Поверь в свою счастливую звезду - Наталья Витальевна Олейникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 13 – Знак беды
И вот я снова дома, будни затянули меня, дни понеслись, сменяя друг друга. Ромаша пошел в детский садик, Ирина устроилась на работу, Владик поступил заочно в институт. Егор с женой переселились на съемную квартиру: подаренный на свадьбу дом папа вскоре продал. Что-то в этом духе мы с мамой ожидали, поэтому не удивились. С Виктором, братом Юрия Петровича, мы жили в гражданском браке дружно и хорошо, не считая первых притирок.
Мама наконец-то получила пенсию и оформила заграничный паспорт, нашла по газете рабочих, которые сделали мне ремонт в кухне и ванной. Гостевое приглашение в Канаду было уже в пути, и я собиралась сопровождать ее в Москву на собеседование в посольство. Но этим планам не суждено было сбыться.
В этот весенний день утро началось как обычно, ничего не предвещало беды. Часов в одиннадцать я заехала домой на служебной машине забрать и отвезти в ремонт компьютер. Мама готовила обед, Витя после ночной смены помогал ей, при этом они обсуждали новости политической жизни в стране. Часа в три мама позвонила мне на работу, сказала, что она пришла к себе домой и начинает переписывать в тетрадь студенческую контрольную. Я ушла в соседний кабинет настраивать компьютер, где-то в половине пятого меня позвали к городскому телефону, при этом сотрудники как-то странно переглядывались.
– Доченька, мне очень плохо, – это мама, еле-еле говорит.
– Скорую вызывала?
– Нет..
– Я сейчас буду, и скорую вызову.
Тут же набираю 03, следом вызываю такси, и выбегаю из здания, схватив сумку с книжками, которые сегодня взяла для мамы в библиотеке. Такси приезжает быстро, я еще в машине достаю ключи, даю водителю деньги, и не дожидаясь сдачи бегом бегу по лестнице на третий этаж. Открываю дверь своим ключом, мама лежит на диване и стонет, цвет лица какой-то неестественно бледный. Я вытираю у нее со лба пот, сажусь рядом и беру ее за руку.
– Мамочка, что случилось?
– Давление стало подниматься, я выпила все таблетки, а становится все хуже, боль в левой руке и тошнит.
Скорой все нет и нет. Я опять набираю 03, и начинаю ругаться. Минут через 15 наконец-то появляется женщина в белом халате. Следом вбегает запыхавшийся Витя, я еще с работы позвонила ему, что маме плохо и я еду к ней. Она делает маме какой-то укол, потом посылает меня в машину за кардиографом, и я догадываюсь: что-то неладное с сердцем.
Врач говорит маме:
– Что Вы так стонете, прямо Вам так больно что ли?
Мама испуганно замолкает, но по всему видно, что лучше ей не становится.
– Сейчас поедем в больницу, – объявляет нам врач.
Я начинаю метаться, собирать мамины вещи, потом аккуратно, стараясь поменьше ее беспокоить, одеваю ей кофту и колготки, и мы с Витей осторожно под руки выводим маму к машине «скорой».
В приемном покое маме опять делают какой-то укол, и она с пол часа лежит на кушетке, а дежурный врач где-то занят. Я сижу рядом с ней, и глажу по руке.
– Эх, доченька, подвела я тебя с поездкой, – говорит мама.
– Мамочка, о чем ты?! Ты главное выздоравливай!
Витю в приемный покой не пустили, и он сидит в коридоре.
Наконец заходит дежурный врач, и сообщает мне, что мама нуждается в госпитализации, но в больнице мест нет. Я предлагаю деньги, но вопрос не решается. Он предлагает везти маму в другую больницу за 20 километров или отправить нас обратно домой.
– А если дома ей будет хуже, а вашу «скорую» не дозовешься, – говорю, -Ведь может ей стать хуже?
– Да, – опускает глаза врач.
– Вобщем так, мы никуда не едем. Остаемся здесь хотя бы до утра, и я остаюсь ночевать с мамой, потому что санитарок ваших не дозовешься, в чем я уже успела убедиться. Кладите нас куда хотите, хоть в коридор.
Врач вышел и отсутствовал еще с полчаса. Бледность у мамы не проходила, но дышать она стала спокойнее. Врач вернулся:
– Я положу ее в пятнадцатую палату, но только до утра. Утром пойдете к зав.отделением просить место.
– Пойду хоть к министру здравоохранения, только окажите человеку помощь сейчас.
Появилась санитарка с каталкой, и маму повезли в палату. Прямо рядом с палатой находится медсестринский пост. Я помогла положить маму на кровать, переодела ее в халат, укрыла, и вроде ей стало лучше.
Палата была двухместная, я спросила у второй женщины, сидевшей на кровати:
– Что тут нужно? Чашку, ложку, кружку?
– Да.
– Сейчас мы пошлем Витю за всем этим добром.
– А вдруг он не найдет?, – это мама.
– Все он найдет, – говорю, – не волнуйся.
Зазвонил мобильный.
–Мама, ты где?, – это Владик, – я тебя хотел с работы забрать.
– Я в больнице с бабушкой, ей плохо.
– А где вы? В какой палате?
Я объяснила.
– Мамуль, я пойду медсестре скажу на посту, что я буду здесь ночевать, – говорю я и выхожу из палаты.
На посту никого нет, кроме больных, о чем-то оживленно болтающих по городскому телефону. Я прошла несколько шагов по коридору, но медсестры нигде не было. Конец дня, начальства нет, у всех покой и расслабуха. Далеко идти я не стала, боялась оставить маму одну надолго, и вернулась обратно в палату, так никого и не найдя.
Мама лежала на боку, похоже задремала.
Я нагнулась к ней:
– Мамочка, я пришла.
Погладила ее по руке и вдруг увидела, что мама не просто закрыла глаза, а как-то их закатила.
– Мамочка, мамочка, – стала я тормошить ее.
Мама глаза не открывала, а как-то захрипела.
Тут я выскочила в коридор, и заорала, что было сил:
– Да где тут медсестра, мать вашу так, человек умирает!
Коридор тут же наполнился больными, через пару секунд откуда-то прибежали двое в белых халатах с капельницей, и кинулись к маме. Увидев мои безумные глаза, они вытолкали меня из палаты. Уже из коридора я видела, как следом прибежали двое реаниматоров и дежурный
