Двэйн (СИ) - Ракшина Наталья

— На что ты меня толкаешь, сын мо… — в возмущении замахал руками епископ, не доведя фразу до конца.

Ибо понял, что привычное обращение к лицам мужского пола звучит как-то неправильно. Во-первых, недопомянутый «сын» уже разменял не одну тысячу лет возраста, а во-вторых, все-таки нехристь. Двэйн рассмеялся. Епископ относился к категории людей с отменным юмором, а потому присоединился к смеху, после чего дело пошло на лад.

— Девушка тебя любит, правда ли это? — строго спросил он и получил рекомендацию спросить у нее самой.

После этого, посмеиваясь придумке сида, он пожаловал к госпоже Линэд — опять-таки, под предлогом наставлений юным дочерям короля, да и самой королеве за компанию, и смог увидеться наедине с Сейлан, которую «мать» вовсе не выпускала из замка. А на следующий день состоялась аудиенция, при которой присутствовал посвященный в тайну брат Ансельм.

— Сын мой! — обратился епископ к риагу. — Властителей ценят не только за мудрое правление, но и за проявленную щедрость.

Хальдван несколько напрягся. После таких слов следовало ожидать какой-нибудь просьбы для подтверждения щедрости в пользу церкви, но…

— Если бы не один фэйри, — пожала плечами духовная особа, — деревне Дансеверик мог быть нанесен урон. Пострадали бы люди, горели бы амбары, плакали бы сироты… Кроме того, фэйри взялся изготовить для тех, кто несет караул на побережье, особые доспехи, отводящие стрелы.

— Я понял. — Кивнул риаг. — Справедливо. Чего он хочет?

— Ну, эльф, он и есть эльф! Он хочет женщину, государь.

— Тьфу, я-то думал… — облегчению риага не было предела, он даже развеселился, — так пусть берет кого угодно! Она хоть не замужем?

— За кого ты меня принимаешь, сын мой! — епископ погрозил пальцем. — Узы брака священны, на это эльф не претендует.

— Кого же он хочет?

— Девицу, государь. Определенную. В качестве награды за предупреждение о нападении и будущую помощь твоим оружейникам. Только ведь это не человек, а эльф, все у них с вывертом, с придурью, с шалостью…

Хальдван начал терять терпение, а потому аккуратно пристукнул по столу крепким кулаком. Брат Ансельм на всякий случай зажмурился, но подумал, что регулярные физические занятия епископа с колуном и дровами не позволят сдаться без боя.

До боя не дошло.

— Терпение, сын мой. — Важно сказал гость. — Придется последовать выбору волшебной свирели. В чьих покоях в замке она запоет сегодня ночью, та и будет избранницей фэйри. Твое слово?..

— Я даю его. — Коротко подтвердил риаг. — Даже если свистульки запрятаны под подушкой у всех дочек знатных клуш из свиты моей жены. Вот-те крест, святой отец, спать сегодня не лягу. Самому интересно…

Королевское слово нерушимое. Тем более, данное в присутствии духовного лица высокого ранга. Королевский гнев ужасен, но перед данным словом он тоже бессилен. Фэйри получил свою девушку в награду — в сопровождении уверенного пожелания не появляться в Дал Риаде во избежание перспективы быть повешенным на первом же дереве. Случай этот быстро стал достоянием бродячих певцов, бардов. Не вносить же такое в семейные хроники!..

Только вот об истинной причине никто не знал.

Двэйн увез Сейлан туда, где еще сохранились бывшие подземные обиталища Владыки Светлых, ставшие приютом тем эльфам, кто остался в Ирландии после Разделения Миров. Тайное место. Кусочек страны Ши под холмами Мита — там, под землей, хранили следы былого великолепия опустевшие залы, немые свидетели закатившейся эпохи эльфов. И никто не знал, сколько будет длиться этот закат, но за закатом следует ночь, а после — рассвет.

Сейчас счастливая, утомленная и умиротворенная Сейлан постепенно засыпала в объятиях, прочнее и надежнее которых для нее не существовало ничего на свете. Это была первая ночь любви с тех пор, как дочь Хальдвана покинула Дал Риаду — несколько месяцев ушло на то, чтобы восстановить подорванное ядом здоровье и вернуть прекрасное самочувствие.

