Тузы и шестерки - Фридрих Незнанский

— Агеев тоже туда ездил?

— Кажется, да, но это легко проверить, сам понимаешь. Только звякни ему — и узнаешь все раньше, чем я в отдел кадров позвоню.

— Ладно, — кивнул Денис. — А потом что, эта таджичка к нему в Москву приезжала?

Дядя отрицательно покачал головой:

— Такого не припомню, хотя было бы колоритно, на работе наверняка сразу стало бы известно…

— Тогда, может, он сам к ней, — предположил Денис.

— Тоже не думаю. Он отпусков не брал.

— Вообще?

— Вообще! Я тебе скажу: хоть Анатолий парень был и свойский, впечатление донжуана или даже просто бабника не производил.

Денис оживился:

— Правильно! Вот и тетка таганрогская специально к нему приехала, чтобы помочь ему семейную жизнь наладить, верно?

Однако энтузиазм его тут же был сбит собеседником:

— Хм… Мало ли что. Она могла ничего и не знать. Как Бедняков относился к ее усилиям, тебе известно?

— По словам Стаса Шаповалова, снисходительно.

— Вот видишь! Это могло значить что угодно. И то, что все ее усилия были ему до лампочки, и что семейная жизнь, как таковая, его вообще не интересовала.

— Тоже верно, — пробормотал Денис. — Ну тогда я не знаю. Не дело, а черная дыра. Все усилия в трубу…

— Ладно-ладно, я все понял,' не ной, дам тебе передышку. Звягинцевым сам займусь, — сказал Вячеслав Иванович, — раз у тебя с ним ничего не выходит. Доволен?

— Ну хоть так.

— Ага. Значит, меня вот что сейчас больше интересует: что за проблемы у Аллы?

— Мне о них ничего неизвестно.

— Ладно. И Агеев с Головановым тоже вхолостую крутятся?

— Вот они как раз не совсем. На Клеонского мы вышли отчасти благодаря их настырности.

— Ага! — Грязнов-старший поднял вверх указательный палец. — Очень кстати, что ты о Клеонском заговорил. Я считаю, раз уж так все здорово пошло, надо Турецкому и дальше помочь. А он, сам знаешь, в долгу никогда не останется.

— Как это? — удивился Денис. — Что я еще мо1у сделать? Вернуть Клеонского в Белый дом? Или купить всей нашей «Глории» дополнительный трудовой стаж?

— Не кипятись. Тебе фамилия Очубеев что-нибудь говорит? — спросил Грязнов-старший, пропуская последний выпад племянника мимо ушей.

Денис немного помолчал. Потом вспомнил:

— Журналист, кажется…

— Нет, он политический аналитик.

— Точно. Я его слышал вчера, в эфире «Эха столицы», он там на Клеонского наезжал.

— Вот-вот, — оживился Вячеслав Иванович, — а поточнее можешь вспомнить? Что хоть говорил этот Очубеев?

— Так. Вчера подорожание топлива было… А говорил он в том духе, что резкий рост цены на бензин — однозначно дело рук крупных олигархов, и государство тут ни при чем. Клеонского Очубеев конкретно называл и предлагал его изловить и принародно задать ему неприятные вопросы.

— В извращенной форме, — подсказал Грязнов-старший.

— Это уж как получится, — усмехнулся Денис.

— Тогда вот что. Возьми своих мужиков и отследите для Александра Борисовича этого Очубеева. Что делает, с кем ездит. Начиная с завтрашнего утра. Формальных оснований для этого нет, так что…

— Если всех московских политобозревателей пасти, можно много нового узнать, — ехидно покивал Денис.

— Слушай, что я тебе говорю! Очубеев — мужичок непростой. Действует словно по звонку. У Турецкого есть мониторинг его последних выступлений в СМИ, очень впечатляет.

— То есть ему кто-то дает на лапу? И надо найти источник?

— Ты сам сказал, а не я, — предупредил дядя. — Это важная халтура, ты понял?

— Как не понять? Важной халтурой называется работа, которая кроме хороших денег приносит чувство глубокого удовлетворения и гражданскую ответственность.

— Слушай, племянник, сходи в бассейн окунись, — посоветовал генерал-майор милиции. — Здоровому духу должно соответствовать здоровое тело.

— С последним-то у меня как раз все нормально, — поморщился Денис, — только не вижу пока никакой связи. По-моему, древние греки были высокопарные пустословы. Вроде наших чиновников. Или политобозревателей. — Тем не менее он встал и сбросил полотенце.

Дядя с удовольствием посмотрел на мускулистое тело племянника, погладил себя по животу и отхлебнул еще пива.

В половине шестого вечера в офисе «Глории» появился Филипп Агеев. Денис уже был там и терпеливо его дожидался. Филя подтвердил кое-что сказанное Вячеславом Ивановичем, но кое-что и опроверг.

Во-первых, командировка пятилетней давности в Таджикистан действительно имела место. Зимой. На два месяца. В Душанбе.

