На фига попу гармонь... - Валерий Кормилицын

Отпустив козлиную морду, Буратино спрыгнул на землю и, схватив Яшку за бороду, сунул кулачком ему в нос.

– Смотри у меня, козел вонючий… – предупредил он противника и кинулся на помощь своим.

Получив от Яшки боевой импульс и намек, чью группировку топтать, бычара ринулся на фээсбэшников, но затормозил перед мужиком в медалях. Вспомнив телячьи годы, проведенные на ВДНХ[10], он решил, что это – знатный пастух, а может даже – геройский председатель колхоза. Обогнув «председателя», кинулся на человека в берете. Перед взглядом Барабаса тоже пронеслось босоногое детство, пионерская юность и служба в рядах воздушно-десантных войск, которая и вдохновила его на битву с шалопутовским Минотавром.

Собрав всю мошь в правом кулаке и внушив, что перед ним мыльный пузырь, кхекнув, он нанес пятитонный удар промеж рогов. Бык встал как вкопанный и мысленно переместился в довэдээнховское детство, ощутив во рту вкус материнского молока. Потом перед его взором предстала мать, а потом вдруг он взлетел и стал парить в воздухе.

Глянув на рухнувшее животное, Барабас, с победным кличем «Десант непобедим!», резко выбросил вперед и вверх правую руку. Мишаня поддержал его клич, и они, обогнав несколько растерявшегося генерала, бросились наперерез трем бегущим в их сторону фигурам, заметив, как из-под обломков стены, в клубах пыли, с ревом и грохотом вынырнули комбайн и трактор «Кировец».

Несмотря на спущенные скаты, грозная техника неумолимо приближалась к убегавшим шпионам.

– Бра-а-ть живы-ы-ми-и! – что есть мочи заорал Потапов, с содроганием представляя налитые кровью бычьи глаза и изогнутые рога на широкой башке.

Железнов с Крутым, особо не торопясь, двигались в форватере боцманского зада.

Растерявшиеся шпионы остановились, оглянувшись на приближающуюся с тыла урчащую технику и на бегущих к ним с фронта двух здоровяков.

– Умрем, но не сдадимся! – выдал лозунг момента инфицированный шпион, поднимая вверх руки и прикидывая, к кому выгоднее попасть в плен.

Взгляд его упал на орденоносного генерала.

«Вот ему-то я и сдамся!» – обрадовалось бактериологическое оружие ЦРУ.

Прикинув, что фэбээровцы вступили в рукопашную схватку с двумя русскими громилами, ломанул в обход и лоб в лоб столкнулся с двумя крепкими фээсбэшниками.

– Гитле-е-р капу-у-т! – заорал он.

– Еще издевается, морда шпионская! – обиделся Крутой, ставя для симметрии фонарь под другой глаз церэушника.

Рассыпая вокруг искры, слепой шпион поднял вверх руки и заголосил:

– Хэпи-и без дэ-э-й ту-у ю-у… хэ-э-пи бе-е-з дэ-э-й ту-у ю-у-у…

Но так как у него от страха нарушилась дикция и к тому же он словил в челюсть от Железнова, то у него появился русский акцент, и «ту-у ю-у» он стал произносить как нечто, что в переводе означает: «Кто вы?»

Однако русские не стали вникать в перевод, а восприняли сказанное прямолинейно, в результате чего иностранный агент постепенно стал превращаться в покемона – чудо-юдо по-русски.

Десантники же наткнулись на отчаянное сопротивление.

Агент Билл лысой своей башкой звезданул Мишаню в нос, и хотя тот успел отдернуть голову, все же получил болезненный тычок – и нос тут же распух. В гневе он махнул кулаком, но чернокожий противник увернулся, и удар не достиг цели. Мишаня вслед нанес удар ногой, но встретил блок, и сам еле-еле успел избежать толчка ножищей в грудь. «Занятно!» – выбросил он вперед кулак и с радостью почувствовал приятный хруст челюсти. Пяткой врезал врагу в колено и понял, что победа близка.

Барабас в это время молотил чернокожего молодца Джека. Негр приседал, уклонялся, падал, подпрыгивал, но все же пропускал удары, гася их блоками.

Скумекав, что надолго его не хватит, с воплем «Гудба-а-й, Америка-а!» он попытался впиться зубами в плечо русского бойца.

Чувствительным ударом по темечку Карп Барабас сумел спасти предплечье от укуса, но зубастый негр, вспомнив недавнюю тактику Шарика, намертво захватив ртом материю куртки, прочно повис на плече бравого Барабаса.

Что только тот ни делал с бульдогом – бил его под дых, стучал лбом о лоб, отвешивал щелбаны и подзатыльники – все было тщетно.

«Хоть форму снимай! – растерялся бывший прапорщик. – Но ведь это же стыд – оголиться перед врагом… Хужей, чем знамя пропить», – задумчиво глядел, как генерал бренчавшей грудью заслонял бойцов от наезда техники.

