Классная штучка - Сьюзен Льюис

Боб с нескрываемым интересом выслушал самовлюбленного графомана, который излагал незатейливый сюжет, самозабвенно попыхивая трубкой.

- Джайлс, замолчи, - простонала Эшли.

- Нет, нет, пусть продолжает, - возразила Элламария, подмигивая Бобу. - Нам очень интересно.

Джайлс удивленно выпучился на неё и выпустил изо рта внушительное облако дыма.

- Что-то вы многовато курите, старина, - не удержался Джоэль.

Джайлс вынул трубку и уставился на неё с таким изумлением, будто видел впервые.

Тут кто-то громко икнул, и все, как по команде, повернулись и посмотрели на Мэгги. Она икнула снова, а затем, неохотно оторвав взгляд от кончика собственного носа, который пристально разглядывала уже минут пять, с трудом сфокусировала глаза на Джайлсе.

- От ваш нешет, как иж шортира, - прошепелявила она, каким-то непостижимым образом установив, что виновник омерзительных миазмов именно он. Это были первые слова, которые девушка произнесла за весь вечер. Очевидно напряжение оказалось для неё непосильным, поскольку выглядела бедняга так, будто её вот-вот вырвет. Боб, не выдержав, от души расхохотался.

* * *

Примерно час спустя Джоэль посмотрел на часы и сказал, что ему пора.

- Утром рано вставать, - объяснил он. Затем, заметив, что Кейт потянулась к своей сумочке, перехватил её руку. - Тебе сейчас идти ни к чему, - сказал он. - Оставайся.

- Но почему? - возразила Кейт; чувствуя, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней, она покраснела до корней волос. - Я могу поехать с тобой.

- Нет, оставайся, - повторил Джоэль. - Я настаиваю. Отдыхай - тебе торопиться некуда.

Дженнин поспешила к подруге на выручку.

- Пойдем спокойненько посидим, поболтаем и коньячку попьем, - позвала она, вставая.

Но Кейт задержалась за столом.

- Почему ты уходишь так рано? - шепотом спросила она Джоэля.

- Я же сказал - мне рано вставать.

- Тогда я с тобой поеду.

- Нет, я должен выспаться. Я поеду к себе.

- Но я могу и к тебе поехать.

- Нет, оставайся здесь, с друзьями. Я позвоню завтра.

Он уже повернулся, чтобы идти, но Кейт ухватила его за руку.

- Я думала, что мы могли бы ночью...

Джоэль ухмыльнулся.

- Вот именно это я имел в виду, говоря, что мне нужно выспаться, сказал он. - Позвоню завтра. Лады?

- Но завтра вечером мы увидимся? - спросила Кейт, готовая убить себя за унижение.

- Не знаю. Вполне возможно.

- Я провожу тебя до двери.

В прихожей Джоэль обнял её.

- Не вешай нос, детка, - сказал он. - Подумаешь, одна ночь. Просто мне и правда надо хоть изредка высыпаться. Ты ведь у нас женщина ненасытная.

- Я хотела предложить тебе снова поиграть с палочкой, - прошептала Кейт, когда Джоэль натягивал пальто.

Он замер, как громом пораженный, и посмотрел на нее. В глазах заплясали так знакомые ей огоньки. Кейт с замиранием сердца ожидала, что он ответит. Наконец, взяв её лицо обеими руками, Джоэль привлек её к себе. Кейт сразу почувствовала, как он возбужден.

- Поедем ко мне, - промолвила она.

- Ну милая моя, - простонал Джоэль. - Если бы ты знала, как мне хочется! Но мне и правда нужно домой. Мне ещё столько предстоит сделать до утра. Но завтра вечером я непременно приеду. Обещаю. Жди.

- Я люблю тебя, Джоэль.

- Угу, - промычал он, целуя её. Затем застегнул пуговицы на пальто и устремился к двери.

- Может, скажешь, что тоже меня любишь? - бросила ему вдогонку Кейт.

- Ты же сама это знаешь, - обернувшись, ответил он.

- Иногда просто забываю.

- так не забывай. Ты никому об этом не рассказывала?

- О том, что ты меня любишь?

- Да. Пусть это будет нашей маленькой тайной.

- Нет, конечно.

- Вот и умница, - похвалил он. Затем, игриво шлепнув её по попке, улыбнулся. - До скорого.

Заперев за ним дверь, Кейт обессиленно прислонилась к стене. Господи, до чего все было замечательно во Франции, но теперь, по возвращении в Лондон, Джоэль сделался каким-то холодным и отчужденным. Как же расшевелить его? В гостиной грянул взрыв смеха, но Кейт туда не тянуло. Она была настолько поглощена мыслями про Джоэля, что ни о чем другом думать не хотела.

