Мраморный рай - Сергей Кузнецов

Глаза Дениса заблестели нехорошо. Мальчик отвернулся и всхлипнул.

Он был с нами в течение всего опасного путешествия по поверхности, подумал Сергей. Рисковал ради нас… И мы рисковали ради него.

— Денис пойдет с нами, — ответил он Михееву.

— Людей в сопровождение не дам, — сказал Михеев. — Если со дня на день здесь затеется какая-то… ерунда, мои люди должны быть под рукой. Отсутствие даже одного будет ощутимо, у всех четко определены задачи на случай чепе.

— Звучит, как оправдание, — сказал Сергей и бледно улыбнулся. — Вы не волнуйтесь, я все понимаю.

— Я не оправдываюсь, — сухо сказал Михеев, — я разъясняю обстановку. Инструктаж по вопросам безопасности при движении по туннелям получите завтра на блокпосту у туннеля к «Перово» у старшего смены. После ужина вы, Сергей, к медикам на укол стимулятора… Препарат дорогой, тем более что сданное вами оружие пока не может считаться уплатой… Но у нас есть ваши довольно качественные противорадиационные костюмы числом три. Один испорчен, но не критично. Ладно, это обсудим потом, в рабочем порядке… Ты, Макс, — в оружейку, получишь автомат и пистолет. Все, граждане. Удачи.

Поднявшись, Михеев быстро вышел.

— Значит, вы с Борисом были знакомы раньше… — пробормотал Сергей, глядя на Макса. — Откуда ты его знаешь?

— Старая история… — неопределенно ответил тот.

Утром следующего дня, экипированные в камуфляжные костюмы, водолазки и старые, но крепкие армейские ботинки, они были готовы к походу. Форма нужного размера нашлась даже для Дениса — прежде ее носил карлик, живший на станции. Куда делся карлик потом, история умалчивала. Патронов хватало, пистолет и автомат Макс получил, сухпаек и фонари тодес.

Коренастый усатый старший смены на блокпосту, посетовав, что взрослые берут с собой мальца («Не надо бы ему, нечего там делать, сгинет ни за грош…»), обстоятельно рассказал о правилах поведения в туннелях, об опасностях, которые могут подстерегать. В большей степени его лекция была адресована Сергею и Денису; Макс, хоть и отсутствовал в метро некоторое время, в этих вопросах был человеком подготовленным. Однако кое о чем не слыхал и он.

— Сирены, — сказал усатый. — Тетки поют. Да так лихо, что прешься на голос. Если вовремя заткнуть уши — нормально, соскакиваешь, а коль зазевался, как крыса за Гамельнским крысоловом, идешь на голос. И все: сгинул человек. Дальше. Дракон.

— Что?! — спросил Денис. Он не верил своим ушам. — Их же не бывает, дяденька, это все сказки!

— Кому как, малец, — серьезно сказал усатый. — Впрочем, все равно это не настоящий дракон, просто аномалия. Сначала гудят рельсы, густо так и довольно громко. Вот тут надо срочно искать убежище, желательно у стены. Еще лучше, если комнатка какая-нибудь. Сразу в нее забиться, потому как через пару минут в лицо вам пойдет огненный вал. Размер, как правило, аккурат с туннель. Не успеешь спрятаться — сгоришь. Падать между рельсов бесполезно, захватит. При этом на той станции, со стороны которой огонь движется, ни о чем подобном не подозревают. Где он зарождается, как и почему, куда девается, пока не поняли. Все, кто хотели узнать… — он развел руками. — Опять же, нельзя на него смотреть: завораживает. Это от спасенных известно. Ну, про бродячие туннели…

— Закругляйся, — сказал Макс. — Пора нам.

— Последнее. Получили несколько подтверждений того, что в туннелях, в том числе на нашей ветке, замечены… ходоки, путники, бродяги… Все по-разному их называют… Словом — людишки, не прибившиеся ни к одной из станций. Живут в боковых туннелях, ответвлениях, переходах. Чем питаются — непонятно. Говорили — другими людишками, но информация не подтвердилась. Ходоки несколько раз спасали людей. Митя, а где у нас Евграф? — обернулся усатый к одному из бойцов. Тот что-то буркнул неразборчиво. — Отдыхает Евграф. Ну, пусть отдыхает… Вот Евграфа они оттащили, когда туннель накрыло… И коротким путем, боковыми шахтами, вывели к «Новогиреево». Есть его не стали. Правда, Евграф худющий, на хрена им его мослы?! А вот ты, Макс, со своими бицепсами… добавил он чуть громче, ехидно, и бойцы с готовностью, нестройно загоготали. — Ну все, парни. Шуруйте с богом…

Макс и Сергей шли по щебенке с двух сторон путей, вдоль самых стен. Макс держал автомат наизготовку, время от времени приостанавливался, крутил головой, но туннель покуда никакого беспокойства не внушал. Сергей, попавший в постъядерное метро, да еще и в туннель, впервые (до Катаклизма он проносился по ним на поездах, в дороге редко смотрел в окно, в основном читал), тоже осматривался, но больше с интересом.

