Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе - Роберт Рождественский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хаши[3]
Кому кофе, кому – каши,а мне – хаши, хаши, хаши!Хаши!Подъезжают в миске,будто пленники к Орде.Как мятущиеся мыслиКаракумово воде…Хашами одними бредятпредвкушающие рты…Погоди!Еще не время.В хашах нету остроты…Мы себя не опозорим.Мы сидим, наморщив лбы.Хаши солим,хаши солим,будто на зиму грибы.Мы стараемся на совесть —закружила,понеслась! —льем туда чесночный соуси размешиваем всласть.
Соль поскрипывает ржаво…Ладно!Можно и начать…В ложке белого пожаракапля жира,как печать…Эй, приятель, ты напрасносигареткой задымил…Надо выпить за прекрасный,но бездарно пресныймир!Мы еще его подсолим!По нему,смеясь, пройдем!Море с берегом поссорим.Дьяволаизобретем!..Солим крупно и жестоко.Горло —в радужном огне…И пощипывают толькопересолына спине.
Памяти Михаила Светлова
Какие памятники ставятся волшебникам?Из мрамора?Из бронзы?Из стекла?..
Довольствуемся слабым утешением,что нас позваливажные дела.Так повелось, что вечера задымлены,и опровергнуть ничего нельзя…При жизни —рядовые собутыльники.А после смерти —лучшие друзья…
Однажды в полдень сказку встретить можно.Не проходии запросто присядь.А сказка курит,пьет коньяк с лимономи спрашивает: «Как живешь, босяк?»…И вот уже сначала жизнь задумана!Построен за ночь город на песке…Сидит на стуледобраясутулаяромантика в усталом пиджачке.Она и не кончалась — время не было.Она не отдыхала — век не тот.Она, прервав остроты, нежно-нежнона солнце руку тонкую кладет.Молчит —а пальцы слушаются слабо.И непривычно тихо за столом…
Струится и подрагивает слава,как воздух над пылающим костром.
«Не верю в принцесс на горошинах…»
Не верю в принцесс на горошинах.Верю в старух на горошинах.Болезнями огорошенных.Дремлющих осторожно…
Они сидят над чаями
возвышенно и терпеливо,чувствуя, как в чуланедозревает царство наливок…Бормочут что-то печальноеи, на шаткий стол опершись,буквами пишут печатнымиписьма — длиною в жизнь…Постели им — не постели.Лестницы им — коварны.Оладьи для них — толстенны.А внученьки — тонковаты…Кого-то жалея вечно,кому-то вечно мешая,прозрачны и человечны,семенят по земному шару…Хотят они всем хорошего.Нянчат внучат покорно…
А принцессыспят на горошинах.И даже очень спокойно.
Паланга
А. Малдонису
«Пала́ук» — значит «подожди».Паланга — значит, идут дожди.В аллеях скучно.Темно в палатках.
А ты пала́ук.Ты пала́ук.Тогда увидишь ее такою,как я увидел…
Устали ветры.И солнце в дюны вонзило корни,и там они проросли мгновенно.И стал песок первозданно желтым,он лился расплывчатым жидким шелком!Он терся щекой.Он кипел под ногами.И плавился.И расходился кругами!..
Я точно тебе не скажу, но, наверно,солнцебыло и снизуи сверху.Оно по соснам текло,содрогаясь.И даже море перепугалось…А посредине такого разладастояласмеющаяся Палангаи водоросли перебирала рукою…Еще ты увидишь ее такою.
«Пала́ук» — значит «подожди».Паланга — значит, идут дожди.
«А я все тебе не пишу, не пишу…»
А я все тебе не пишу, не пишу.Так уж выходит.День не пишу. Два не пишу. И месяц…
Злая кассирша в окнесортирует мелочьи никаких уговоров слышать не хочет…Я уезжаю.Шоссе белеет.Закат потушен.Под Шереметьево ветер кусты качает…И самолет, зазнавшись, нос задирает к тучам,будто он в небесамый большой начальник.Ему приходится туго.Он дышит взмыленно.Перед возможной его бедоювсе беды — маленькие…Я тысячу писем тебе написал.Но только мысленно.Тысячу писем послал тебес красивыми марками.Они, как телята, в ладони твои неумело тычутся.Они до поры молчат в темноте почтового ящика.И вот я пишу еще письмо.Уже настоящее.Отдельно ты его не прочтешь —прибавь к тысяче…Пусть будет по-твоему. Пусть по-твоему. Пусть по-новому.Хотя над нами опять на части дробитсявремя, в котором люди научились многомуи разучились писать письма.
Письмо из бухты Н
Пишет тебекапитан-лейтенант.Пойми,что письмо для него не внезапно…
Как там у вас дождинки звенятпо тихим скамейкам Летнего сада?..Мне надоели щенячьи слова.Глухие: «А вдруг».Слепые: «А если».Хватит!..Наверное, ты правадаже в своем откровенном отъезде…
Жила.Замирала, остановясь.И снова по комнате нервно бродила.И все повторяла: «Пустынно у вас…»,«У вас неприютно…»,«У вас противно…»Сто раз примеряла платья свои.И дотерпела только до мая…Конечно,север — не для семьи.Я понимаю.Я все понимаю…Здесь ночь, у которой не сыщешь дна.Скалы, как сумрачные легенды…
Так и случилось, что стала «жена»очень далекойстрочкой анкеты…
Мне передали «письмо от жены».Пишешь: «Служи, не мучайся дурью…»И – фраза о том, что «мы обадолжнывместе о будущем нашем подумать»…Вместе!..
Наверно, решится само.Перегорит.Пройдет через сито…Я перечитываю письмо,где: «Перевод получила. Спасибо…»Издалека приползший листок.Просто слова.Деловито и пошло…Впрочем, спасибо.Не знаю — за что.Может, за то, что работает почта…Глупо все заново начинать,но каждая строчкавзрывается болью!..
Сидит за столом капитан-лейтенанти разговаривает с тобою:– Мне некогда, попросту говоря!Слышишь?Зачем ты понять не хочешь?!Некогда! Некогда! Некогда!!Зряи через «некогда!» ты приходишь!Пришла?Помоги мне обиду снести.Тебя считать прошлогодней мелью.И все!..А большеписем не жди.Это — последнее.Если сумею…Сумею. К этому я готов.Считай, что кончилось всенормально…Есть жены, которые — для городов.
Я понимаю.Я все понимаю…У нас ревуны в тумане кричат,и полночь наваливается оголтело…Но, кроме погон, на моих плечахслужба моя.Профессия.Дело.Его — по горло!(Даже взаймывыдать могу, если примешь присягу.)Живи…Привет от нашей зимыслишком знакомомуЛетнему саду.
Стихи о сложности
