Мертвые воды Московского моря - Татьяна Гармаш-Роффе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жюли подняла лицо и посмотрела на детектива. Ее взгляд затуманился мечтательным выражением, словно ее воображение продлевало начатый монолог о достоинствах Алексея. И все то, что она не отважилась произнести, угнездилось в чувственной ямке полных губ.
«Она со мной играет, – подумал Алексей. – И, раз играет, значит, у нее есть цель».
Что она предпримет дальше, интересно? Начнет его откровенно соблазнять? Чтобы затем попытаться манипулировать им, подсовывая выгодную для нее трактовку фактов? Чтобы заставить его поверить, что она действительно выросла во Франции? Что она действительно Жюли Лафарж?
Впрочем, обратного пока еще никто не доказал, а сомнения – это лишь пустая игра ума, бесцельно жонглирующего непроверенными фактами.
Пара минут протекла в молчании. Жюли просила «еще чуть-чуть» – Алексей ей предоставил прошеное. Она не шевелилась и, похоже, не собиралась предпринимать никаких действий, направленных на соблазнение детектива. То ли он ошибся, то ли она была слишком проницательна, слишком хорошо понимала мужскую психологию.
– Постарайтесь все-таки мне описать напавшего на вас мужчину, – нарушил тишину Кис. – Как он был одет? Какого роста? Цвет волос, глаз?
– Высокий, в старых джинсах и в рубашке в клетку, что-то серое с коричневым… На голове вязаная шапка с дырками для глаз, поэтому цвет волос я не могу вам назвать. Глаза светлые, голос грубый… Какое все это имеет значение? Вы ведь его никогда не найдете. Кому-то очень нужно апроприировать деньги моего мужа… Или эту квартиру? Или его бизнес? Мне все равно, Алексис. Я не буду оформлять наследство. Уеду, как этот человек приказал. Я небогата, и деньги мне бы очень пригодились, но ради них я жизнь терять не хочу.
«Если она уедет, я лишусь последней зацепки, – думал Алексей. – Если она жертва, то она нужна мне в качестве приманки; если она преступница, то я должен это доказать. Нельзя ее отпускать, нельзя!»
Но он не находил аргументов, чтобы удержать ее. По крайней мере в данный момент. А может, она лжет? Может, она уже успела сделать все бумаги, которые дают ей право на наследство, и теперь торопится уехать? А всю эту историю с покушением вообще придумала?!
Но если придумала – то зачем? Алексей не знал. Не знал, не знал…
– Жюли, вы сказали, что мужчина в маске подстерег вас в прихожей. Но как же попал к вам в квартиру? Замки целы!
– Именно! У него почему-то есть ключи, иначе я не вижу объяснения! Мне страшно. Не надо мне никакого наследства, пусть они им подавятся! Я возьму билеты на завтра, на первый же свободный рейс. Так что на всякий случай я прощаюсь с вами, Алексис. Я буду хранить о вас лучшую память, поверьте. Даже если понимаю, что вы меня постоянно подозреваете. Прощайте.
Она грустно и сдержанно расцеловала его в обе щеки четыре раза – так принято во Франции, Алексей знал. И ему ничего не оставалось, как ретироваться.
– Позвоните мне, Жюли, как только закажете билет домой.
– Обязательно, – ответила она, закрывая за ним дверь.
Глава 24
На сегодня был намечен ранний обед с Александрой – не обед даже, а так, перекусон. Ей предстояло идти на важную для ее журналистских дел светскую тусу, но между мероприятиями ужасно хотелось сбежаться. Урвать «кусик» – как иногда выражалась Александра – личной жизни. Любимых глаз, любимого лица, голоса, разговоров… Интересно, а если они станут вместе жить, не потеряют ли ценность такие мгновения?..
Александра обняла его, шумно втянув воздух.
– От тебя пахнет чужими духами…
– Жюли, должно быть.
– Она тебя обнимала?!
– Немножко. Она нервничала….
– Хм… Все нервничающие женщины должны обнимать незнакомых мужчин?
– Я неточно выразился, не придирайся, Сашка. На самом деле она была в шоке. На нее напали…
Алексей вкратце рассказал приключившуюся с Жюли историю.
– Голая? – переспросила Александра. – А зачем, если ее хотели просто предупредить?
– Чтобы унизить, полагаю. Голый человек себя чувствует особенно беззащитным.
– А голая женщина особенно вызывает расположение мужчины, – заметила ехидно Алекс. – У нее грудь тоже силиконовая?
– Не знаю… Я не заметил. А почему «тоже»?
– У нее силиконовые губы.
– Это как?
– Алеш, неужели ты не знаешь?
– Да нет же!
– Ну, про силиконовую грудь ты слышал?
– И даже видел. По телевизору.
