Жёсткая рекогносцировка - Лев Пучков

— Потому что у нас правый берег, — пояснил я. — Институтская часть. А работяги живут на левом берегу.

— Угу... — Собакин взял чистый лист, нарисовал круг и разделил его на две части. — Вот что у нас получается. Город у нас немногим более сорока тысяч. Делим на две части, примерно выходит в каждой по двадцать тысяч. Левый берег пока оставим, смотрим, что у нас на правом. А на правом у нас примерно две сотни торчков. Тех, что берут у тебя порошок. Так?

— Верно.

— То есть получается, что на двадцать тысяч жителей правобережья — всего двести наркоманов?

— Ну да, выходит так.

— Так это же прекрасная статистика! — Собакин вдруг обрадовался, словно эту статистику он сделал собственноручно. — Это же один на сотню. То есть всего один процент!

— Ну вы особо-то не обольщайтесь насчёт процентов, — не без скрытого злорадства осадил я толстого оптимиста. — Двести человек, что я указал, это только те, кто систематически употребляет так называемые «тяжёлые» наркотики. В первую очередь героин.

— И что?

— Как там у нас: «Если более пяти процентов нации — наркоманы, нация обречена на вырождение»?

— Ну да, есть такое... И что?

— Вынужден вас огорчить. Если посчитать всех, кто употребляет наркотики вообще, а не только лишь героин, статистика у нас получится просто ужасная. Это я вам как врач говорю.

— Да ты что? Серьёзно, что ли?!

— Да ладно вам, сами, наверное, прекрасно всё знаете. Почти все студенты поголовно глотают стимуляторы — ЛСД и «экстази» и курят травку, как простой табак. Профессура, вся местная богема и прочие, и прочие, которые побогаче — нюхают кокаин. Вот соберите все эти категории в кучу и приплюсуйте к жалкой кучке наших системных... Такая статистика получится — закачаешься!

— Да это я в курсе... — Собакин покачал головой и задумчиво уставился в мои каракули. — Ничего нового ты мне не открыл, однако... Слушай, друг Бубка...

— Да? — Друг — это уже хорошо. Как минимум бить не будут.

— А вот скажи мне, как ты думаешь... Какова опасность того, что эти категории, которые употребляют «лёгкие» наркотики... Ну, допустим, если оставить их безо всего этого...

— Что, где-то в верхах витает мысль перекрыть все каналы? Ну, это они зря — вы скажите им: ничем хорошим это не кончится.

— Почему?

— Физиология, батенька, физиология, — тут я совсем распоясался — почувствовал себя в своей тарелке. — Если человек привык регулярно получать какой-то кайф и его вдруг этого кайфа лишат, он непременно будет искать заменитель.

— И?

— Если разом перекрыть каналы доставки «колёс», «марок» и «снежка» — чисто студенческо-профессорской забавы, поступающей к нам из Питера, все подряд перейдут на усиленное потребление травы, всякой дряни из амфетаминовой группы и производных опиатов. Тут Торквелово рядышком, если вы забыли...

— А если Торквелово перекрыть?

— Ну, не знаю. До сих пор никому это не удавалось.

— Ну, предположим — перекрыли. Дальше что?

— А мою сеть оставили?

— Ну да, предположим, что пока оставили.

— Все железно сядут на героин. Это к гадалке не ходи. То есть что есть, тем и будут трескаться, так уж устроен человечек. А поскольку привыкание к героину практически моментальное, вся эта ваша богема и студенчество очень быстро переедут в разряд «системных». А закроете мою сеть — будут клей нюхать и синтезировать в подпольных лабораториях отраву наподобие «белого китайца». Народных умельцев по этой части у нас — пруд пруди, так что... Короче, если вдруг такие мысли витают где-то там в верхах, вы посоветуйте: не стоит экспериментировать. А то ведь такую статистику получите — вся страна ахнет. Было двести «системных», станет две тысячи. А то и больше.

— Угу... — Собакин, налившийся багрянцем, машинально расстегнул верхнюю пуговку рубашки, нервно дёрнул кадыком и как-то странно посмотрел на меня. — Гхм-кхм...

— Что-то не так?

— Да нет, всё нормально... Гхм... Когда, говоришь, тебе за товаром?

Вообще-то ничего такого я не говорил.

— А вам зачем? — осторожно уточнил я.

— Есть мысль встретиться с твоим Анваром. Перетолковать о перспективах совместной деятельности...

Опять новости! Андрей Иванович от такого рода общения всячески открещивался, а этот, не успел в права вступить и в ситуации разобраться — сам лезет.

— Ну... Гхм... Давайте, я позвоню, спрошу...

