Неземная - Синтия Хэнд

Не помогает. Я с Кристианом в лесу. Я смотрю в его золотистые глаза. Он так близко, так близко на этот раз, что я могу почувствовать его запах, смесь мыла и пота.

Я могла бы протянуть руку и дотронуться до него. Я хочу. Я не думаю, что когда-либо хотела чего-то так сильно в своей жизни, но чувствую зарождающееся горе во мне, такое сильное и болезненное горе, что мои глаза мгновенно наполняются слезами. Я почти забыла это горе. Я опускаю голову и вижу, что он держит меня за руку, длинные пальцы Кристиана обернуты вокруг моих. Его большой палец тянется к моим костяшкам. У меня перехватывает дыхание.

Что это значит?

Я смотрю вверх. Я снова в классе, смотрю на Кристиана. Кто-то хихикает. Мистер Эриксон выжидающе смотрит на меня. Я могу чувствовать, как волны напряжения поднимаются в Анжеле.

Она волнуется. Она хочет дать мне записки. Может быть, это не такая уж и плохая идея.

— Ваше Величество? — подсказывает мистер Эриксон.

Я вдруг вспоминаю следующую строчку.

— Мужайтесь, — быстро говорю я, не в силах оторвать взгляд от Кристиана. Он вновь улыбается мне, как будто у нас личный разговор.

— Я знаю, у меня есть тело, тело слабой женщины, — говорю я. — Но у меня есть сердце и смелость короля.

— Сюда, сюда! — говорит Анжела, ее золотые глаза вспыхивают за стеклами очков. — Да здравствует королева!

— Да здравствует королева, — повторяет мистер Эриксон, а затем и весь класс.

Я не могу удержаться от улыбки. Анжела, обрадованная, что с моей стороны все выполнено, начинает рассказывать детали правления Элизабет. Теперь мне остается просто стоять и хорошо выглядеть, как она сказала. И постараться успокоить свое сердцебиение.

— Конечно, в течение долгого времени каждый в Англии, казалось, был заинтересован в поиске правильного мужа для Элизабет, — говорит Анжела, взглянув на мистера Эриксона, будто доказывая свою точку зрения.

— Все сомневались, что она будет в состоянии сама управлять страной, но она оказалась одной из лучших и почитаемых монархов в истории. Она открыла золотой век в Англии.

— Да, но не умерла ли она девственницей? — спрашивает Такер из задней части класса.

Анжела не колеблется. Она сразу же пускает в ход свой материал о Королеве-девственнице, говоря, что Элизабет использовала образ девственницы, чтобы сделать ее статус незамужней еще более привлекательным.

Такер, стоя у задней стены, ухмыляется.

— Сэр Такер, — вдруг говорю я, прерывая Анжелу.

— Да?

— Я полагаю, правильный ответ будет, да, Ваше Величество? — говорю я надменным тоном. Я не могу дать ему издеваться надо мной перед всем классом, не так ли?

— Да, Ваше Величество, — говорит он с сарказмом.

— Будьте осторожны, сэр Такер, если не хотите оказаться в тюрьме.

Он смеется и смотрит на мистера Эриксона.

— Она не может сделать это, не так ли? Он не правитель этого класса. Это Брэди.

— Сегодня она королева, — говорит мистер Эриксон, откинувшись на спинку стула. — Я бы на твоем месте заткнулся.

— Ты можешь лишить его титула, — предлагает Брэди, не обращая внимания на то, что я захватила его трон. — Сделай его крепостным.

— Да, — говорит Кристиан. — Сделай его крепостным. Пусть побудет рабом.

Как крепостной бедный Кристиан уже был убит несколько раз в нашем классе. Кроме смерти от чумы в первый день, он умер от голода, его руки отрезали за кражу хлеба, лошадь его хозяина сбила его для удовольствия. Он похож на Кристиана V.

— Или можно совсем от него избавиться. Бросить в лондонский Тауэр. Четвертовать. Может быть, виселица. Или раскаленная клизма, — говорит мистер Эриксон, смеясь. — Вы должны восхищаться учителем, который предположил смерть от раскаленной клизмы.

— Возможно, нам надо провести голосование, — говорю я, хладнокровно смотря на Такера, вспоминая, как он хотел сжечь меня как ведьму. Сладкая месть.

— Все, кто за смерть еретика сэра Такера, поднимите руку, — быстро говорит Анжела.

Я смотрю на класс, все с поднятыми руками. Единогласно. Исключая Такера, который стоит, скрестив руки.

— Раскаленная клизма, — говорю я.

— Я отмечу, — радостно говорит мистер Эриксон.

— Теперь, когда все закончилось, — говорит Анжела, резко глядя на меня. — Позвольте рассказать вам о разгроме испанской Армады.

Я бросила торжествующий взгляд на Такера. Уголок его рта поднялся в подобии улыбки. Он кивает мне, как бы говоря, «проблемы?».

— Что это было? — шипит Анжела, когда мы сразу же пошли в туалет после занятий.

— С Такером? Я знаю! Я не могу понять его.

— Нет, где ты была в середине своей речи, оставив меня на растерзание перед всем классом.

— Извини, — говорю я. — У меня было видение. Как долго я отсутствовала?

— Около десяти секунд. Но это были очень долгие десять секунд. Я думала, что придется стукнуть тебя.

— Извини, — повторяю я. — Я все еще не могу контролировать их.

— Я знаю. Все в порядке. — Мы ворвались в женский туалет и закрылись в одной из кабинок, где Анжела расстегнула мне платье, чтобы я из него выбралась.

Она развязала корсет, и я наконец сделала глубокий вздох.

— Ты видела лесной пожар? — спрашивает она, выглядывая, чтобы убедиться, что мы одни.

— Нет, не в этот раз.

Она лукаво улыбается, протягивая мне мой свитер. — Ты видела Кристиана.

Я чувствую, как кровь приливает к щекам.

— Да, — я осторожно снимаю головной убор и предаю его Анжеле, а затем через голову снимаю рубашку.

— И как это было, смотреть на Кристиана в классе, а затем увидеть его в будущем.

— Да уж, это дико.

— Расскажи мне об этом.

Я натягиваю свои джинсы и подхожу к зеркалу, чтобы рассмотреть повреждения моих волос. — Тьфу. Мне нужен душ.

— И что случилось в будущем?

— Ничего, быстро говорю я. — Это длилось всего десять секунд, помнишь? Не было времени, чтобы что-то произошло.

Я перехожу к раковине, брызгаю на лицо, смывая белый макияж, и смотрю, как вода стекает в канализацию.

Холодная вода хорошо ощущается на моей разгоряченной коже. Анжела протягивает мне бумажное полотенце, и я стираю красную губную помаду.

Она достала из рюкзака расческу и принялась вынимать шпильки из моих волос.

— Ничего нового, да? — говорит она, ее глаза в зеркале встречаются с моими. — Нет новой части видения?

Я вздыхаю. Я могла бы сказать ей. Анжела найдет способ узнать правду так или иначе. Это было бы ничего, если бы она была не столь восприимчивой и более стойкой.

— Он… — тихо начинаю я. — Мы… держались за руки.