Лунная песнь (СИ) - Шелинс Елена
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вспомнила банные пытки, и от всей души заранее пожалела Марику.
Мохак более о себе знать не давал. После той некрасивой сцены, он и шага не ступил на территорию резиденции, что укрепило меня в мысли о собственной правоте по его поводу. В конце концов, я действительно знаю его куда дольше, чем Иллиан. И как ему в голову пришло настолько несуразное предположение…
Я спала до полудня, днем читала принесенные Моисом книги, стараясь отвлечься. Ближе к вечеру приходил Иллиан. Мы ужинали вместе, затем расстилали карты Севера и обводили красным маркером места, где могли оказаться разломы.
Мы рассматривали все варианты около Оби, а также изучали маршруты Сэндома за последние три месяца. Пять шахт. Несколько поселений. У команды, в которую входил Сэндом и мой брат, выдалось много заданий перед началом эпидемии гнильянки, и где именно они могли пересечься с повелителем хейви, оставалось лишь гадать.
А время утекало сквозь пальцы…
Моя слабость раздражала. Как мне казалось, тело слишком медленно набирало силы, а единственный маршрут — от постели до ванной и туалета, давался с большим трудом. Слишком много ресурсов забрала гнильянка, а моральное опустошение лишь усугубляло физическую немощь.
Я хотела как можно скорее прийти к себя и вернуться к Лэнсу. Мысли о брате почти никогда не покидали меня, и в пребывании в резиденции Нэндос я ощущала лишь один плюс.
Иллиан был рядом.
Я не желала разбираться в чувствах, что вызывал во мне наследник вражеского клана. Груз, лёгший на мои плечи, и без того тяжёл.
Но несмотря на избавление от хвори хейви, едва Иллиан входил в комнату, мне становилось легче. Не было того особого тепла, что спасало от нападок темных сущностей в бреду, но рядом с ним я чувствовала себя… защищенной?
Когда он желал спокойной ночи, я едва сдерживалась, чтобы не попросить его остаться, просто остаться, без всякого подтекста, но слишком хорошо понимала, как бы это могло выглядеть со стороны. Образовавшаяся между нами связь бередила душу, и мне навязчиво казалось, что Иллиан и сам не хотел уходить… но после полуночи дверь за ним неукоснительно закрывалась.
Сердце сжималось, а внутри червячком грызла мысль, что так оно и лучше. Нить, связующая нас, наверняка, скоро исчезнет, не стоит её подкреплять. К чему бы привело потакание этой слабости?.. Зачем шутить с духовными узами?..
Наконец, рана на руке достаточно затянулась, и последний укол антибиотика был сделан. Я в легком нетерпении переоделась в свои вещи, которые ранее передал мне Моис, и попращалась с нэндесийцами до завтра. Иллиан решил лично объехать отмеченными красным на карте места, и я, конечно же, напросилась вместе с ним, обязуясь прийти рано утром обратно к их временной резиденции.
Ещё несколько дней вдали от Лэнса после продолжительной разлуки, но только так я смогу действительно что-то сделать ради его спасения.
Вышла на крыльцо и втянула свежий воздух. Аромат зелени кружил голову после вынужденного заточения. Ноги просились размяться, а значит, силы постепенно возвращались.
Поселок пытался жить своей жизнью, но людей на улицах стало в разы меньше. Детей не было видно, женщины быстро выходили вынести мусор или снять высохшее белье, и, едва не выскальзывая из домашних шлепанцев, спешили обратно. Даже волкособы и те сидели по будкам, не издавая ни звука при моём приближении.
Животные, как и люди, ощущали выпустившую щупальца угрозу, что все сильнее сдавливали Оби. Только мелкие духи, планктон тонкого мира, беззаботно раздували бока, таращились на пустые улицы и искренне наслаждались самим фактом бытия. Примитивные создания жили подобно мотылькам-однодневкам, им не к чему тратить драгоценные часы на страх и попытки даже простейшей рефлексии.
Я ощутила укол зависти. Много бы отдала, чтобы хотя бы минуту не испытывать тревогу о будущем.
Калитка дома оказалась не заперта. Ещё на ступенях я услышала перепалку, доносившуюся из гостиной.
Войдя, я застыла.
Перед Моисом, уперев руки в бока, стояла Мирра.
