Драккары Одина - Андрей Зайцев

Вечером Хафтур предупредил Олафа:

—    У нас могут быть гости.

—  Ты думаешь, что... — юноша не мог поверить в то, что вервольф способен прийти в дом.

—  Все может быть, — бесстрастно ответил Хафтур. — Если доживем до утра, значит, будем жить. Держи нож при себе. Он может пригодиться снова.

Олаф долго не находил себе места. Слонялся по туну, разглядывая окружающих его людей. Если верить словам Хафтура, вервольфом может оказаться любой из них. Но кто? Если бы знать...

А Свен-ярл уже в сумерках вышел из усадьбы. Что-то томило его, неясное предчувствие распирало грудь. Давно ему не было так плохо. Рассказ Хафтура бередил душу... Ожив­ший мертвец, если это он? Тогда он пришел к нему и только ждет момента. Но кто из тех, кого ярл лишил жизни иногда против чести?

Огромный черный ворон, тяжело махая крыльями, будто выплыл из синеватого воздуха и опустился на ветку старого вяза, растущего неподалеку от усадьбы ярла. Свен Паленый вдруг подумал о том, что эта птица похожа на одного из во­ронов Одина, которые летают по свету и затем рассказывают обо всем, что видели, верховному асу... Хунин и Мунин — Думающий и Помнящий...

Свен вспоминал прошлую жизнь, в которой было много пролито крови... Женская обитель в Эбчестер в Дургаме, что в земле англосаксов, обитель Св. Иоанна в Беверли, которую сожгли со всеми святынями и книгами, взяв лишь драгоцен­ности, а тот женский монастырь, называемый саксами Кольдингам? Когда викинги пришли туда, то увидели женщин, лица которых были изуродованы ими самими во избежание насилия... И что же? Монастырь все равно был сожжен, а в огне сгорели и монахини не пожелавшие смириться с за­хватчиками... И это только те, кто временами вызвал у него жалость. Сколько же было других, убиваемых из воинской доблести и ради наживы?

Сидевший на ветке черный ворон каркнул раз, другой. В этом карканье Свену почудилось что-то зловещее. Ворон словно говорил: ищи его в себе, а если найдешь — пожалеешь...

Свен тряхнул головой, сбрасывая колдовское сумеречное наваждение. Не может человек понимать язык птиц и зве­рей! И все это ему только кажется... Вдруг ярлу почудилось, что из ворот усадьбы вышел человек, доселе ему незнакомый. Шел он как-то странно, сутулясь и вертя головой, точно зверь, ищущий добычу. Свен замер, боясь пошевелиться. Ему по­казалось, что у человека затылок зарос шерстью... Вервольф? Свен закрыл глаза, а когда открыл — никого не было...

Уже глубокой ночью чутко дремавший Хафтур услышал, как к ним в комнату кто-то тихо вошел. Хафтур сжал рукоять меча, готовый к схватке. Но человек вдруг вполне миролюби­вым голосом позвал его:

—    Хафтур, ты спишь?

Викинг приподнялся и увидел фигуру, в которой признал дружинника ярла — Горма.

—     Чего тебе?

—     Ярл зовет тебя. И как можно скорей.

—     Зачем?

—     Он узнал, кто вервольф. Ты ему нужен немедля!

—   Хорошо. — Хафтур встал с постели и последовал за Гормом сразу же, так как спал не раздеваясь.

Оглянувшись на мгновение, увидел, что Олаф безмятежно спит. Когда они вышли во двор, Хафтур почувствовал, что дружинник старается держаться чуть позади него. Но не подал вида. Через несколько шагов старый викинг уловил быстрое движение за спиной и резко обернулся, выхватив меч. Горм ки­нулся на него с мечом, но упустил момент для внезапного удара. Хафтур уклонился от выпада и с короткого замаха разрубил ему ключицу. Горм застонал и опустил меч. Хафтур мгновенно проткнул ему живот. Упавшему на землю Горму викинг нанес еще один удар для верности. Все было кончено.

Хафтур несколько мгновений стоял в задумчивости, не по­нимая, что произошло. Зачем Горму понадобилось убивать его? И вдруг его как молнией пронзило: Олаф! Скорей к нему!

Хафтур вбежал в дом, где оставался его воспитанник, увидев, как нечто в звериной шкуре наклонилось над спящим юношей.

— Олаф! — крикнул викинг. — Проснись!

Тот, кто носил звериную шкуру, обернулся, оскалив зубы. И кинулся на Хафтура. Викинг бешено вращал мечом, а его звероподобный соперник махал какой-то палицей с острыми шипами. Хафтур споткнулся обо что-то, но устоял на ногах, отойдя от двери. Звероподобный сразу бросился к выходу, но опытный викинг резким взмахом меча отрубил ему ле­вую руку. Звероподобный взвыл, и этот вой был подобен волчьему! Хафтур приготовился к дальнейшей схватке, но звероподобный скрылся за дверью. Наверное, если бы Хаф­тур побежал за ним, то мог бы догнать и убить. Но викинг метнулся к Олафу.

