Ангелочек. Дыхание утренней зари - Мари-Бернадетт Дюпюи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мадам Дюплант, скорее всего, подслушивала у двери. Уже в следующее мгновение она вошла не постучав и встала у кровати. Лицо ее перекосилось от гнева.
– Мари-Люсиль, дела нашей семьи не касаются повитухи Лубе! Мы пригласили ее, чтобы она помогла вам при родах, но только лишь для этого!
Молодая аннамитка вся сжалась под одеялом. Дрожа всем телом и с испугом глядя на свекровь, она кивнула. Тут снова начались схватки, и она впилась зубами в кулачок правой руки, чтобы не закричать. Это было жалкое зрелище. Будь у нее меньше опыта, Анжелина не решилась бы вмешаться, но только не теперь!
– Мадам Деплант, выйдите из комнаты! – потребовала она. – Ваша невестка нуждается в покое и мягком обращении. Я не потерплю, чтобы мою пациентку запугивали! Но обычно этим грешат упрямые, эгоистичные супруги… Мари-Люсиль, вы желаете, чтобы я позвала вашего супруга?
– Мне все равно. Пусть делают, что хотят.
– Слышали? – торжествующе вскричала мадам коммерсантка.
– Я все слышу, мадам, и все же прошу вас выйти!
На пороге показался Юбер Деплант. Вид у него был растерянный, мужчина был очень бледен.
– Мне нужно быть рядом с ней? – спросил он. – Но я и так уже натерпелся, пока мы вас ждали! Я – солдат, а не повитуха!
Стараясь не показать отвращения и с трудом сдерживая ярость, Анжелина вывела мужчину в коридор, а потом заставила Морисетту последовать его примеру.
– Да что она себе позволяет, эта повитуха! – бурчала себе под нос коммерсантка. – Юбер, идем в мою комнату, раз мы тут не нужны.
– Вам там будет спокойнее, – заверила их Анжелина. – Но вас, мсье, я попрошу об услуге: пришлите сюда служанку с теплой водой.
Когда молодая женщина закрыла за Деплантами дверь, ее трясло от гнева.
– Это возмутительно! – заявила она. – Мне редко случается так разозлиться. Я искреннее вам сочувствую, Мари-Люсиль… хотя нет, я буду называть вас Ан-Дао.
Анжелина стала массировать будущей матери живот. Мысленно она вернулась в прошлое – в промерзшую лачугу за железнодорожными путями, на берегу реки Сала. Худенькая девочка, похожая на голодного котенка, привела ее к своей старшей сестре Валентине, которая прилагала нечеловеческие усилия, чтобы не дать своему ребенку появиться на свет. Она очень хотела его убить. В доме не было даже кровати! Роженица лежала на полу, за грязной, запятнанной занавеской. Одна из первых ее пациенток… «Тогда у меня еще не было диплома! И я быстро поняла, что отец этих двух девушек и испуганных малышей, жавшихся к очагу, приходится отцом и этому нерожденному еще младенцу…» – вспоминала она. В тот вечер в ее жизни появилась Розетта. Храбрая крошка все-таки сумела спастись от родителя, запятнавшего себя кровосмешением, научилась читать и теперь мечтала стать учительницей.
– Мадам! Мадам Анжелина, у меня странное чувство… Наверное, пришло время тужиться… Он шевелится…
Мари-Люсиль села и прижалась спиной к столбику кровати. Задыхаясь, она сбросила с себя одеяло.
– Это хорошо! Держитесь за меня! – сказала Анжелина. – Держитесь за мои запястья или за плечи, как вам удобнее! Ну же, тужьтесь!
Ни разу не вскрикнув, только лишь вздыхая, хрупкая родильница тужилась что было сил. Глаза ее стали стеклянными от боли. Ребенок между тем стремительно продвигался по родовым путям.
– Ан-Дао, все идет отлично! А теперь передохните немного, прошу вас! Мне нужно сделать маленький надрез, я потом его аккуратно зашью.
