Сёгун - Джеймс Клавелл

— С вами все в порядке, господин? — Встревоженный охранник плыл рядом.

— Да-да, конечно, — Торанага сплюнул воду. «С водой надо поосторожнее, — подумал он. — Будет мне наука… Сегодня это уже вторая ошибка».

Он увидел остов корабля. «Давай — кто кого!» — окликнул он телохранителя. Соревноваться с Торанагой значило на самом деле соревноваться. Однажды некий генерал нарочно позволил ему победить, надеясь завоевать его расположение. Эта ошибка стоила ему очень дорого… Телохранитель выиграл. Торанага поздравил его и уцепился за остов судна, ожидая, когда успокоится дыхание, потом огляделся — он был очень любопытен, — ушел под воду, осмотрел киль «Эразмуса»… В лагерь он вернулся освеженный и готовый к дальнейшему…

Для него на удачно выбранном месте был уже построен временный дом под широкой тростниковой крышей, на толстых бамбуковых столбах. Стены из седзи и перегородки поставили на поднятом от земли и покрытом татами деревянном полу. Часовые — на местах, приготовлены комнаты для Кири и Сазуко, помещения для слуг и поваров, соединенные сетью тропинок, устроенных на временных сваях.

Своего сына Торанага увидел в первый раз. Госпожа Сазуко не могла же быть так невежлива, чтобы принести ребенка на плато, — она боялась помешать важным делам, — хотя он-то был рад… Ребенок его очень порадовал.

— Чудный мальчик, — похвалил он, привычно держа его на руках. — И вы, Сазуко, моложе и красивее, чем были раньше. Надо вам еще ребенка… Материнство вам идет.

— О, господин, я боялась, что больше никогда вас не увижу, не смогу показать вам младшего сына… Как мы старались спастись из этой ловушки… И войска Ишидо…

— Посмотрите, какой прекрасный ребенок! На следующей неделе я построю храм в его честь и обеспечу его… — он остановился, уполовинил цифру, которую собирался было назвать, и тут же разделил ее еще пополам, — двадцатью коку в год.

— О, господин, как вы великодушны! — Она радовалась от всего сердца.

— Вполне достаточно для этого несчастного священника, чтобы он мог сказать несколько раз «Наму Амида Бутсу».

— О да, господин. Храм будет построен около замка в Эдо? О, как замечательно! Вот если бы он стоял на реке… хотя бы на ручейке!

Он согласился неохотно, — даже такой проект стоил бы дороже, чем он хотел заплатить за такую ерунду. «Но мальчик хорош, я могу проявить в этом году такое великодушие», — подумал он.

— О, спасибо, господин… — Госпожа Сазуко запнулась. На тенистую веранду, где они так уютно расположились, спешил Нага.

— Прошу простить меня, отец, но что делать с вашими самураями, которые вернулись из Осаки? Как бы вы хотели их повидать — всех вместе или поодиночке?

— Поодиночке.

— Да, господин. Еще: священник Тсукку-сан хотел бы повидать вас, когда вам будет удобно.

— Скажи, что я пошлю за ним, как только представится такая возможность. — Торанага снова заговорил со своей наложницей, но она вежливо и безоговорочно попросила у него прощения и ушла, зная, что он хотел бы немедленно поговорить с самураями. Он просил ее остаться, но она просила разрешения уйти, и он согласился.

Торанага дотошно допросил всех своих людей, размышляя над их рассказами; как бы случайно вызывал их еще раз; проводил перекрестную проверку… К заходу солнца он уже ясно представлял себе, что случилось на самом деле или что они думали об этом… Потом он быстро и совсем немного поел, впервые за весь день, и послал за Кири, отправив телохранителей за пределы слышимости разговора.

— Сначала расскажите мне, Кири-сан, что вы делали, что видели, чему были свидетельницей.

Ночь наступила задолго до того, как Торанага счел — с него достаточно, хотя Кири хорошо подготовилась к этому разговору.

— Э-э-э, — сказал он наконец, — это было рискованное дело, Кири-сан, очень рискованное.

— Да, — ответила Кири, сложив руки на своем обширном животе. И добавила с большой нежностью: — Все боги, большие и малые, охраняли вас, господин, и нас. Прошу извинить меня за то, что я сомневалась в исходе дела, сомневалась в вас. Боги нас опекали.

— Видимо, вы правы. — Он смотрел в темноту. Пламя факелов колебалось под легким ветром с моря, отгонявшим ночных насекомых, — это делало ночь еще приятнее. На небе поднялась яркая луна… Темные пятна были на ней так хорошо заметны… Торанага рассеянно подумал: интересно, так ли все, как считают: пятна эти — суша, а остальное — лед и снег… И кто там живет… «О, как много есть неизвестного, непознанного… И как хотел бы я это постичь», — подумал он.

— Можно мне задать вопрос, Тора-сан?

— Какой вопрос, госпожа?

— Почему Ишидо нас отпустил? Он же не должен был этого делать? Будь я на его месте, я бы никогда не допустила… Почему?

— Сначала — какое послание от госпожи Ошибы.

— Госпожа Ошиба сказала: «Пожалуйста, передайте господину Торанаге, что я почтительно прошу его найти какой-нибудь способ решить его разногласия с наследником. Как доказательство хорошего отношения к нему наследника я хотела бы уверить Торанагу-сана: наследник много раз выражал свое нежелание вести какие-то армии против своего дяди, господина…»

— Она это сказала?

— Да, о да!

— Она ведь знает, как и Ишидо: если Яэмон поднимет против меня свое знамя, я проиграю!

— Она так сказала, господин.

Торанага сжал мозолистый кулак и стукнул им по татами.

— Если это настоящее предложение, а не какая-то хитрость — я на полпути к Киото и даже на один шаг дальше.

— Да, — подтвердила Кири.

— А какая цена?

— Мне это неизвестно. Больше она ничего не передавала, господин, — кроме пожеланий всего хорошего своей сестре.

— Что я могу дать Ошибе такого, чего у нее еще нет? Осака — ее, все сокровища — у нее, Яэмон всегда был для меня наследником правителя государства. Эта война не нужна! Что бы ни случилось, через восемь лет Яэмон станет квампаку и унаследует страну — всю страну. Мне больше нечего ей дать…

— Может быть, она хочет выйти замуж?

Торанага энергично замотал головой:

— Нет, только не брак! Эта женщина никогда не вышла бы за меня замуж.

— Для нее, господин, это было бы идеальным решением.

— Она никогда так не думала. Ошиба — моя жена? Она четыре раза просила Тайко, чтобы он предложил мне отправиться в потусторонний мир.

— Да, но тогда он был жив…

— Я сделаю все, чтобы объединить государство, укрепить мир и сделать Яэмона квампаку. Она этого хочет?

— Это укрепило бы династию. Она об этом мечтает.

Торанага опять уставился на луну, но теперь он сосредоточился на этой задаче… Он вспомнил, что сказала ему госпожа Ёдоко в Осаке… Тогда немедленного ответа не требовалось, и он отложил этот вопрос, сосредоточившись на более важных текущих делах.