10 вождей. От Ленина до Путина - Леонид Млечин

Закулисная жизнь тем объемнее и влиятельнее, чем выше тоталитарность общества. Это, по сути, выражение его закрытости и антидемократизма. Ленинский совет посылать в нужное место, в нужное время автодрезины ВЧК «архиспешно и архиконспиративно»{223} в условиях гласности бесполезен.

Перед лицом истины сила чаще всего оказывается бессильной.

Творец Системы

Неожиданно для всех 18–19 октября 1923 года Ленин приехал из Горок в Москву. Получилось это спонтанно, вне плана врачей и близких. Вцепившись в шею санитара, больной Ленин знаками, звуками, жестами рук требовал усадить его в автомобиль. Когда просьба беспомощного вождя была исполнена и он устроился на заднем сиденье машины, то стал требовать от шофера В.И. Рябова, как все догадались, поездки в Москву. Попытки отговорить не дали результата.

«Путешествие», занявшее два часа, закончилось приездом в Кремль, где Ленина в его коляске провезли по коридорам Совнаркома, доставили по очереди во все комнаты пустующей квартиры. Больной удовлетворенно повторял свое однообразное: «Вот… boot… boot», нечленораздельно мычал. Врачи гадали о причинах столь страстного желания Ленина побывать в Москве, как оказалось впоследствии, в последний раз в своей жизни. Потом вполголоса говорили всякое (написанное очевидцами о поездке увидело свет лишь через много десятилетий): приезжал, мол, прощаться со столицей; гадали – решил напомнить кремлевским вождям, что он еще жив; иные думали, что просто хотел посмотреть на Москву большевистскую, какой она стала после таких бурь революции…

Вечная тайна? Нет: вечные тайны существуют только для человека, но не для Провидения…

На другой день, проснувшись в 11 часов, Ленин потребовал, чтобы его подвезли к книжным шкафам библиотеки, где он отобрал десятка два книг. Проехали под дождем на машине по территории Кремля, по улицам столицы, доехали до выставки. Дождь усиливался. Больной Ленин из закрытого автомобиля пристально рассматривал идущих по тротуарам хмурых людей, смотрел на вывески советских учреждений, косые струны осеннего дождя, придававшие сумрачный колорит давно оставленной им Москве.

Зачем он приехал в столицу новой империи, созданной им на месте старой, разрушенной? Что Ленин хотел увидеть в покоренной им Москве? Едва ли его ослабевший от болезни мозг мог ответить на эти простые вопросы. Спонтанная больная прихоть парализованного и немого человека позволила «вождю мирового пролетариата» за три месяца до физической смерти побывать в последний раз в Москве. Никто из его соратников, несомненно узнавших об этой неожиданной выходке больного вождя, не поспешил к приехавшему лидеру. Логическое, нормальное общение с Лениным было практически невозможным; к тому же уже почти не осталось среди кремлевских руководителей тех, кто хотя бы слабо верил в его активное возвращение в реальную политику. Ленин в их глазах политически был уже мертв.

Хотел того или не хотел первый Председатель Совета Народных Комиссаров, а скорее всего, просто не сознавал, что его приезд явился весьма символичным. Он побывал в столице «революционного» государства, с созданной им большевистской системой. Еще немногие могли предположить, что она окажется очень жизнестойкой, многолетней, совершенно необычной в истории человеческой цивилизации. В каждом параметре этой угрюмой системы, ее гранях, механизмах, особенностях были видны «заветы», идеи, постулаты, оставленные вождем октябрьского переворота 1917 года своим наследникам.

В годину трагического краха российского государства, как только власть оказалась в руках Ленина, его мыслью и руками были совершены деяния, положившие начало существованию нового общества и нового порядка. Никто не мог вначале и подумать, что полуфантастические, полубредовые идеи Ленина «прорастут» в конкретных делах, положат начало «ленинскому пути», ленинской методологии мышления и действий. Основы общества, которые не умерли полностью и сегодня, были заложены самим Лениным.

Как верно отметил Ричард Пайпс, «…политическая система, родившаяся в октябре 1917 года, стала как бы воплощением его личности. Партия большевиков была ленинским детищем; как ее творец, он создавал ее по своему образу и подобию и, подавляя всякое сопротивление извне и изнутри, вел по пути, который определил сам… Коммунистическая Россия с момента своего появления была диковинным отображением сознания и воли одного человека; его биография и история слились и растворились друг в друге»{224}. Трудно с этим не согласиться.

Прежде всего Ленин, придерживаясь марксистских схем по национальному вопросу, добился начала ликвидации губернского деления, лежавшего в основе российской империи. Возможно, это было одним из самых роковых решений большевизма. Вначале, захватив власть, большевики не могли предотвратить распада империи. Еще до прихода Ленина к власти Временное правительство в марте 1917 года объявило о независимости Польши, а сама Россия в сентябре 1917 года была провозглашена демократической республикой. Так что большевики в октябре 1917 года не только свергали Временное правительство, но и рушили «демократическую республику».

В декабре 1917 года Совет Народных Комиссаров, возглавляемый Лениным, заявил о признании Народной Украинской Республики, а также государственной независимости Финляндской Республики (утверждено ВЦИК 4 января 1918 года). К слову: когда Ленин находился в Кракове, накануне империалистической войны, он поддерживал связь с организацией «Союз за освобождение Украины», за спиной которого стояла Австрия. Нет, не любовь к Украине двигала в данном случае Лениным; он поддерживал всех, кто выступал против царизма. Именно на этой основе большевики стали фактическими союзниками Германии, воевавшей против их родины – России…

В декабре 1918 года Москва признала независимость Эстляндии, Латвии, Литвы. В 1920 году Совнарком признал независимость Белорусской, Азербайджанской, Армянской советских республик, а в феврале 1921 года – Грузинской советской республики.

Правда, Ленин и его соратники, с внешней легкостью соглашаясь с «независимостями» республик, тут же советовали своим сторонникам «советизировать» их, установить «власть рабочих и крестьян», держаться «пролетарского центра» в Москве. Вождь Октября, разрушая многовековую державу, пытался тут же ее воссоздавать, но на иной, большевистской основе. Читая письмо А.А. Иоффе к Н.Н. Крестинскому, Ленин подчеркнул понравившиеся ему слова: «…То, что здесь действительно нужно, это фактическое подчинение Украины с сохранением формальной самостоятельности»{225}.