– Некоторые женщины желают нарастить объем губ, как другие – объем груди. И вкалывают себе в губы силикон, чтобы придать им объем.
– И Жюли?..
– Нет сомнений.
– Сашка… Ты ревнуешь, что ли?
– Разве у меня есть основания для ревности?
– Нет.
– Тогда почему этот вопрос?
– У тебя очень неприязненный тон, когда ты говоришь о Жюли. Обычно ты относишься с сочувствием, а тут…
– А тут что-то много голой девушки. То из ванной вышла, забыв запахнуть халатик. То на нее напали и зачем-то раздели.
– В первый раз она не могла знать, что приду я. Она ждала Афанасия… А сегодня она тем более подстроить не могла. Не сама же себя она связала, согласись.
– Ну, тебе виднее, Алеша, – у Александры голос вдруг сделался усталым. – Ты сыщик, а не я… Просто, видимо, мне это напомнило историю с твоим похищением… [6] Извини.
Что-то было важным в этом разговоре. Но что именно?
Он так и не сумел понять тревожный сигнал, прозвучавший в этом разговоре. Этот сигнал объяснился позже, намного позже…
Пока что Алексей, и без того мучимый затянувшимся расследованием, отчетливо осознавал, что теперь время пошло не на дни, а на часы. Придя домой, он отключил все телефоны – и мобильный, и стационар. Никто не имел сейчас права беспокоить, срывать, возмущать мыслительный процесс, даже Александра, обладавшая эксклюзивными привилегиями.
Итак, сказал он себе, угнездясь в любимом кресле за любимым компьютером, версий, пусть и худосочных, у нас две.
Первая: Жюли Лафарж есть Жюли Лафарж, а все его сомнения – от лукавого. Эта версия требовала всего-навсего доверия, которое, в свою очередь, требовало отсутствие сомнений. Но они имелись.
И потому Алексей Кисанов сосредоточился на второй версии, гласившей: Жюли Лафарж не есть Жюли Лафарж. В таком случае, учитывая комментарии Реми, французские документы ей помогли сделать исключительно ОЧЕНЬ ЗАИНТЕРЕСОВАННЫЕ лица. Допустим, Жюли была любовницей префекта – в таком случае префект является таким очень заинтересованным лицом. Но зато у него нет никакого интереса в том, чтобы Жюли выходила замуж за Карачаева.
Напротив же, в получении Юлией французского гражданства с последующим ее выходом замуж за Карачаева мог очень быть заинтересован некий «новый русский мужчина». С тем чтобы по устранении последнего Жюли сделалась его наследницей.
Из чего следовало, что в ближайшем будущем она, став строго по плану вдовой, должна как-то передать унаследованное имущество заинтересованному лицу. Путем нового замужества или иным способом, неважно. Будущее покажет… Вернее, могло бы показать, но у Алексея не имелось времени, чтобы ждать будущего.
Однако в противоречие с этой версией вступал тот факт, что на Жюли покушались. Кому-то поперек горла стояло ее наследование. На сцене появилась некая вторая сила, чьи интересы противоположны первой?
Алексей уже достаточно знал о Карачаеве, чтобы считать, что ему известны все заинтересованные лица. Они, строго говоря, делились на два лагеря: «родня» – «бизнес». В первую категорию Кис включил Кешу и всех вокруг него (Марину, Соню), а во вторую, понятно, компаньонов Карачаева.
Совершенно очевидно, что личности из лагеря «родня» никак не могли выступить в качестве «нового русского», приложившего немало сил и денег для того, чтобы «прописать» Жюли во Франции. На эту роль тянули только братцы.
В таком случае на роль «второй силы», организовавшей покушения на Жюли, могли как раз тянуть лица, заинтересованные в том, чтобы наследство досталось Кеше.
Однако и тут не состыковывалось. Если Жюли – фальшивка и подстава, то за ее спиной стоит, пользуясь выражением Реми, «новый русский мужчина», координирующий весь план. А первыми шагами этого плана являлись убийства Карачаева и Яны. В таком случае никто из лагеря «родня» ни к каким убийствам не причастен, в силу чего не мог сейчас пуститься в покушения на Жюли. Точнее, как мы теперь знаем, это были предупреждения. Но предупреждения с ножом? Им еще, между прочим, владеть надо, чтобы с целью именно предупреждения, а не убийства попасть быстро и точно в плечо, задев только мягкие ткани… Кого-то наняли? Как и мужика, приходившего к Жюли и связавшего ее? Он поджидал ее в квартире, но замки не повреждены. Значит, кто-то дал ему ключи… Кроме Алексея, ключами располагал Кеша, но он зато не располагал возможностью дать их кому бы то ни было по той простой причине, что сам был заперт на ключ. Большой такой, тюремный. Тогда у кого есть доступ к Кеше в квартиру? У братцев, которые врут, что нет?