* * *

На следующее утро Дженнин проснулась совсем рано. Несмотря на то, что накануне вечером она старалась пить поменьше, голова все равно раскалывалась. Некоторое время она боролась сама с собой, пытаясь снова уснуть, но затем отказалась от бесплодных усилий и встала. Мэттью блаженно похрапывал, и она на цыпочках покинула спальню.

Капли дождя барабанили по стеклам, время от времени она слышала, как внизу проезжают машины. Отопление включили совсем недавно, и в квартире было довольно прохладно. Запахнув халатик плотнее, Дженнин поставила на плиту чайник.

Вопреки её ожиданиям. В кухне было довольно чисто; должно быть, Мэттью навел здесь порядок, прежде чем лег спать. Правда, раковина была почти доверху заставлена грязной посудой, да и гостиная выглядела как после нашествия гуннов.

Не обращая внимания на беспорядок, Дженнин пристроилась на диване с чашечкой кофе и, от нечего делать, взяла со стола один из туристических буклетов, что принес Мэттью. По правде говоря, она была бы не прочь съездить покататься на лыжах, однако была зла на Мэттью из-за неискренности, с которой он пытался уговорить её на поездку. Она ведь мигом раскусила, что он задумал.

Рано или поздно им придется посмотреть правде в глаза. Совместная жизнь у них не складывалась. Или, говоря точнее - не складывалась для нее. Мэттью с самого Рождества буквально из кожи вон лез, чтобы ей угодить, однако Дженнин этого было мало. Ей хотелось большего. Но вот - чего именно? Мэттью был добрым и внимательным, угадывал все её желания с полуслова, но все же в глубине души Дженнин не доверяла ему, и все равно хотела большего.

Она надеялась, что, попривыкнув к совместной жизни с Мэттью, успокоится, и безумные желания, обуревающие её "второе я", потихоньку сойдут на нет, однако после случившегося на юге Франции Дженнин с содроганием поняла, что миссис Грин не только не исчезла, но даже не утихомирилась. Более того, позывы плоти, толкающие её на безумства, сделались ещё более неодолимыми. Дженнин панически боялась, что болезнь, которой она и без того не могла должным образом сопротивляться, разовьется в нечто ещё более серьезное, чем раздвоение личности. И почему даже теперь, когда у неё был Мэттью, она по-прежнему уступала ненасытной миссис Грин? Ответить на этот вопрос Дженнин была не в состоянии. А между тем впору было уже бить тревогу. Днем она была блистательной Дженнин Грей, признанной звездой телерекламы, а вот ночью - почти каждой ночью! - перевоплощалась в миссис Грин, хищную нимфоманку.

Вот! Она сама это произнесла. Нимфоманка. Да, она стала самой настоящей нимфоманкой. Но что такое нимфомания? Если верить определению в словаре, то это означало болезненное повышение полового влечения у женщин. Однако Дженнин по большому счету даже не была уверена, а половое ли это влечение. Ведь никакого удовольствия она не получала. Но с другой стороны получала, ведь миссис Грин это, определенно, доставляло наслаждение. Господи, как же она все это ненавидела. Ненавидела себя, ненавидела похотливых мужчин. Но более всего она ненавидела сам процесс, беззастенчивую узурпацию её собственного тела бесстыжей миссис Грин.

Не раз она подумывала о том, чтобы обратиться к врачу, но так и не решалась. Ведь стоило только пронырливым газетчикам об этом пронюхать, и ей конец. Она словно наяву видела кричащие заголовки: "Дженнин Грей госпитализирована по поводу сексуального расстройства", "Двойная жизнь телезвезды", "Кто она - миссис Грин или миссис Грей?". Не говоря уж о той ночи, что она как-то раз провела с другой женщиной - тогда и эта история выплывет наружу. Она никогда больше не осмелится даже высунуть нос на улицу. Ни одна телекомпания не примет её на работу, ни один продюсер не захочет рисковать. И - самое страшное - как воспримут скандал её родители?

Неужели ей самой не под силу обуздать себя? Сумей она как следует покопаться в себе и вскрыть причины, толкающие её на эти безумные выходки, возможно, она сама справилась бы с ними. Может быть, так сказывается на ней слишком шумный успех? Или в ней с самого рождения заложена программа самоуничтожения? Господи, и за что ей такая страшная кара? А ведь ей даже покаяться некому, не с кем поделиться своими откровениями.

Смахивая жгучие слезы обиды и отчаяния, она приподняла голову, и вдруг увидела, что в проеме дверей стоит Мэттью.

- Привет, - с напускной беззаботностью поздоровалась она. - Я и не заметила, что ты тут торчишь.

- Что-то ты рано встала сегодня.

- Да, не спалось.

Вынув из лежавшей на столе пачку сигарету, он закурил.

- Ты была настолько погружена в свои мысли, что я не решился тебя тревожить.

- Вот как? Да, я пыталась придумать комментарий к фильму, который мы сняли в Европе. Почему-то ничего толкового в голову не лезет.