Денис вел себя, как ребенку и положено: сначала шел по правой рельсе, держась за руку Макса, потом переместился на левую и схватился за отца, потом стал прыгать со шпалы на шпалу. Наигравшись, пошел спокойно.

Сергей освещал фонарем полукруглый сводчатый потолок, стены со ржавыми, покосившимися кронштейнами — на некоторых покоились провисшие кабели, а кое-где кабели обрывались. Зачем, подумал Сергей, кому-то понадобилось рвать эти кабели? Да и кто обладает такой страшной физической силой? Уж конечно — не человек…

Сергей думал о Максе. Вместе они проделали длинный путь, пережили тяжелые испытания, вместе спасали Дениса из цепких лап лесных пигмеев-каннибалов… А до сих пор Сергей так и не разобрался в этом человеке. Кто он? Откуда взялся? Кем был раньше — до Катаклизма и годы после? При определенной словоохотливости, как только заходила речь о Максовом прошлом, тот замыкался в себе и отмалчивался. Почему? С какой целью появился он в городе? Допустим, в колонию попал случайно: его, почти неживого, принесли караванщики Джедая. Но что — или кого — искал он в городе? Почему отказался от своей миссии и пошел в Москву? Просто пожалел Сергея и Дениса, сделал это в память о Полине, которая внимательно и от души ухаживала за ним? Ерунда, какой из Макса альтруист?! Он настоящий хищник, а маску своего в доску парня надевает только на населенных станциях…

В то, что Макс не помнит о своем задании, потому что какие-то там шмели отравили его ядом, действующим на мозговые центры, Сергей сейчас уже не верил. Возможно, вначале так и было, но постепенно-то память к нему вернулась; позже, в дороге, когда Сергей подступал к нему с расспросами, Макс врал, делал это не всегда убедительно, сам это понимал и все равно стоял на своем. Что за дурацкое упрямство?!

И все-таки: друг он или враг? Назвать врагом человека, который столько раз спасал их жизни, не поворачивался язык, а другом… Почему не договаривает? Что скрывает?

Мимо мелькали тюбинги. В туннеле было тихо, только звук шагов…

Впереди показался свет.

«Перово».

— Вот и ладушки, — с облегчением сказал Макс. — Первый отрезок пройден. Может, и дальше все будет так же хорошо? Действительно — ветка мирная…

— А ты не знал? — тут же спросил Сергей, которого продолжали мучить подозрения. — Ты ведь жил много лет на «Шоссе энтузиастов»! Или врал? Опять врал, ты все время врешь… Что, не ходил между станциями?.. А на каких еще ветках бывал?

— Зачем тебе об этом знать? — сухо откликнулся Макс. — Лучше тебе, парень, не знать об этом. Добра там нет. Позже поговорим. У нас какая задача — помнишь? Вот о ней и думай.

— Я выясню, пообещал себе Сергей, обязательно выясню… Получу ответы на все вопросы. Пусть не рассчитывает, что отвязался от меня…

С Перовского кордона били яркие лучи фонарей. Макс прокричал о наличии проходных документов и на всякий случай поднял их повыше. Автомат повесил за спину, вторую руку тоже поднял.

Их подпустили к кордону, придирчиво проверили документы. Старший смены — как показалось Сергею, брат-близнец «новогиреевского», такой же пожилой, коренастый и усатый, — осмотрел всех троих придирчивым взглядом и задержался на Максе.

— Я тебя откуда знаю? — с подозрением, угрюмо спросил он.

Макс нервно хохотнул.

— Мы тут все на одно лицо, — ответил он.

На «Перово» решили устроить привал. Как и в случае с «Новогиреево», Сергей узнавал и не узнавал станцию. Она была просторной за счет отсутствия колонн, но от давней чистоты и лоска не осталось и следа. Со светом здесь обращались крайне бережно, станция освещалась скудно. Кроме того, каждый квадратный метр пространства был на учете: производственные и жилые помещения примыкали друг к другу почти вплотную. Это была, как понял Сергей, главная промышленная станция линии, здесь работало и жило большое количество людей.

Производственные боксы — цеха — были щитовыми, за исключением нескольких многоместных палаток, сшитых вместе. На рабочих местах со светом дело обстояло лучше, чем на станции в целом: местный «Бродвей», узкая улочка во всю длину станции, протянувшаяся между двух рядов жилых и рабочих боксов, стоящих с двух сторон у краев платформ, была освещена скудно. И запах: тяжелый труд, покорность, склоненные перед безрадостным будущим головы людей. Значит, и здесь не такой уж рай, подумал Сергей. Так где же? В Полисе? Под Ленинкой?