— Мальчик мой, ты жив?

—  Да. да, Хафтур. Я жив... Кто это был? Неужели вервольф?

—  Кто бы он ни был, теперь его здесь нет, — убедившись, что с Олафом все в порядке, викинг подошел и подобрал от­рубленную руку. Это было рука человека. Но вокруг кисти был искусно намотан кожаный ремень с железными шипами. В темноте было не очень хорошо видно, но Хафтур заметил, что рука сжата в кулак и в ней что-то есть.

—  Хафтур! — вдруг вскрикнул Олаф. — Мой амулет?! Он взял его!

—  Не волнуйся, мой мальчик, амулет у нас. — Хафтур раз­жал руку и забрал сорванный с шеи юноши амулет Нертус, или как ее называл Эйнар — богини Нерфус.

Наутро в усадьбе Свена ярла только и разговоров было о ночном нападении вервольфа. Каждый передавал это со­бытие на свой лад. Только смерть Горма оставалась для всех загадкой. Он был убит мечом, а не когтями и клыками как все предыдущие жертвы вервольфа.

Об этом же спросил Хафтура и Свен, когда они говорили наедине.

— Горм был связан с... вервольфом. Он вызвал меня, чтобы я не помешал тому похитить амулет Нертус и убить Олафа... — пояснил ярлу Хафтур.

— Зачем вервольфу амулет Нертус? — гадал Свен Пале­ный, разглядывая отрубленную руку. Где-то он уже видел эти длинные пальцы? Они так похожи на пальцы...

—    Тот, кто это сделал, знал силу амулета и верил в нее.

—  Похоже, что так, — согласился Свен. — Что же ты пред­лагаешь?

—  Вели собрать всех своих людей, ярл. И мы посмотрим, у кого нет руки.

—    Что ж, это разумно, если только...

—    Если только... — Хафтур глянул на ярла.

—  Если твоя догадка верна и вервольф действительно кто- то из моего окружения. Но сделать это все равно придется, чтобы не терзаться сомнениями.

Во дворе усадьбы Свена ярла собралось много народа. Многие даже не подозревали, зачем это нужно. Но верные ярлу дружинники зорко оглядывали людей. Пока не нашлось никого, кто имел бы одну руку, кроме Харальда Темноглазого, но тот, как всем было известно, потерял руку уже десять зим назад в бою с франками.

—  Что-то я не вижу твоего племянника, Эйнара, ярл? — заметил Хафтур, находясь рядом со Свеном.

—  И в самом деле, где он? Эй, кто там, позвать сюда Эй­нара! И немедленно! — ярл внезапно ощутил тревогу. Что-то такое было с ним и вчера...

Время шло, а Эйнара все не было. Люди ярла, посланные за ним, вернулись ни с чем. Он исчез из Хорнхофа.

—  Что это может означать? — Свен искоса посматривал на Хафтура, надеясь, что тот возьмет на себя смелость дать разгадку всему этому.

—  Эйнар, единственный из твоих людей, кто верно назвал амулет Олафа, — сказал Хафтур, чуть усмехнувшись.

—  Ты что же, думаешь... — ярл хотел вспылить, но пере­думал. В самом деле, куда подевался Эйнар? Его поведение в последнее время вызывало у Свена какую-то смутную оза­боченность. Но Эйнар — вервольф? В это он все еще не мог поверить.

—  Мы хотим идти, ярл. Путь у нас еще неблизкий, — на­помнил ему Хафтур.

—  Да, вы пойдете. Но только после того, как появится Эйнар.

—  Он больше не появится, ярл, — твердо заявил Хафтур. — Это — его рука! Разве ты не узнаешь ее?

—  Я еще не научился узнавать людей по рукам, Хафтур.

Толпа волновалась, кое-кто прослышал, что ищут Эйнара.

И тут к ярлу вышел приземистый бонд по имени Транд.

—  Позволь мне сказать, ярл, — он слегка поклонился Свену Паленому.

—    Говори, — нетерпеливо бросил ярл.

—   Я услышал, что ищут вашего племянника, Эйнара. А я ви­дел его ранним утром. Он был на лошади и скакал в сторону Хедемарка. Когда я его окликнул, он обернулся. Но ничего не ответил. Я еще удивился, как он управляется с лошадью, ведь левая рука у него была перевязана...

—    Вот как? — побледнел Свен. — Значит, это Эйнар?!

—   Я был прав, ярл, — голос Хафтура показался голосом из далекого прошлого. Он напоминал, что никто не избегнет своей судьбы и не обманет тех, кто прядет тонкие нити.

Глава 2

Холодный месяц Ферманиндр

В тот самый день, когда Хафтур и Олаф попали к Свену Паленому. Раудульф, сын Хакона, вышел за ограду своей усадьбы и направился к фьорду.

Ветер нагонял на небо легкие тучки, в которых опытный глаз морехода мог бы разглядеть приближение бури. Когда Раудульф вышел на пустынный берег, на лицо ему упали капли дождя. Ветер усилился. Было видно, что на море показались белые гребешки волн, разбивающихся о скалистый берег.