – заглушив двигатель, спросила женщина у Арчи.

Собачка глянула на хозяйку своими черными глазками-пуговками и гавкнула – мол, подожду.

Через несколько минут Пролясковская уже поднималась в лифте, стараясь не касаться его исписанных маркером стенок. Вспыхнула тусклым желтым светом оплавленная зажигалкой кнопка, створки разъехались. Рената Ильинична вышла на седьмом этаже и осмотрелась. Нужная дверь отыскалась сразу. Она подошла к ней и несколько раз вдавила пуговку звонка.

– Кто там? – раздался из-за двери суровый мужской голос.

– Я от Лоры, – ответила незнакомцу женщина.

Защелкали замки. Дверь открыл лысоватый мужик в очках-велосипедах. Прежде, чем посмотреть на гостью, он окинул подозрительным взглядом подъезд. Убедившись, что, кроме женщины, никого поблизости нет, он доброжелательно улыбнулся.

– Проходите…

Тикали настенные часы. Ветер слегка покачивал занавески. Где-то за стенкой шумели пьяные соседи.

– Что привело вас ко мне? – спросил очкарик, опуская на журнальный стол поднос с чашками чая и блюдечком, на котором лежал порезанный тонкими ломтиками лимон.

– Лора сказала мне, что вы один из лучших частных детективов в городе, но вас лишили лицензии и официально вы не работаете. Однажды вы ей очень помогли.

– Было дело, – отхлебнув чайку, причмокнул губами очкарик. – И все же что привело вас ко мне?

– Я подозреваю мужа в измене, – тихо так, по-шпионски, будто за ее спиной стоял Пролясковский, произнесла Рената Ильинична.

– Понятно, – кивнул мужчина и принялся загибать пальцы. – Сколько лет женаты? Есть ли у вас дети? Не замечали ли вы в последнее время на его спине и шее засосов? Кем он работает? Часто ли задерживается на работе? – посыпались один за другим вопросы.

Женщина сначала растерялась, но, промочив пересохшее от волнения горло терпким чаем, начала отвечать:

– Давно… – Она и в самом деле не помнила, сколько лет она была замужем за Олегом Юрьевичем. – Детей у нас нет. Никаких подобных автографов на теле не видела. Работает главой Департамента труда и занятости…

– Стоп-стоп, – очкарик взмахом руки остановил Пролясковскую. – Кем? Главой Департамента?

– Ну, да. Чиновник он у меня. А что это меняет? – пожала плечами Рената Ильинична.

– И вы хотите, чтобы я за ним следил? – возмутился очкарик. – Да вы представляете, что будет, если меня засекут? Это же ранг министра! Подобраться к нему сложно. Там же ФСО работает.

– Его действительно охраняют, – согласилась женщина. – Но это ведь ваша работа. К тому же я готова заплатить большие деньги. Только назовите сумму. Если хотите наличными – без проблем. Только, пожалуйста, последите за ним неделю-другую. Мне важно знать, изменяет он мне или нет, – молила Рената Ильинична.

Очкарик покачал головой:

– Слишком опасно. Вы ведь знаете, что такое ФСО?

– Нет, – растерялась Рената. – Вернее, слышала – что-то типа ФСБ. Но ведь там тоже люди работают…

– Это круче ФСБ, – не стал вдаваться в подробности очкарик.

Пролясковская не собиралась сдаваться, ведь Лора сказала ей, что частный детектив на полной мели и готов сломаться даже на полутора тысячах долларов, хотя сперва и покочевряжится. И Рената сделала так, как советовала ей новая подруга; совет был прост и действен. Она стала выкладывать перед очкариком стодолларовые купюры одну за одной.

– Сто, двести, триста… – приговаривала она, глядя в глаза собеседнику, и в тех разгоралась алчность, – тысяча восемьсот, тысяча девятьсот, две тысячи.

Рената сделала паузу. Очкарик скрежетнул зубами, но промолчал, и тогда Пролясковская применила стервозный прием, подсказанный ей Лорой. Она с тем же ровным голосов начала обратный отсчет:

– Две тысячи, тысяча девятьсот… – одна купюра покинула тощую горку зеленых бумажек.

Частный детектив, лишенный лицензии, рванулся к деньгам:

– Согласен, – выдохнул он хрипло.

Рената – добрая душа, вернула ему купюру, которую уже держала в руках, хоть Лора ей такого и не советовала.