Оба они, и эльф, и девушка, никогда не поднимали в разговоре тему, касающуюся имени отравителя. Двэйн знал, насколько умна и проницательна его избранница, несмотря на юный возраст, и с горечью осознавал, что она обо всем догадалась сама, отказываясь верить до последнего момента.

Он не мог оградить ее от памяти, но сделал все, чтобы избавить от грустных размышлений. С ним не было скучно. С ним было просто хорошо — как всегда бывает рядом с тем, кто готов отдавать и искренне принимать любовь, не оглядываясь на прожитый день и радуясь каждому новому дню — вместе.

Сейлан перевернулась на спину, потягиваясь, как кошка, с нежностью и восторгом позволяя ласкать себя, упиваясь прелестью поцелуев, чувствуя огонь возбуждения, который, как она знала, будет утолен и в эту ночь, и во все последующие ночи в их с Двэйном жизни. Нянька когда-то рассказывала, что мужчина, удовлетворив свою страсть, обычно тут же засыпает, отворачиваясь к стенке. У нее было много рассказов и поучительных историй, но эта оказалась неправдой. И какие бы темные омуты ни поджидали в памяти о прошлом ту, что сейчас лежала, прижавшись щекой к широкой груди эльфа, она твердо знала — это любовь, — то истинное и светлое, ради чего стоит жить…

* * *

И пройдут века. И отголосок любви этой пары будет иметь вполне материальный след — тот, который ждал Двэйн долгие годы, терпеливо выискивая среди потомков, ставших людьми, искорку своего собственного дара. Гений, родившийся в знатной сицилийской семье в начале двадцатого века. Этторе Майорана.

Прим. авт.: эти имя и фамилия имеют важнейшее значение для романов «Алмаз Темных» и «Право несогласных».

ЧАСТЬ III.MEICNEOIR

ГЛАВА 14.Предчувствие Сопряжения

Этторе жег бумаги с многочисленными набросками, и вместе с ними — письма. Ворох писем, скопленных за пять неполных лет, стопку посланий, написанных особым шифром, который был доступен для прочтения немногим. Кому же?

Только эльфам, оставшимся после Разделения Миров на планете Земля — и людям, кого они сочли возможным посвятить в свои тайны. И тех, и других так мало. А шифр… Что же, это и не шифр вовсе, а древнеэльфийский рунический алфавит. Настал в жизни Этторе момент, когда пора круто изменить жизнь, перебравшись к автору писем, к тому, кто рассказал о совершенно ином мире, соседствующим с планетой людей многие тысячи лет. Таинственный автор сам принадлежал к этому миру, в котором музыка была свойственна неживым с точки зрения человека предметам.

И в любом таком предмете была металлическая составляющая. Кто знает, может быть, музыка элементарных частиц свойственна всему на свете?.. Но те, кто наделен даром meicneoir, слышат только музыку металла, могут буквально оживить металл, придавая веществу и материи совершенно иные функции. Кто такие механики? Невидимка, стоящий за исписанными изящным твердым почерком бумажными листами, утверждал, что такая способность изначально была свойственна только эльфийской расе, а позже пришла и в человеческую популяцию — как одно из многих доказательств, что два вида вполне могут развиваться вместе, ассимилируя лучшие качества друг друга…

… а он, Этторе Майорана, принадлежит к тем, у кого в жилах есть часть эльфийской крови, и вместе с ней — высочайшие способности к механике, и в этот термин вкладывается совершенно иной смысл, нежели в общепринятой науке.

Эльфийская механика идет рука об руку с нотной грамотой и музыкальной гармонией, но осознать данную связь очень непросто. Даже чистокровные эльфы-механики — и те особо не вникают в нюансы, порой работая на уровне интуиции. Взяться за научную сторону вопроса в человеческом мире, будучи эльфом… такое вовсе из области несбыточного, поскольку плохо может закончиться. Отсутствие признания в научном сообществе — полная ерунда по сравнению с другими сомнительными перспективами: от помещения в психиатрическую лечебницу до препарирования в закрытой лаборатории.