Дочь генерала - Нельсон Демилль

Мы пошли по площадке, усыпанной крупным гравием.

— Эта площадка служит стоянкой для автотранспорта, которым привозят солдат на четвертое, пятое и шестое стрельбища. Транспортеры здесь разворачиваются и уходят в казармы, а подразделения расходятся по своим полигонам. Так здесь было и в мое время.

— С той только разницей, что сейчас мушкеты сняты с вооружения.

— Верно... Так вот, тот, кто должен был встретиться с Энн Кемпбелл, — человек достаточно опытный. Он съезжает на площадку, чтобы не оставить отпечатков своих шин. Пройдем дальше. — Мы шли по площадке, испещренной следами десятков покрышек, но следы были неотчетливые, почти бесформенные — такие не поддаются анализу. Мы зашли за ряды скамеек, куда машины не заезжали и слой гравия был гораздо тоньше. И тут мы заметили следы колес — они шли до рощицы молодых сосенок и там обрывались. — Машина, поставленная здесь, с шоссе не видна, но наследить он все равно наследил.

— Пол, в это трудно поверить. Это могут быть следы преступника.

— Нет, это скорее следы человека, который ждал ее. Он не хотел, чтобы его заметил проезжающий полицейский патруль или разводящий, который должен был появиться около часу ночи, чтобы сменить караул у склада боеприпасов, послав туда рядового Роббинз. Этот человек приехал сюда раньше и дорогой за шестым стрельбищем подошел к уборной. Он, вероятно, использовал ее по назначению, потом сполоснул руки и лицо, оставив в рукомойнике следы от капель воды и свой волос. Логично?

— Пока логично.

— Пошли дальше.

Мы вышли на дальнюю дорогу, вымощенную короткими бревнами — на такой поверхности не остается следов обуви, — и, пройдя около сотни ярдов сквозь кустарник, подошли сзади к уборным стрельбища номер шесть.

— Здесь этот человек и ждет, когда приедет Энн Кемпбелл. Он видит машину, идущую к складу боеприпасов, и видит, как потом она возвращается. Эта машина не сразу едет к казармам, а сворачивает на Джордан-Филдз, где тоже производится смена караула. Таким образом Энн Кемпбелл избегает встречи с караульной машиной и беспрепятственно едет к стрельбищу. В определенный момент она выключает по пути фары и при свете луны добирается до того места, где потом и был обнаружен ее джип. Понятно?

— Пока понятно. Но все это только догадки.

— Верно, догадки. Но любой следственный эксперимент троится на догадках. И вообще я взял тебя с собой не для того, чтобы ты говорила, будто я придумываю. Ты должна находить слабые места в моих рассуждениях.

— Хорошо, продолжай.

— Продолжаю... Человек, ждущий здесь Энн Кемпбелл, видит, что ее джип остановился на шоссе, и идет к ней. — Я направился к шоссе, Синтия шла за мной. — В это время Энн Кемпбелл сидит в джипе или стоит около него. Человек сообщает, что караульная машина уже прошла от склада обратно и им нечего опасаться — разве что патрульных полицейских, которые а это место почти не заглядывают. У десятого стрельбища шоссе упирается в тупик, поэтому здесь никто не ездит. Единственный, кто мог бы появиться, — это кто-нибудь из караульных командиров, но совсем недавно здесь произведена смена караула и вообще причин для беспокойства нет. Сюда мог бы случайно заглянуть дежурный по штабу, но в эту ночь дежурила сама капитан Энн Кемпбелл. Следишь за ходом мысли?

— Слежу. Но одного не могу понять. Зачем она вообще притащилась сюда? Если это любовное свидание, почему не загнала свой джип куда-нибудь подальше, с глаз долой? И какого черта устраивать весь этот спектакль на стрельбище, так близко от шоссе?

— На эти вопросы у меня нет определенных ответов. Но в одном твердо уверен: все происходило так, как она сама задумала. Не вижу ни единой случайной детали. Все распланировано до мелочей, включая добровольное дежурство по штабу в лунную ночь. Очевидно, у Кемпбелл была причина оставить джип именно здесь и выбрать это злополучное место в пятидесяти ярдах от шоссе.

— Хорошо, что дальше?

— Я продолжаю... У меня нет представления о том, что произошло между Энн и человеком, которого она встретила, но на каком-то этапе она сняла пояс с пистолетом и разделась, оставшись в трусах и лифчике. Не случайно у нее асфальтовое пятно на ступне. Они идут по исхоженной дорожке между огневыми зонами, неся палаточные колья, отрезки шнура и небольшой молоток. Ее одежда и пистолет остались, очевидно, в машине. Они останавливаются вот у той стоячей мишени. — Мы оба посмотрели на неубранный тент на стрельбище. Куски брезента тянулись туда, где было найдено тело. — Ну и как тебе мой сценарий? — спросил я.

