Неземная - Синтия Хэнд

— Твоя грудь больше чем у меня.

— Это невозможно.

Дверь открывается. Она неуверенно стоит, ее длинные золотистые волосы рассыпались по плечам. Подол платья лежит на полу, но это можно исправить.

— Ты выглядишь потрясающе. — Я роюсь в своей шкатулке в поисках подходящего ожерелья. — Нам завтра следует сходить в «Джексон» и найти тебе подходящие серьги. Жаль, что ближайший торговый центр почти у самого Айдахо-Фолс[32]. У Клер будут лучшие вещи для выпускного. Сколько туда ехать, два часа?

— Два с половиной, — отвечает она. — Но у меня не проколоты уши.

— Думаю, я смогу найти картофель и острую иглу.

Она задыхается, прикрывая руками мочки ушей.

— А как ты развлекалась, пока я не пришла?

— Коу-типпингом[33].

Раздается резкий стук, и в дверях появляется голова моей мамы. Венди мгновенно закрывается волосами и начинает пятиться к шкафу, но мама в упор смотрит на нее.

— Что? Прихорашиваетесь! Почему меня не пригласили? — восклицает она.

— Выпускной. В следующую субботу. Я говорила тебе, помнишь?

— О, да, — говорит она. — И ты не собираешься идти, — сказала она разочарованно.

— Ты что-то хочешь, мам?

— Да, я хотела напомнить тебе, что сегодня вечером мы хотели заняться йогой.

Это мой шанс наверстать упущенное. Так волнующе.

— Может, займемся этим в другой раз. Я в некотором роде занята…

— Знаю, вам, девчонки, весело, но я должна украсть тебя на мама-дочка время.

— В любом случае, мне пора, — бормочет Венди. — Я должна закончить домашнюю работу.

— Ты выглядишь прекрасно, Венди, — говорит мама, улыбаясь ей.

— Что насчет туфель?

— Думаю, мои черные туфли подойдут.

Мама качает головой: — Никаких черных туфель с этим платьем.

— Мы собираемся завтра искать серьги в «Джексон», — говорю я. — Мы можем поискать заодно и туфли.

Венди начинает противиться этому предложению. Там нет обувных магазинов, не оцененных туристами.

— О, — говорит мама, — мы можем пропустить «Джексон» и пустить в бой тяжелую артиллерию. Как насчет поездки в Айдахо-Фолс в эти выходные?

Я не могу сказать, подслушивала ли она или же мы просто на одной волне.

— Иногда, — говорю я ей с улыбкой, — у меня складывается впечатление, что ты можешь читать мои мысли.

— У семьи Венди немного денег, ты же знаешь, — сказала я маме, когда Венди отправилась домой.

Солнце уже садилось за горы. Я стояла в майке и тренировочных штанах на заднем дворе. Слегка дрожа, я пыталась обернуть шерстяной шарф вокруг шеи. — Туфли есть и в Айдахо-Фолс, так что не надо тащить нас в необычный магазин. Это смутит ее.

— Я думала о «Payless», — чопорно говорит мама. — Я думала, что провести так время хорошо для девушки. У тебя действительно нет многого с тех пор, как мы переехали сюда.

— Хорошо.

— Я так же подумала, что ты можешь приглашать и Анжелу. Есть ли у нее пара на выпускной?

Я прекращаю возню с шарфом и смотрю на нее.

— Да. Есть.

— Отлично, значит она тоже может прийти.

— Почему?

— Я хочу знать твоих друзей, Клара. Ты постоянно приводишь Венди к нам домой, но никогда — Анжелу. Так что я хочу с ней познакомиться. Думаю, время пришло.

— Да, но…

— Я знаю, что ты из-за этого переживаешь, но так не должно быть, — говорит она. — Я верю.

Это не то, из-за чего на самом деле беспокоится мама. Или может из-за этого.

— Хорошо, я спрошу ее.

— Вот и чудесно. Снимай шарф, — говорит мама.

— Холодно!

— Это может помешать.

Она права. Я снимаю шарф.

— Мы должны сделать это сейчас? Ты знаешь, я беру уроки аэродинамики в школе. Между прочем, я работаю над этим.

— Там о полете самолета. Здесь — о твоем. Тебе нужны тренировки, Клара. У тебя есть вся зима, чтобы привыкнуть к этому. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на своей цели, чтобы быть готовой к сезону пожаров. Это будет только через несколько месяцев.

— Я знаю, — мрачно говорю я.

— Сейчас, пожалуйста.

— Хорошо.

Я разворачиваю крылья за спиной. Понадобилась некоторое время, чтобы они появились. По крайней мере, мне стало проще их вызывать, теперь не требовалось говорить слова. Я все еще думаю, что мои крылья прекрасны — мягкие, белые и идеальные, как у совы. Но в этот момент они кажутся огромными и глупыми, как дрянной пропеллер в плохом кино.

— Хорошо, разверни их, — говорит мама.

Я разворачиваю их насколько это возможно, пока их вес не начинает напрягать мои плечи.

— Чтобы оторваться от земли, ты должна стать легче. — Она продолжает говорить все это, но я и понятия не имею, как это сделать.

— Затем ты меня осыпаешь пылью эльфов и скажешь думать о чем-нибудь счастливом, — ворчу я.

— Очисти свой разум.

— Готово.

— Начнем с осанки.

Я вздохнула.

— Попробуй расслабиться.

Я беспомощно смотрю на нее.

— Попробуй закрыть глаза, — говорит она. — Сделай глубокий вдох через нос и выдох через рот.

Представь, что ты становишься легче, твои кости меньше весят.

Я закрываю свои глаза.

— Это действительно как йога, — говорю я.

— Ты должна освободить себя, отпустить все, что мысленно тянет тебя вниз.

Я попыталась очистить свой разум. Вместо этого я вижу лицо Кристиана. Не из видения, когда он в окружении огня и дыма, а тот момент, когда он наклонился ко мне на горнолыжном курорте. Его темные, густые ресницы. Его глаза с вкраплениями золота. Глаза, полные тепла. Морщинки в уголках глаз, когда он улыбнулся.

Мои крылья теперь не такие уж и тяжелые.

— Хорошо, Клара, — говорит мама. — Теперь попробуй взлететь.

— Как?

— Взмахни крыльями.

Я представляю, как мои крылья ловят воздух, как и её крылья ловили тогда в Базард Руст. Я думаю о выстрелах в небо, когда ракета стремится к облакам, задевая верхушки деревьев. Это было бы замечательно, парить в небесах, не так ли? Ответить на вызов неба?

Ничто так не заводит как мысли о свободном полете.

— Это может помочь, если ты сейчас откроешь глаза, — смеясь, говорит мама.

Я открываю глаза. Взмах, бесшумно приказываю я крыльям.

— Я не могу, — говорю я через минуту. Я потею, не смотря на холодный воздух.

— Ты слишком много думаешь. Помни, твои крылья, словно твои руки. Ты не думаешь о том, что надо переместить руки, ты просто ими двигаешь.

Я свирепо смотрю на нее. Мои зубы разочарованно сжимаются, скрипя. А затем мои крылья двигаются вперед и назад.

— Вот и все, — говорит мама. — Ты сделала это!