Невзирая на волнение, повитуха Лубе действовала быстро и уверенно. Продезинфицировав промежность, она сделала при помощи скальпеля небольшой надрез.
– Ну же, тужьтесь! Очень хорошо! А теперь еще одно небольшое усилие!
И уже в следующую минуту Анжелина смогла завернуть в чистую пеленку великолепного младенца с черным пушком на головке. Новорожденный громко закричал и замахал ручками. Приход в мир ребенка всегда рождал в душе Анжелины ощущение чуда и огромного счастья. В такие моменты она говорила себе, что никогда не перестанет практиковать, потому что это – ее миссия на земле.
– У вас прекрасная здоровая девочка, так что можете радоваться, Ан-Дао!
– Девочка? О нет! Муж хотел мальчика, и мадам Морисетта тоже! Господи, как же они расстроятся!
И молодая аннамитка разразилась рыданиями. Судя по всему, она была больше напугана, чем расстроена. Заинтригованная Анжелина положила новорожденную на кровать. Ей нужно было еще многое сделать, поэтому она вздохнула с облегчением, когда в комнату вошла служанка – в ночной сорочке, с чепцом на светлых растрепанных волосах.
– Звали? – сонно спросила она. – Ночь ведь уже…
– Простите, мадемуазель, но я не знала, что вы уже легли.
– Я спала, но этот господин, сын той городской дамы, так барабанил в ставень, что я проснулась. Моя комната в пристройке, с другой стороны дома. И как только он нашел мое окно… Ой, какой славный малыш!
В глазах служанки Анжелина прочла любопытство, но и настороженность, что ее не удивило: сельские жители традиционно относятся к иностранцам с опаской. Поэтому она поспешила дать необходимые объяснения:
– Мадам Деплант родилась в другой стране, за морем, – в Индокитае. Но вы спокойно можете с ней говорить, она понимает наш язык.
– Вон оно что… Я ее только теперь увидела. Когда это семейство приехало, в комнаты их отвела сама хозяйка. А я тогда была на кухне. Чем я могу помочь?
Анжелина медлила с ответом. Она перевязала пуповину и обрезала ее, затем вынула из своего рабочего саквояжа инструменты, необходимые для сшивания промежности.
– Нужна теплая вода. Мыло у меня есть.
– Воды я принесу, на печи стоит целая кастрюля. Хозяйка с вечера приказала поставить ее греться, я и поставила.
После этого краткого диалога служанка удалилась. Мари-Люсиль громко всхлипывала на кровати.
– Вы должны радоваться, а не плакать, – тихо сказала ей Анжелина.
– Я знаю, что не должна плакать, простите меня! Господь послал мне здоровую дочку, и вы так добры ко мне, вы называете меня Ан-Дао… Меня никто и никогда не называл этим именем!
– Прошу, не надо плакать! Скоро вы ощутите напряжение внизу живота, и это будет означать, что отходит плацента. Мне нужно провести кое-какие манипуляции, чтобы нежная плоть ваших интимных органов поскорее зажила. Это быстро и не больно. Я обработаю ранки лосьоном, который снимает боль, и вы почти ничего не почувствуете. Потом мы приведем вас в порядок, и я пойду и обрадую вашего супруга известием о том, что у него родилась красивая дочка. Хотя, думаю, он и сам вот-вот постучит в дверь. Нужно быть глухим, чтобы не услышать громкий крик новорожденной!
Анжелина говорила все это, удивляясь про себя: прошло уже несколько минут, а из коридора не доносилось ни звука. Ни мсье Деплант, ни его мать не спешили прийти посмотреть на роженицу и дитя. Новорожденная же больше не кричала. Приоткрыв свои азиатские раскосые глазки, она только тоненько попискивала. Повитуха прислушалась, ожидая услышать шаги мадам коммерсантки и ее сына.
