Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

«Рад за вас, – отвечаю, – но почему в таком случае столько моих сверстников утверждают, что с каждым годом их похмелья становятся все тяжелее?»

«Думаю, они просто подзабыли. Это как с родами: они похоронили свои травматичные воспоминания. Но это лишь догадка. Найти финансирование для такого рода исследований очень непросто. Ведь в рамках одного эксперимента пришлось бы согнать и стариков, и юнцов. Подозреваю, что разницы никакой не будет».

Я как человек, которому недавно исполнилось сорок, опасаюсь, что доктор Стивенс все-таки не прав.

Если вбить в поисковик «алкоголь после сорока», первые четыре строки (по крайней мере сегодня) будут снабжены подзаголовками: «почему похмелье бьет сильнее», «почему похмелье стало таким болезненным», «становится только хуже» и «почему с возрастом похмелье только злее».

Доктор Дэвид У. Ослин, профессор психиатрии Университета Пенсильвании, подытоживает последние открытия: «Всякое действие алкоголя с возрастом слегка усиливается. Алкоголь чуть сложнее выводится из организма. Похмелье становится тяжелее».

По-видимому, к сорока годам тело уже не так заинтересовано в мускулах и начинает преобразовывать их в жир, как будто готовится к тому, что его вытолкнут на льдине в холодные и мрачные морские воды. Но жир впитывает и перерабатывает алкоголь далеко не так хорошо, как мышцы. К тому же падают показатели других необходимых веществ: воды и дегидрогеназ – ферментов, расщепляющих алкоголь. Так что, если спустя пару лет вы все еще живы и продолжаете пить, теоретически в вас копится уйма невпитавшегося, непереработанного алкоголя, который еще долго будет бултыхаться в вашем организме. И когда он наконец решит расщепиться – готовьтесь страдать.

Стоит упомянуть, что у женщин, даже когда они в отличной форме, как правило, больше жировых отложений в теле и более низкий уровень дегидрогеназ – вполне себе причина, чтобы (невзирая на мнение доктора Стивенса) страдать от похмелья сильнее, чем мужчины, даже при равном уровне алкоголя в крови.

А ведь есть еще и печень. Вне зависимости от гендерной принадлежности орган с годами увеличивается, а вот гемодинамика и количество гепатоцитов (клеток, ответственных за работу печени) – снижаются. И так же как жокеи, правительства, бородатые драконы, концептуальные альбомы, фикусы, штаны в обтяжку, огненные муравьи, гелиевые шарики в вакууме, Элвис Пресли и этот ряд аналогий – чем больше становится печень, тем меньше в ней толку.

Надо бы отметить, что предыдущий пассаж частично возник в результате краудсорсинга. Так и не подобрав наиболее подходящего сравнения, я обратился за помощью к своим друзьям в соцсетях. Судя по результатам, мне стоит делать это почаще, раз уж и мозг со временем начинает сдавать. Последние работы показывают, что нейронные связи с возрастом замедляются, откровенно провисают, если добавить немного выпивки, и близки к полному разрыву, как при лоботомии, когда алкоголь выходит из организма. Я уже говорил, что мне недавно стукнуло сорок?

Хоть я и вынужден все больше заботиться о моих слабеющих печени и разуме, я по-прежнему охочусь за целительным средством от похмелья. Правда, выяснилось, что доктор Стивенс в них не верит. «Не думаю, что это годный для изучения предмет, – говорит он мне, – таково мое скромное мнение».

Стивенс среди тех, кто видит похмелье явлением необходимым, жизненно важным для здоровья человека и общества. Но, разумеется, я просто обязан спросить: «Что же нам делать во время похмелья, чтобы хоть немного уменьшить боль?»

Доктор пожимает плечами. «Аспирин. Вода. Хороший английский завтрак[86]. Подробнее вам скорее расскажут мои дети». Благодарю его, желаю удачи с его новой книгой и спешу на поезд, который увезет меня на юг.

И вот прямо в вагоне-ресторане все начинает потихоньку сходиться. Я думаю о том, куда собираюсь и что буду заказывать, думаю о работе своего стареющего тела… когда вдруг мой измученный мозг выкидывает: думай в разных направлениях. Сочетай, казалось бы, не связанные между собой идеи.

Поезд проносится сквозь череду тоннелей, и я, вперив взгляд в мелькание за окном, сопоставляю несопоставимое, конструирую связи разных видов и форм: железнодорожная станция превращается в бар, город – в киноплощадку. И чем дальше, тем причудливей: обитатели города оборачиваются инопланетянами, статуи трансформируются в роботов, а скверы разлетаются на куски…

Конечно, я задаюсь вопросом: не очередные ли это бредни, поломка исполнительной функции, из-за которой мысли теперь сталкиваются друг с другом на больших скоростях; плачевное состояние глубокого неведения на почве нескончаемого похмелья. Продолжая размышлять, я заказываю каштановый эль и планирую дальнейший маршрут – сквозь двери двенадцати пабов и на дно двенадцати пинт, прямиком к «Концу света».

Трилогия Корнетто

Трилогия Корнетто – это три фильма от трех британских друзей: Эдгара Райта, Саймона Пегга и Ника Фроста. В первой части, «Зомби по имени Шон» (2004), герои Пегга и Фроста пробуждаются воскресным утром в апокалиптическом мире живых мертвецов и ужасно долго не могут вникнуть в происходящее. Пегг даже умудряется дойти до магазинчика за углом и вернуться с красным мороженым «Корнетто»[87] (антипохмельное средство Райта со времен колледжа). Будучи в похмельном ступоре, он даже не замечает, что его соседи превратились в зомбаков. Когда же до героев наконец-то доходит, что произошло, Пегг и Фрост пытаются вызволить с разных концов города своих близких и баррикадируются в местном пабе, где и происходит злополучная кровавая резня. До сегодняшнего дня «Зомби по имени Шон» – единственный фильм, который мы с моими родителями и сестрами вместе посмотрели в самом настоящем кинотеатре.

В «Типа крутых легавых» (2007), пародии на фильмы про друзей-копов и много чего еще, Фрост для своего напарника Пегга выбирает синий рожок «Корнетто». Во время рекламной кампании к фильму один журналист спросил, ждать ли трилогии с мороженым. Райт ответил, что планирует сделать «Три вкуса», прямо как глубокая и тревожная трилогия «Три цвета» Кшиштофа Кесьлевского. Пришлось обещанное выполнять.

В «Конце света» (2013) Пегг, Фрост и еще трое школьных товарищей возвращаются в родной городок Ньютон-Хэйвен, чтобы довести до финала то, что двадцать лет назад не удалось, – пройти маршрут «Золотая миля». Вылазка длиною в одну ночь и двенадцать пабов – по пинте пива на каждый. В тот раз достичь финального пункта – паба «Конец света» – им помешали всяческие пьяные неурядицы. Но теперь дело кажется еще более гиблым: герой Пегга, Гэри Кинг, только что вышел из принудительной реабилитации, и уговорить остальных на встречу ему удается, только соврав, что у него умерла мать. Тем временем Энди, герой Фроста,