Невысокая, крутобедрая, она высоко задирала остренький подбородок, и вопреки разницы в росте, взирала на нэндесийца свысока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Во мне до сих пор полно дряни, которой лечил меня мой бедный брат. Лекари подтвердили, что пока я не могу заразиться гнильянкой, — голос Мирры едва различимо грассировал, смягчая твердую “р”. — Вы не имеете права не пускать меня к Лэнсу!
— Мне необходимо распоряжение от вождя, — Моис держал на лице маску уверенности, но я видела, что воин отчего-то тушевался перед оппоненткой. — Поймите уже, наконец, я исполняю приказ, я не могу…
Мирра дернула пухлой губой, с раздражением перевела взгляд и наткнулась на меня.
— Лия… — уверенность слетела с её лица, и кожи цвета крепкого кофе с молоком коснулись серые тона.
Я стояла, не в силах шелохнуться.
Словно и не было четырех лет разлуки. Да, на широком лице Мирры четче выступили скулы, под большими карими глазами пролегли глубокие тени. Талия стала еще тоньше, руки худее, но при этом пышная грудь и бедра пережили несколько недель отравления лекарством Сэндома, а от природы почти детские, наивные черты лица время не коснулось…
— Лия… — повторила с дрожью в голове Мирра, и шагнула навстречу.
Не смогла ответить, пересилить застывший комок в горле.
Увитые татуировками тонкие руки сомкнулись в объятьях.
— Прости меня, Лия… если можешь, прости…
Она вжалась в моё плечо, и сквозь ткань футболки кожу я вдруг ощутила жгучие слезы. Мирра беззвучно рыдала. Длинные пышные кудри дрожали.
Моис с секунду уставился на нас. Затем смущенно отвернулся и вышел. Я с трудом подняла онемевшие руки и обняла подругу в ответ.
Мирра… сколько всего невысказанного легко между нами четыре года назад. И почти все оно, казалось, лишилось всякого смысла перед настоящим.
Девушка села на софу, украдкой вытирая слезы. Я поставила чайник, больше чтобы не сидеть на месте. Не думать.
— Я так виновата… твои родители… Лэнс, теперь Сэндом. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? Проклятый дар. Что бы я не делала, я никогда не могла никого спасти… — тихо сказала Мирра.
— Ты знала, что Сэндом?.. — спросила, не поворачиваясь к ней.
— Едва он тогда вернулся домой, я поняла, что что-то не так. От него несло злом. Не таким злом, которое чувствуешь от человека, столкнувшегося с хейви, нет. Злом, которое источают сами темные духи. — девушка с трудом выговаривала каждое слово. — Нужно было бежать к лекарям, к Совету. Молить, чтобы они связали его, изолировали, придумали, чем лечить. Но я… я не сделала этого. Решила во всем разобраться сама. Не понимала, что все настолько плохо. Тем более… я до сих пор помню, чем может обернуться… спешка.
Я вздрогнула, крепко сжав упаковку чая. Бумага надорвалась под напором пальцев.
Четыре года назад Мирра, которая так и не стала говорящей с духами, ощутила нечто не так далеко от нашего поселения.
В тот роковой момент мы сидели у меня. Лэнс вместе с Сэндомом у них дома готовили какую-то очередную взрывоопасную смесь, а я и Мирра хотели спокойно подготовиться к выпускным экзаменам. Помню, как она замерла с широко распахнутыми глазами, судорожно зажав в пальцах ручку. Мама, которая принесла нам еды, спросила, что случилось, и Мирра сказала.
Как ловец, она слишком многое способна ощутить. Некоторые опасности ежедневно проходят мимо нас, мы живем на грани тонкого и нашего мира. О чем-то лучше не знать, но Мирра, увы, знала.
Она прямо рассказала, что в Шепчущем лесе показал голову древний могущественный хейви. Уже вечерело, и пугающие его солнечные лучи шли на убыль. Можно было закрыть на это глаза. Выждать, ведь истинная тьма не может находится долго на поверхности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Но мои родители не хотели ждать. Они самонадеянно ушли вдвоем, оставив нам остывающий ужин.
Больше живыми я их не видела.
— Этот дар — насмешка, — голос Мирры пропитала едкая горечь. — Я так и не смогла научиться применять его во благо.