Во-вторых, Толя Бедняков был тогда еще просто лейтенант.

В-третьих, девушка, с которой он там познакомился и завел роман, была не таджичкой, а русской.

И, в-четвертых, ничего больше Филя про нее не знал и никогда ее больше не видел.

— То есть как это? — опешил Денис.

— Элементарно, Ватсон. Она обещала приехать к нему в Москву, когда закончит школу (она школьница еще была, десятиклассница, понятно?), то есть примерно через полгода, но этого так и не случилось.

— Не приехала, значит? — расстроился Денис.

— Нет.

— Жаль. А что вы вообще в Душанбе делали?

— Выполняли интернациональный долг.

— То есть? — удивился Денис.

— Натурально выполняли, — подтвердил Филя. — Работали по контракту, который МУР с ихним ведомством заключил. У них там тогда в городе черт-те что творилось. Машины угоняли. Людей убивали. Так что нам было чем заняться. Отработали мы на совесть, могу заверить, даже медали какие-то местные получили…

— Там же потом вроде еще хуже стало, — негромко заметил Денис.

— Это точно, — вздохнул Филя. — Плетью обуха не перешибешь.

— Ладно. Если был такой роман, так почему же Бедняков свою девушку оттуда в безопасную Москву не забрал?

— Родители, кажется, были против. У девчонки отец — директор школы, русский, а вот мать — таджичка. Сказали, пока не доучишься — никуда не поедешь. И вообще, мол, это наша земля. И никуда мы отсюда… Ну и все в таком духе. Так что, может, она и сама не захотела… Да нет, вроде хотела, потому что в Тольку втрескалась не на шутку…

— Ясно. Как ты считаешь, Бедняков ее сильно ждал?

— Вот уж не знаю. Но не забывал, это точно. Вспоминал не раз. Кажется, даже перезванивались.

— Письма писали?

— М-мм… Возможно. Но не уверен. Почему бы тебе не посмотреть, в конце концов, в его квартире?

— Предлагаешь ее взломать? Там сейчас никто не живет.

— Тоже мне законник нашелся! — фыркнул Филя. — Прочитаешь мне сейчас статью о неприкосновенности жилища? Можно подумать, тебя это когда-нибудь останавливало. Мы частные сыщики или кто?

Денис не стал ему объяснять, что не хочет соваться в квартиру Беднякова не потому, что боится нарушить закон, а потому, что сильно подозревает, что она находится под наблюдением. Вот только чьим?

— Скажи лучше, Филипп, как ее звали, эту барышню?

— Денис, ради бога! Да на кой ляд она нам сдалась?! Тем более если они так и не встретились! Я не понимаю!

— Мы этого наверняка не знаем. Кроме того, не исключено, что какие-то отношения поддерживались заочно, а в таких случаях дюди иногда бывают очень откровенны друг с другом. Так как все же ее звали?

— Черт, Денис, ты требуешь невозможного! Я даже не помню, как звали девчонку, которая в меня на прошлой неделе банкой пива швырнула!

— Это другое дело, — рассудительно заметил Денис. — У тебя — алкогольный дебош, а у них — большое чувство. Если ты с Бедняковым действительно служил и дружил, тебе это должно было быть небезразлично, и ты наблюдал с интересом. Я же тебя знаю. Ну?

Филя запыхтел, потер свою круглую голову и выдавил:

— «Ну», «ну»! Вроде… Аня, что ли… вроде… Да, так, кажется.

— Фамилию, конечно, тоже можешь вспомнить?

— Это уже слишком! Пять лет же прошло!

— Поднатужься. — Денис был безжалостен.

— Пять лет, Денис Андреевич, я что, с глухим разговариваю?!

— Я уже это слышал.

— О черт… Нет, не помню, хоть убей. Но русская, точно говорю, какая-то простая такая фамилия на «-ова». Отец же русский был, я ж помню.

Агеев рванул на себя дверцу холодильника, выхватил оттуда бутылку пива «Миллер», принадлежащую исключительно Максу, свинтил крышку и влил в себя ее единым духом.

Макс, не встревающий в служебный диалог своих коллег, и сейчас не оглянулся от монитора, но, безошибочно определив по звуку, что произошло, укоризненно покачал головой.

— Ладно, Филипп, теперь слушай внимательно, у меня для тебя новое задание, — торжественно сказал Денис.

— Слава богу, — с облегчением признался Агеев, падая на диван для посетителей. — Надоело искать черную кошку в темной комнате, сам знаешь, шеф. Хочется настоящей работы! Профессионал я или нет, в конце концов?!

— Очень хорошо, я рад твоему неподдельному энтузиазму. Так вот, дорогой профессионал, теперь ты мне найдешь эту русскую таджичку по имени Аня и с фамилией на «-ова». Узнаешь, почему она не приехала в Москву и не было ли какого-то продолжения отношений у них с Бедняковым.