– Глуши мотор-р-ры! Ма-а-ть вашу в комбайн ети-и, в трактор «Кировец» растуды-ы-т!..

Услышав родную речь, дядька Кузьма с Филимоном пришли в себя и застопорили двигатели.

Через минуту сникший от безысходности Барабас обозрел другую грудь, пышную и мягкую, которая заслонила от ефрейтора Бурундукова противника.

– Мишаня. Если ты тронешь его хоть пальцем… – проникновенно произнесла Дунька, откидывая ведро, в которое собиралась доить коров, то я-а-а выца-а-ра-а-паю-у твои-и зе-е-нки-и!.. – вдруг завизжала она. – Я-а люблю-у его, слышишь? Люблю! И выхожу за него замуж! – при всех обняла тяжело дышавшего Билла и крепко поцеловала в толстые губы.

– Ду-у-нька-а! – опешил Мишаня. – Что ты делаешь, ведь он – шпио-о-н…

– Он мой! И я выхожу за него замуж, – с вызовом повторила она.

– Представь, Дунька, ведь и дети у тебя шпионы будут… и внуки-и… – попытался урезонить ее Мишаня, понимая в душе, что это бесполезно, но почему-то не испытывая сожаления и боли.

Неожиданно для себя он почувствовал даже облегчение и какую-то внутреннюю свободу.

«Неужели я не любил ее?» – подумал он, без ревности наблюдая, как доярка обтирает потное, черное лицо и целует его в глаза и губы.

– Тьфу! – сплюнул, глядя на происходящий разврат, дядька Кузьма.

Мысленно вместе с ним был и будущий таежник.

– Такое сражение испортила, – плюнул с высоты Леха, исполнявший на данный момент функции фронтовой разведывательной авиации и с интересом наблюдавший за битвой гигантов, по его мнению, стоявшей на втором месте после Ледового побоища.

Затем лесной самолет-невидимка помчался в сторожку докладывать друзьям об увиденном. «Надо держать лапу на пульсе времени», – размышлял во время полета леший.

Фээсбэшники, держа под руки озабоченного шпиона, встали рядом с генералом, изумленно глядевшим на зеленый отросток, проклюнувшийся в нижней части майора Буратино.

– Что это у вас, товарищ майор? – указал он на зеленую шишку.

– Антенна! – выкрутился из щекотливого положения деревянный офицер ФСБ, строго глянув на своих подчиненных, и, когда генерал отвернулся, с разбега налетел на комбайн для маскировки зеленой улики.

– А сфотографируй-ка нас на память, – велел Потапов целомудренному уже Буратино, подзывая к себе Барабаса с повисшим на нем Джеком и Мишаню, державшего за локоть агента Билла.

В Чекушкинске в этот момент идущий на работу следователь прокуратуры вдруг увидел бегущего в его сторону человека в сандалиях, кричавшего через каждые пять шагов: «Вай, вай, оборотень!»

– Стоять, прокуратура! – выставил в его сторону служебное удостоверение следователь, но был сбит с ног и практически затоптан бегущим.

Проезжавший мимо в автобусе взвод ОМОНа, прибывший из Тарасова на учения по теме: «Нейтрализация террористов», горохом высыпал из автобуса и принял деятельное участие в поимке предполагаемого преступника.

Взвод, пыхтя и гремя касками, подсумками, наручниками и автоматами, рассредоточившись, гнался за потенциальным террористом от улицы им. Карла Либкнехта до Провансальской. Оттуда повернули в проулок братьев Вайнеров, доведя там до инфаркта все поголовье местных собак, и почти схватили беглеца на площади олигарха Березовского, обещавшего чекушкинцам выстроить двадцатиэтажную школу и детсадик на сорок тысяч голов. Но Гогия, понимая, что сейчас будет схвачен, так поднаддал, что запросто обставил ОМОН, и лишь незнание причуд местных архитектурных мэтров загнало его в тупик, куда упирался бульвар Тарасовских капуцинов с одной стороны и улица им. Запорожских казаков, взявших Бастилию – с другой.

Здесь-то запыхавшийся, но радостно улюлюкаюший ОМОН и нагнал его, с чувством исполненного долга поколотив беднягу «демократизаторами» и от души набрызгав в рожу слезоточивого газа «Черемуха».

Через десяток минут дергающий ногами преступник был доставлен в прокуратуру и посажен в обезьянник, где, немного придя в себя, занялся бегом на месте.

О погоне тут же пронюхали журналисты, и районный журнал «Чекушкинск тудей-растудей» поместил в газете статью о том, что в городе пойман человек-кенгуру.

Другой радиожурналист, бравший интервью у Гогии, озаглавил свою передачу: «Лопуховский танк», добросовестно и не без фантазии описав все приключения чемпиона по бегу. В обед выяснивший личность Гогии следователь отпустил его на все четыре стороны, и тот, с радостным: «Вай-вай», направился в пробег вокруг земного шара.

Генерал связался по мобильному телефону с тарасовским отделом ФСБ и вызвал транспорт.