Золотое руно (сборник) - Сойер Роберт

Стрелка — белого мужчину лет тридцати — прижали к земле. Он кричал:

— Дьявол мёртв? Дьявол мёртв?

Пулевое отверстие было ясно видно на жилетке Хаска, окружённое розовым цветком пропитавшей её крови. Что с этим делать, было не так очевидно. Фрэнк прошёл курс по оказанию первой помощи — он была обязателен для каждого, кто может оказаться наедине с президентом. Зеваки перестали обращать внимание на полицейское ограждение и хлынули к упавшему инопланетянину, образовав вокруг него тесный круг. Фрэнк наклонился и прижался ухом к одному из дыхательных отверстий Хаска. Из него выходил воздух — ухо ощущало дуновение.

Однако он не имел ни малейшего понятия, как пощупать пульс. Из раны вылилось не так много крови — возможно, признак того, что одно из четырёх сердец остановилось.

Фрэнк поднял взгляд, собираясь попросить кого‑нибудь вызвать скорую, но полицейский уже делал это с помощью рации в машине. Фрэнк залез в карман пиджака и достал свой сотовый телефон. Он нажал кнопку быстрого набора, настроенную на номер телефона, выданного капитану Келкаду, а потом передал телефон одному из полицейских, женщине, не дожидаясь, пока Келкад ответит. Фрэнк снова склонился над Хаском.

— Хаск, — сказал он. — Хаск, вы меня слышите?

Хаск молчал. Фрэнк ослабил галстук и снял его через голову, потом сложил его несколько раз и наложил на рану давящую повязку. Он не знал, правильно ли это, он вообще очень мало знал о тосокской физиологии, но…

— Фрэнк, — позвала его женщина‑полицейский. — Келкад на связи. — Она протянула телефон ему. Он взял его левой рукой, правой продолжая прижимать сложенный галстук к ране.

— Келкад, что мне делать? — спросил он. — В Хаска стреляли.

Келкад и остальные тосоки ехали из здания суда на отдельной машине. В трубке потрескивало. Сначала была долгая пауза, потом поток слов на тосокской языке — но голос не Келкада, потом — тоже по‑тосокски — заговорил Келкад. Наконец, голос транслятора:

— Опишите ранение и способ, которым оно было нанесено. — Фрэнк вдруг понял, что Келкаду приходится подносить телефон то своей ушной прорези, то к транслятору.

Фрэнк убрал руку с давящей повязки. Хотя галстук был испачкан в тосокской крови — которая кристаллизовалась, становясь похожей на тонкий слой льда, а не сворачивалась, как человеческая кровь — однако общий объём кровотечения был совсем небольшой.

— В него выстрелили металлическим снарядом — вероятно, свинцовым. Он лежит на спине, он дышит, но как будто без сознания. Пуля вошла между передней рукой и левой ногой, где‑то в восьми дюймах ниже дыхательного отверстия. Я не могу сказать, под каким углом. Я старался зажать рану, но кровотечение, похоже, прекратилось, и кровь кристаллизуется.

В телефоне слышны издаваемые Келкадом звуки и слова транслятора, а так же уличный шум и завывание сирен. Автомобиль, в котором ехал Келкад, спешил на место преступления.

— Вы, вероятно, не нанесёте ему большого время, если перевернёте его, — сказал Келкад. — Посмотрите, вышла ли пуля из тела.

Фрэнк передал телефон одному из полицейских, схватился за верхнюю часть левой ноги Хаска обеими руками, ощутив под кожей странный непривычный скелет, а потом потянул, перевернув Хаска на бок. Он осмотрел обтянутую жилеткой спину Хаска, но выходного отверстия не обнаружил. Он посмотрел на женщину‑копа. — Скажите, что мы не видим следов выхода пули.

Она сказала, потом какое‑то время слушала ответ.

— Келкад просит вас подтвердить, что свинец имеет атомный номер сто два.

— Что? — переспросил Фрэнк. — Господи, да я понятия не имею.

— Он говорит, что свинец для тосоков очень ядовит. Он говорит, что пулю надо извлечь в течение часа.

— Да где же эта чёртова скорая? — сказал Фрэнк.

— Подъезжает, — ответил только что подошедший полицейский и указал куда‑то рукой. К ним приближался белый фургон с включёнными мигалками.

Фрэнк поднялся на ноги. Ещё один полицейский подошёл к ним.

— Стрелка зовут Дональд Йенсен, согласно его документам. Я проверил — у него есть приводы по мелочи, в основном, за нарушение общественного порядка.

Фрэнк посмотрел на стрелка, который уже стоял на ногах со скованными за спиной руками. У него были резкие черты лица и короткие светлые волосы; он был одет в спортивный пиджак с кожаными вставками на локтях. Левая сторона лица была сильно оцарапана после того, как полицейские силой уложили его на асфальт. Его голубые глаза встретили взгляд Фрэнка.

— Смерть всем дьяволам! — закричал он.

Скорая выехала на тротуар, и из неё выскочили два плотных мужчины. Они сразу же открыли заднюю дверь и разложили носилки для Хаска.

Сразу за скорой на подъездную дорожку вырулили машины с остальными тосоками. Их дверцы одновременно раскрылись, и шестеро тосоков кинулись к Хаску гигантскими шагами. Полицейские, составлявшие их эскорт, сразу же остались далеко позади.

Фрэнку показалось, что они собираются линчевать стрелка.

— Увозите его, — приказал он полицейским, указывая на блондина. — Увезите его отсюда сию секунду.

Копы кивнули и запихнули стрелка в машину. Тем временем двое санитаров положили пришельца на носилки и начали поднимать его с земли.

Подбежали тосоки. Их дыхательные отверстия спазматически пульсировали, и все они держали руки на отлёте от туловища, должно быть, чтобы облегчить отвод тепла. Келкад и Стант немедленно подошли к Хаску и принялись осматривать рану. Сначала они переговаривались между собой, потом транслятор Станта произнёс:

— Мы не успеем доставить его на звездолёт. Ваши микробы для нас не проблема, так что нам не нужно для работы какой‑то особой стерильности. Но нам нужны хирургические инструменты.

— Мы отвезём его в Университетский медицинский центр, — сказал один из санитаров. — Это огромная больница, там есть всё, что вам понадобится.

— Я еду с вами, — сказал Фрэнк.

Они погрузили пришельца в скорую, следом забрались Келкад и один из санитаров. Другой санитар сел за руль, а Фрэнк занял место пассажира. Скорая рванулась с места; её сопровождал полицейский автомобиль, в котором ехал Стант.

— Фрэнк, — послышался сзади голос Келкада. Фрэнк повернулся к нему. — Фрэнк, кто это сделал?

— Мы его взяли, — сказал Фрэнк. — Мне показалось, он какой‑то религиозный фанатик. Не беспокойтесь, Келкад. Он за всё заплатит сполна.

— Нападение на одного из наших людей может быть расценено как акт войны, — сказал Келкад.

— Я знаю, я знаю. Поверьте, вам принесут все возможные извинения, и я обещаю, что преступника обязательно накажут.