— В твоих рассуждениях есть своя внутренняя логика, но я не вполне понимаю ее, — ответила Синтия.

— Я тоже. Но это не меняет дела. Примерно так оно и происходило. Пойдем дальше.

Мы шагнули под навес тента. Синтия направила луч света на то место, где лежала Энн Кемпбелл. Меловые линии воспроизводили очертания распростертого на земле тела. В отверстия из-под кольев были вбиты желтые флажки.

— Разве здесь не должна стоять охрана? — удивилась Синтия.

— Должна. Это упущение со стороны Кента. — Я оглядел залитое лунным светом стрельбище. Полсотни мишеней, изображающих человеческие фигуры, напоминали пехотный взвод, идущий из-за кустов в атаку. — Наверное, для Энн Кемпбелл эти фигуры имели символическое значение: кучка солдат, намеревающихся совершить групповое изнасилование и поглазеть на то, как ее, голую, пришпилят к земле. Впрочем, черт ее знает, что она фантазировала.

— Хорошо, — сказала Синтия. — Итак, они оба стоят здесь. Энн в трусах и в лифчике. У него в руках сумка с приспособлениями для насилия — или для эротического сеанса, если она соучастница. Оружия у него нет.

— Верно. Они оба привязывают шнуры к ее запястьям и лодыжкам. Вероятно, в этот момент Кемпбелл скидывает лифчик и трусы и обматывает ими горло, потому что землей они не запачканы.

— Но зачем ей был лифчик?

— Не знаю. Может быть, не сняла по забывчивости, а потом бросила наземь. Там мы его и нашли. Они все-таки немножко нервничают, хотя у них все продумано и предусмотрено.

— Еще бы не нервничать! Меня от одних разговоров нервная дрожь пробирает.

— Затем они выбирают место — у самого основания человека-мишени, — Энн ложится, раскидывает руки и ноги, и он вбивает колья в землю, все четыре штуки.

— Понятно, — продолжила Синтия. — Теперь, когда колья вбиты, он привязывает к ним ее запястья и лодыжки...

— ...потом наматывает ей на шею поверх трусов длинный шнур.

— В таком положении ее и нашли.

— Да, в таком положении ее и нашли — с той только разницей, что в тот момент она была еще жива, — сказал я.

Синтия задумчиво смотрела на круг света от фонаря.

— Потом он присел и стянул у нее на горле шнур, чтобы вызвать возбуждающее удушье, — сказала Синтия. — Пальцами или посторонним предметом он, очевидно, также искусственно возбуждает ее. У нее оргазм... В эти минуты он, может быть, и сам мастурбирует, хотя спермы на ней не обнаружено. Допускаю, что он, кроме того, фотографировал ее — что обычно и делают после таких долгих приготовлений. Я расследовала один случай, когда изнасилование сопровождалось звукозаписью, а другой — видеозаписью. — Она помолчала, затем продолжала: — Хорошо... Кемпбелл получила то, что желала, он тоже, теперь она хочет, чтобы он ее развязал. И тут на него что-то находит, и он ее душит. Или он готовился к этому с самого начала. И, наконец, он мог сделать это нечаянно, в процессе самого акта. Словом, напрашивается один из трех вариантов, как ты думаешь?

— Да, по-видимому, один из трех.

— Но это еще не все, — продолжает Синтия. — Пропала ее одежда, медальоны, уэст-пойнтское кольцо, пистолет...

— Я знаю. Эту задачку тоже нужно решать... По-видимому, мы снова возвращаемся к версии о сувенирах.

— Да, такие люди любят брать вещицы на память. Но знаешь, Пол, если бы я только что убила генеральскую дочь, не важно, умышленно или случайно, я не положила бы вещи моей жертвы в свою машину. Глупо держать у себя такие улики, которые без долгих разговоров ставят тебя перед расстрельной командой.

— Не похоже, что вещи взяты. Вдобавок часы — на ней. Почему?

— Не знаю, — призналась Синтия. — Может быть, это вообще не имеет значения?

— Может быть. Пойдем.

Не сходя с расстеленного на земле брезента, мы вышли на шоссе к тому месту, где вчера ночью был припаркован джип Энн Кемпбелл.

— Идем дальше, — сказал я. — Неизвестный возвращается к машине. Он забирает ее форму, фуражку, сапоги, носки, медальоны, но почему-то оставляет на переднем пассажирском сиденье ее сумочку.

— Он мог забыть про сумочку. Мужчины часто забывают о таких пустяках.

Я повернулся к уборным.

— Так вот, с этими вещами в руках он пересекает лужайку, проходит мимо смотровых скамеек, потом мимо уборных и выходит на бревенчатую дорогу. По асфальтированной он не пойдет.