— Звони.

— Прямо сейчас?!

— А что?

— Эмм... Ну хорошо, давайте. Когда вам удобно?

— Мне без разницы. Пусть скажет — когда, подъедем с тобой, познакомишь. Только пусть он будет один. Не хочу, чтобы меня с ним кто-то видел.

— Понятно...

Я созвонился с Анваром. Голос у моего босса был какой-то странный, как будто его только что смертельно напугали.

— Что-то случилось?

— Это тебя не касается. Что хотел?

Я передал ему предложение нового куратора.

— Ай, молодец! — Анвар, похоже, слегка приободрился. — Давно бы так. Давай завтра, в одиннадцать утра, на Савёловском. Пусть не волнуется — буду совсем один...

Глава 6

Управление "Л"

С божьей помощью дело сдвинулось с мёртвой точки. Начали потихоньку работать, как говорил незабвенный лидер — «процесс пошёл».

Заборы сняли, загадочных товарищей из третьего корпуса (это и есть «отдел обеспечения») увезли. Куда и зачем — никто не знает. Просыпаюсь утречком, смотрю: заборов нет, люди с широкими лицами и в синих спецовках укладывают последние метры сетки в фуру, из третьего корпуса спецы таскают в первый ангар какие-то доски и ящики, четверо наших доходяг из НТО скромно ждут, когда спецы освободят вход — хотят занести своё оборудование...

На стоянке у нашего и соседнего корпусов появился транспорт. Возле нашего — четыре «Газели»-"технички" и несколько иномарок: неброские, недорогие, внешне вроде бы уже хорошо побегавшие. Опробовали. Работают как часы, всё отлажено и пригнано. Кто-то подбирал, готовил, чтобы не выделяться из числа прочих в городе (а наверное, вот этот самый загадочный «отдел обеспечения»).

У корпуса спецов — три микроавтобуса «Тойота» и четыре внедорожника «Ниссан-патрол». Тоже на вид вроде бы побитые, латаные, а моторы рычат вполне зверски, заводятся с полпинка, с места прыгают. Разуваевские хлопцы резвились на площадке перед ангарами, выписывали виражи с заносами и на радость всей честной публике демонстрировали залихватские «полицейские развороты». Впрочем, резвились они недолго, вскоре Разуваев загнал всех в первый ангар оборудовать тренировочный полигон.

Нам выдали мобильники со «служебными» номерами (вроде бы с защитой от «прослушки» — но любой опер в курсе, что полной защиты в этом деле не бывает в принципе) и радиостанции. Насчёт личного оружия сказали, что оно хранится в арсенале у спецов и по мере надобности его можно будет получить буквально за считанные минуты. Понятно...

В основном на первом этапе работало отделение розыска. Ничего оно не разыскивало, а просто активно добывало информацию. Молодёжи у них было немного, в основном солидные на вид люди, и, как я понял, дело своё они знали. К исходу первой недели с начала работы у нас уже был вполне отчётливый абрис местной ситуации по обороту наркотиков, имелся приблизительный круг лиц, участвующих в этом обороте, и массив данных для работы. Вечером моё отделение собиралось у них в оперативном зале, и мы совместно с розыскниками разбирали, что удалось им добыть за предшествующие сутки. Нарабатывали базу. Да, из «розыска» присутствовали обычно человека три-четыре. Остальные дежурили на «прослушке» и в «наружке» (в наблюдении).

Днём моё отделение в полном составе на несколько часов прикомандировывалось к спецам. Разуваев обучал нас работать в коллективе (парами, тройками и всей кучей сразу) в режиме «адреналина» и в таком же режиме палить из разных видов стрелкового оружия, а также пользоваться холодным оружием и подручными предметами.

Надо вам сказать, тяжёлые это были тренировки, хоть мы все молодые и крепкие. Поначалу я был жутко недоволен: зачем оперов гонять по программе спецназа?! Они этим годами занимаются, а мы вот-вот начнём активно работать, за неделю-другую всё равно ничего путного из этого не выйдет...

Потом кое-что понял и смирился.

Одного парня из своего отделения я знаю, доводилось по работе встречаться. Такой же, как и я, звёзд с неба не хватает, «серенький», скромный... Но — тоже «ворошиловский стрелок». Несколько раз за недолгий период службы применял оружие, и, по-моему, раза три — наповал.

Остальных не знаю, но все у меня как на подбор: жилистые, крепкие, молчаливые, тихие, скромные... Тренировки показали — все хорошо переносят нагрузки и боль и все неплохо стреляют. Даже крепко покувыркавшись, нахватав плюх от разуваевских садистов и побегав под завывание турбины, показывают стабильный результат...